Кушайте, дети, кушайте

Когда, пришла долгожданная радостная весть, что дивизия героев генерала Панфилова в тяжёлых боях отстояла Москву , мы плакали от радости.

Победа в битве за Москву обошлась колоссальным количеством человеческих жертв, более полмиллиона бойцов армии, не считая ополчения, героически погибли в этом сражении, ставшим переломным моментом в войне. Немецкий блиц-криг, операция «Барбароса» не удался. Не приспособленная к зиме немецкая армия увязла в войне, тоже неся немалые потери . И хотя военная мясорубка продолжала вращаться ещё три долгих, ужасных года, это было начало конца.

Зима в том году была суровой, стояли крепкие морозы. В цеху от холода стыли пальцы и примерзали к деталям сборки, поэтому установили две» буржуйки «– это такие круглые металические печки с трубой, где мы могли по очереди греть руки.

Жить нас разместили в двух бараках с двухэтажными нарами, мне достался второй этаж. Многочасовые смены изрядно утомляли. Возвращаясь после работы в свой угол, у меня едва хватало сил на то, что бы привести себя в порядок или на небольшую постирушку, как тут же я падал на тюфяк и спал, как убитый. Время отдыха пролетало крайне быстро . Мне казалось, что я лишь на секунду закрыл глаза, а дежурный по бараку уже во всю орал : - « Подъём! « . Начинался новый трудовой день.

Как-то незаметно, солнце стало больше прогревать. От капели с тающих сосулек и снега, у входа в барак образовалась огромная лужа . Подобрав небольшую дощечку, я прибил к ней гвоздиком бумажный парус и опустил на воду. Ветер гонял мой парусник взад – вперёд, как по морю – океану, радуя соседских ребятишек, бегающих стаей вслед за ним. Парусник плыл, пока не перевернулся. Бумажный парус в воде размяк и распался на кусочки. На поверхности лужи осталась брошенной в одиночестве маленькая дощечка. Ребятишки сразу потеряли интерес и убежали играться в другое место. Мне стало грустно, наверное, я почувствовал себя таким же брошенным и одиноким в этом бушующем мире, такой же маленькой дощечкой в бескрайнем море, до которой никому нет дела. Я тосковал по маме и мне до боли в животе захотелось домой.

Глава 8

Нашим бригадиром был Константиныч, хороший мужик, суровый, но порядочный. В первые месяцы войны ему на фронте оторвало руку. Служить в действующей армии он больше не мог. Так этот черноволосый тридцатилетний холостяк оказался на нашем заводе. Ходил он в военной гимнастёрке с подогнутым и заколотым булавкой рукаве на отсутствующей левой руке, вполне справляясь правой .

С него спрашивали дело, он спрашивал его с нас. Все это понимали, как понимали и то, что пара собранных вне плана самолётов – это ещё один шаг к победе. Мы работали сверхурочно, собрав деталей больше других бригад. В знак поощрения, каждому члену нашей бригады вручили по маленькому кусочку сала.

Среди работающих мне запомнились две женщины : Катя, полная, издёрганная невзгодами молодуха, мать троих детей и Варя, двадцатилетняя милая девушка с большими серыми глазами и длинной пшеничного цвета косой. Варенька была очень добрым и отзывчивым человеком, каждый раз предлагала помощь то со стиркой, то со штопкой.

-« Ану, Сёмушка, снимай рубашку я тебе пуговицу пришью.»- говаривала она. Чего нельзя было сказать о Кате, всегда всем недовольной, обозлённой на весь свет, вздорной бабе. Ругаться она заводилась с полу – оборота. Когда нам раздавали сало, она открыла рот на меня:

-« Эй, Сёмка, что это ты к салу потянулся, тебе его по национальности есть нельзя. Ты бы лучше мне его отдал, я вона сколько ртов кормить должна. Тебе же только курочку есть можно, да вот беда взять негде и ухватившись за мой кусок,- продолжила – не горюй, ты у нас живучий и без сала не пропадёшь.»

