Майя

Заслушавшись маму, мы с Диной увлечённо представляли себе Авраама и всех домочадцев, деревянный, под камышовой крышей домик, в котором они жили. Он смотрел на улицу двумя окнами и дверью с небольшим крыльцом, а с правой стороны, в маленькой пристройке, располагалась мастерская. В передней комнате была печь, возле неё, в углу за занавеской, спала Хана, у окна стоял большой стол со стульями, у противоположной стены – комод, над ним висел шкафчик с посудой и книгами. Комод был застелен вышитой дорожкой на ней стояли два подноса: один для субботнего хлеба с белой, вышитой золотом салфеткой, на втором- бокал для кидуша, большой семисвечник и ещё два подсвечника для зажигания субботних свечей. Все перечисленные предметы были изготовлены руками Авраама, кроме, конечно салфетки, её вышила Сара. В задней части дома, к этой комнате, прилегали две небольшие спальни, когда дочери вышли замуж, Авраам уступил их семейным парам и удлинив пристройку, перебрался в неё вместе с Ашером. В шабат, вернувшись после субботней молитвы из синагоги, за покрытый белой скатертью стол, нарядно одевшись, усаживалась вся семья. Нам с сестрой, словно в яркой картине, виделась запыхавшаяся от приготовлений и желания всё успеть Голда, в кремовом, с длинными рукавами платье и надетым поверх него вестле вишнёвого цвета, украшенном парчовой лентой. Её волосы упрятаны под тоже вишнёвого цвета бинде- своего рода тиару из двух полосок бархата, вышитую стеклянными бусами, помогающая ей Сара, одета в подобный сестре наряд, только зелёных цветов и в вышитом фартехе-переднике. А вот и Хана, в светло- голубом, расшитом тёмным бисером платье, всё пытается усадить непоседу Давида, а маленький баловань норовит вытащить голубые ленты, вплетённые в её пышные, пшеничного с рыжинкой цвета, косы. Мужчины в ермолках и в штанах до колен, в белых рубашках с отложным воротником и длинными, завязывающимися на тесёмках рукавами, одеты в жилеты из под которых видны свисающие кисти малого талиса, на каждом завязан гартл- чёрный шёлковый пояс тоже с кистями. Когда осталось 18 минут до захода солнца, Голда зажгла две свечи и прочитала благословение:» Благословен, Ты Господь наш, Владыка Вселенной, который освятил нас своими заповедями зажигать субботние свечи!» На столе, на блюде, лежали выпеченные женщинами халы, шабатний хлеб заплетённый в виде косы. Авраам читал «кидуш» над кубком с вином и преломлял халу. Все пили вино или виноградный сок, ели заливную рыбу, тёртую редьку заправленную топлёным гусиным жиром, потом мясное: фаршированную гусиную шейку, перчёный гуляш из птичьих потрохов, гусиную печень с яблоками, сахаром и чесноком, часто готовили к субботнему столу чолнт из фасоли, говядины, лука и пряных трав, иногда, вместо чолнта, подавали фаршированную яблоками птицу или кисло-сладкое мясо с черносливом, общались, пели песни, отодвигая все окружающие заботы на потом, и следуя предписанию, посвящали этот день Богу, семье и друзьям. Всю неделю жили очень скромно, экономя на всём, но шабат праздновали не хуже других.

Не забыв о полуголодном существовании в доме своего отца, отъевшийся у Авраама, Ашер относился к своему благодетелю с огромным почтением, Авраам, в свою очередь, не имея собственного сына, принял мальчика, как родного, он послал его учиться в школу и каждый день понемногу обучал премудростям своей профессии. Живя вместе, в одном доме Ашер, как-то сразу подружился с маленькой Ханой. Научившись читать, дети часто усаживались на крыльце и с завидным усердием погружались в чтение книг: он в « Ховот га левавот» рабби Бахия, призывающую к проникновению в тайны небес в высшую мудрость, она в « Цеена у-реена»-«Выходите и посмотрите» Якова Ашкенази. В этой, написанной для женщин книге, были собраны пересказы историй из торы, отрывки из книг пророков, из свитков Рут и Эстер и множество иллюстраций. Главы из обеих книг часто обсуждались за обеденным столом.

Как –то, на одной из картинок, Хана заметила свисающую гроздь винограда и спросила Ашера может ли он сделать подобную гроздь в виде золотых подвесок, чтобы это было не громоздким куском, а изящным, отделанным камнем, украшением, на что сконфуженный подмастерье отвечал, что ещё не достиг такого мастерства.

-Очень жаль- заключила Хана– мне бы очень хотелось иметь такие серёжки, но обещай мне, что когда ты всему- всему научишься у папы, то сделаешь их для меня.-

-Не знаю, стану ли я таким искусным, как твой отец, но обещаю, что буду очень стараться.

Вскоре у Сары родилась Шейндл, а у Голды появилась малютка Эстер. Давид, ревнуя всех к новорожденным, стал просто несносно капризным и его каждый раз поучали словами, сказанными в торе: »Люби ближнего своего, как самого себя.»

К этому моменту, польским королём был избран Станислав Понятовский. Под сильным давлением императрицы Екатерины II, польский сейм принял закон о равноправии православных и представлении им религиозной свободы. Часть шляхты и духовенства воспротивились такому решению и образовали Барскую конфедерацию для защиты католической веры и древних шляхетских свобод. Началась гражданская война, гонения и издевательства над православными священниками, вновь доставалось евреям.

В семье ювелира тоже произошли изменения, прожив в доме отца четыре года, Голда с семьёй переехала в Смелу, к родителям Менаше, и дом, как-то сразу опустел.

Время шло, выросла и превратилась в настоящую красавицу двенадцатилетняя Хана, вырос и превзошёл своего мастера в искусстве подмастерье Ашер, состарился и плохо видел Авраам. Теперь всю тонкую работу выполнял Ашер, получая часть от дохода, он, чем мог, помогал отцу, немножко откладывал для себя, его тёплая детская дружба с Ханой, исподволь переросла в глубокую и нежную привязанность.

Однажды возвращаясь с отцом с базара, Хана промокла поддождём и сильно простудилась. Она пребывала в жару и в беспамятстве несколько недель, иногда в бреду шептала о винограде. Никто из домочадцев не понимал с чем связаны её слова о винограде, лишь Ашеру они напомнили их давний, детский уговор с Ханой. На все собранные деньги, он купил кусочек золота и камни и всё свободное от работы время возился с ними. Местный врач, в очередной раз осмотрев больную, оповестил, что больше ничем не может девочке помочь, что осталось лишь уповать на Бога и они, не переставая, страстно молились о её выздоровлении.

Среди ночи Авраам проснулся от шума. В мастерской горели свечи, он застал склоненного над работой Ашера.

-Зачем ты портишь глаза и изделие, работая ночью- спросил почтенный юношу.

-Я спешил закончить сегодня. Посмотрите, мастер, они готовы- и протянул к Аврааму ладонь с лежащей на ней парой женских серёжек. Внимательно осмотрев, через увеличительное стекло, оба украшения, старый учитель сказал своему ученику:

-Сын мой, мне больше нечему тебя учить, ты стал великим мастером, эти серьги великолепны, они напоминают виноградные гроны, для кого ты их сделал?

-Для Ханы, она с детства мечтала о чём-то подобном, надеюсь, они ей понравятся.

-Такая красота не может не понравиться, но где ты взял материал?

-Купил.

-Ты потратил на них все свои сбережения?!