Страница 34 из 58
— Я думаю, принц имеет в виду сообщение премьер-министру или генерал-губернатору относительно вопросов защиты окружающей среды. Французские ядерные испытания в Тихом океане, разумеется, выходят за всякие дипломатические границы.
— Просто передайте ей, — произнесла Мэдди, записывая телефон на клочке бумаги, — что я, во-первых, больше не тону ни в чьих руках, и во-вторых, ни один дьявол не может стать знакомым настолько, чтобы ему доверять.
18. Дважды два
Позже тем же вечером Мэдди и Петронелла оказались брошенными возле накрытых столов с закусками рядом с полем для крокета. Напоминая колонию причудливых морских птиц, великие мира сего стояли на лужайке и кивали друг другу, произнося традиционное для этого региона приветствие: «Как ваш урожай?»
Две женщины наблюдали за тем, как Алекс с беззаботной легкостью отправил мяч через ворота. Мэдди обмакнула бисквит в смесь красной икры и сметаны. Она еще подумала, что соус выглядел как вещество, которое женщины вытягивают из своих бедер во время липосакции.
Шезлонг протестующее заскрипел, когда Петронелла опустила в него свое тело.
— А мы, типа, собираемся купить дом, — вдруг заявила она.
Сердце Мэдди замерло. Покупка недвижимости почти всегда обозначала скорый брак. Где же она слышала это раньше?
— И нас будут снимать для разворота журнала «Хелло!».
«Боже мой, — подумала Мэдди, — так это действительно серьезно». Стерва! Она мрачно выпила коктейль. Мэдди знала, что одна женщина называла другую стервой только в том случае, если та была красивее и умнее ее или отбивала у нее мужчину ее мечты. Рука Мэдди дрожала, посылая мелкие волны от одного края бокала к другому. Между стеклянными стенами происходили столкновения кубиков льда и кусочков лимона.
Они наблюдали игру в крокет в тяжелом молчании. Игра шла так медленно, будто игроки находились под действием валиума. Поло для жалких толстых негодяев. Мэдди высосала плоть из тонкого ломтика огурца и выкинула его останки. Сняв солнцезащитные очки, она тут же принялась жевать их пластмассовую дужку. Грустным взглядом Мэдди смотрела на облака, похожие на сахарную вату, которые покрывали июньское небо.
— Послушай, — наконец заговорила она со слабой настойчивостью. — Воспринимай его как токсические отходы производства. Другими словами, избавься от него.
— Вообще-то мы собираемся пожениться, — парировала соперница.
— Ну зачем тебе приключения, из-за которых ты потом будешь платить психоаналитику, чтобы он помог тебе их забыть? Он никогда не женится! У него хронический СПО. Страх перед обязательствами!
— И, типа, обзавестись семьей.
Мэдди выкинула свою тарелочку с результатами липосакции.
— Ты так ничего и не понимаешь. — Она присела на край шезлонга Петронеллы. — Заняться сексом для него — как справить нужду. А ты — его туалет.
Петронелла с трудом выбралась из шезлонга и выполнила сложный пируэт на идеально накрашенных розовым лаком, только что от педикюрши, пальчиках ног. Мэдди же опрокинулась с внезапно опустевшего шезлонга.
— Я не обязана сидеть тут и выслушивать…
— Мы любили друг друга. Не думаю, что он сможет так полюбить когда-нибудь еще, — неохотно начала рассказывать Мэдди, лежа на траве. — Прошло шесть месяцев, я сделала тест на беременность, и он меня бросил.
Петронелла горделиво зашагала по лужайке цвета бильярдного сукна. Ее упругие ягодицы покачивались с ритмичностью метронома.
— ПОДУМАЙ, ТОТ ЛИ ЭТО МУЖЧИНА, ЧЬЕ ИМЯ ТЫ ХОЧЕШЬ ВИДЕТЬ НА АЛИМЕНТНЫХ ЧЕКАХ КАЖДЫЙ МЕСЯЦ?!! — крикнула ей вслед Мэдди, выпутываясь из металлических ножек и соскребая икру с пальцев своих ног.
Глаза всех игроков в крокет покинули свои орбиты и вытаращились на сидевшую на краю лужайки Мэдди. Алекс живо отправился в этом же направлении.
По мнению Мэдди, психиатрия представляла собой бессмысленное протирание кушеток. Несмотря на невероятное количество эмоциональной грязи, накопленной за десятилетия, она считала, что у нее есть иммунитет против психоаналитиков. Если в какой-то ситуации клиент всегда неправ, то эта ситуация в корне неверна. Этому ее научила Эдвина Хелпс.