С таким, недостойным отношением к евреям, я сталкивался не впервые. Онемев от обиды, я был поражён до глубины души. Как же так, мы работаем вместе, делим выпавшие на нашу долю невзгоды, не раз по Катиной просьбе я менялся с ней сменой или подменял её на час, что бы она могла управиться с детьми. Не по людски это как то, не по людски. Обернувшись, я увидел Константиныча, он стоял с красным от гнева лицом :

-« Ты, Катерина, кончай свою тёмную демагогию, как у глупости, так и у злобы есть свой предел. Перед лицом нашей партии люди всех национальностей равны. А ты , как я погляжу, с этим не согласна? Проси прощение у мальца, а то пулей с завода вылетишь, а то ещё куда подальше! «

Пришлось Кате просить у меня прощение, а Константиныч, отчитав её, повернулся ко мне и сказал : « Семён, бери своё сало, ты его заслужил.»

Будучи крайне рад его защите, я всё же остался при своём мнении, что антисемитизм – это в крови, и не каким воспитанием его не излечить. Свой же кусок сала я обменял на городском рынке на новые ботинки, так как мои старые пришли в полную негодность.

День явно стал длинее. Прилетевшие с юга ласточки, дружно усевшись на проводах, о чём то громко сплетничали. Голубиная пара гнездилась под заводской крышей. Воздух переполнял замечательный, но несколько удушающий, аромат цветущих кустов черёмухи, а над бело-розовой дымкой яблоневого цвета дружно трудились пчёлы. Наперекор войне, это весеннее обновление природы согревало надежду на лучшее.

Я стал замечать, что наш Константиныч, как-то по- особенному смотрит на Варю, да и сама Варенька странно смущалась при каждом обращении его к ней, опуская глаза вниз и мне показалось, что они влюблены. Когда же через пару недель они объявили, что расписались я был рад их счастью. Мы организовали им маленькое свадебное торжество. Как говориться : « с миру по нитке, голому рубашка», так каждый из нас, что то принёс к столу. Кто то купил картофель и девочки сварили его в мундирку, кто то квашенной капусты, да сваренных в крутую яиц, а кто то, собрав ромашек, украсил ими стол. Одну буханку хлеба тоненькими ломтиками порезали на всех.

Во все времена и у всех народов с невестами происходит какое-то таинство, они становятся удивительно хороши. А наша –то Варенька, была настоящей красавицей. Одна из подружек одолжила ей крепдешиновое платье в белых, крупных ромашках в разброс на нежно голубом фоне. Она его подогнала по-себе и выглядела в нём изумительно. Свои пшеничные волосы Варя заплела в две косы и уложила в два полумесяца на затылке, покрыв голову фатой из тюлевой накидки на подушку. Невеста сидела возле Константиныча, так нежно ей улыбавшегося, и взгляды всех присутствующих были прикованы к ней. Впервые в жизни я пил самогон. Вначале, как ведётся все выпили за молодых, мир да любовь, а второй тост мы подняли за Победу.

Глава 9

Дождливым пасмурным днём я возвращался со смены в барак. Осень, незаметно подкравшись, окрасила в жёлто – багровые цвета придорожные деревья. Дождь с ветром почти раздели небольшую берёзовую рощицу в сквере и берёзки жались друг к другу трясясь от холода. Из такого грустно – меланхолического настроения меня вывел наглый окрик :

- « Эй, жидёнок, куда это ты разшагался ?»

Группа из шести мальчишек- беспризорников разных возрастов окружили меня и толкаясь, стали скандировать : « Жид пархатый, гамном напхатый. « Самый длинный из них, в картузе, наверное старшой, как заорёт: « Гони деньги, гадёныш. Вали его пацаны.» Я защищался, как мог, но шансов выстоять у меня было мало. Ребята, под-наторелые в драке, нападали слаженно. Вдруг из за угла показался военный патруль. Пронзительный звук свистка прозвучал для меня освободительной симфонией. Один из патрульных крикнул ; « Шантропа чёртова, стоять всем на месте! « И беспризорники бросились в разные стороны. На месте остался сидеть я с расквашенным носом.

- « Ты кто такой? « - спросили меня. Я показал своё удостоверение и объяснил, что отработал трудовую смену на военном заводе и шёл домой, а тут откуда то появились эти мальчишки и полезли драться. Тогда начальник патруля сказал : « Ладно парень, иди отсыпайся и впредь сам по таким улицам не ходи»- Приложив к моему разбитому носу носовой платок, продолжил : « Пойдём, мы тебя проведём. «