Пока Алекс волоком тащил ее через автомобильную стоянку Хайгроув, она пришла к мнению, что о людях можно судить уже по тому, какую машину они водят. «Бентли» говорили о своем хозяине, что он «щеголеватый сутенер», полноприводные «ленд-крузеры» — «претенциозный идиот», «альфа» — «богатый претенциозный идиот». Там еще были «феррари», «мазерати» и «ламборджини», явно принадлежащие неплательщикам налогов. Но ни одна машина не говорила так много и выразительно, как красный «порш», на котором приехал Алекс и к которому он так грубо подталкивал Мэдди.
— Что тут можно сказать: настоящий «менопорш». А что написано на номерных знаках? — издевалась она. — Кризис среднего возраста?
Подчиняясь порыву праведного гнева, Алекс рывком уселся за руль. Всю дорогу по шоссе М40, пока они глотали выхлопные газы длинной розовой спортивной машины Петронеллы, он пребывал в глубоком молчании. Мэдди точно не решила, что говорила о Петронелле ее машина, за исключением «недоразвитого клитора».
Алекс пребывал в амплуа Марселя Марсо до того момента, пока ленивый летний закат не принес темноту, потом резко свернул с основного шоссе на темную дорогу. Он остановился возле гаражей авторемонтной мастерской. Мэдди слушала, как шелестит остывающий двигатель, и смотрела, как Алекс заходит в кафетерий. Местечко было живое и радостное. На полузатопленных зданиях были надеты парики из зеленых водорослей. Везде, где хватало взгляда, виднелись выгоревшие остовы машин и старых кроватей. Алекс вернулся, проскользнул в машину и вручил ей бутылку пива. Оно было теплое.
— Тот, кто разобрался с прошлым, управляет своим будущим, — загадочно произнес он, откидываясь на спинку водительского сиденья. — Так сказал Джордж Оруэлл. — Он устроился таким образом, чтобы сидеть к ней лицом, перекинув ногу с загорелой лодыжкой через колено. — Так что, по-твоему, скажут газеты? Что я невежа? Бабник? Волокита?
Глядя, как по его лицу скользят лучи от фар проезжающих мимо машин, Мэдди заметила, как удивительно самодовольное выражение сменило мертвенно-восковую маску на его лице.
— Да нет, скорее гад ползучий или что-то в этом роде. — Она открыла бутылку зубами. — Для таких мужчин, как ты, должен существовать специальный тест. Если тебя привести на темную кухню, а потом резко включить свет, то твоя тараканья сущность проявит себя, когда ты рванешь прятаться под холодильник.
Алекс сцепил пальцы и завел руки за голову.
— Какое же ты, оказывается, грустное и навязчивое существо, Мэдди, — язвительно заметил он. Она же никак не могла разобраться в своем настроении. — Ты всего лишь соблазнила чужого мужа, обманом сделала его отцом, а потом стала шантажировать его угрозами о публичных заявлениях. А вдруг мои друзья в средствах массовой информации заинтересуются моим вариантом этой истории? — бесстыдно продолжил он. — Невинный семейный мужчина…
— Невинный! — от возмущения «Хеникен» попал ей в нос. — Да рядом с тобой Сталин выглядит…
— … попавший под влияние искусной сексуальной карьеристки.
— … как Джон Денвер. Карьеристки? Какой карьеристки? Ты обещал найти мне работу, но…
— Ты совершенно не осознаешь всю неуместность своих притязаний. Вкусы публики нынче извращены дешевой клеветой и погоней за сенсациями.
— Неужели? Одно дело, если ты вшивый бродяга неуч, а если ты политик, тут уже совершенно другая история. Слушай, я уже начинаю повторяться…
— Ха-ха-ха! — издевался он. — Если речь идет о торговле оружием с Ираком или растрате государственных фондов на нужды членов парламента, я с тобой согласен. — Его речь текла гладко, как по маслу. — Но мы, либеральные демократы, можем пережить позор мелких сексуальных излишеств. Рейтинг Пэдди Эшдауна пошел вверх, если помнишь, когда всплыла его интрижка с секретаршей. Более того, женщины по всей стране внезапно воспылали к нему чувствами. — Алекс безрезультатно попытался засунуть руки в карманы своих джинсов. Они были настолько узки, что его яйца почти приняли форму зародышевого состояния. Надеясь, что Мэдди не заметила этого, он зацепил большими пальцами хлястики пояса и продолжил разговор. — Даже пресса утомилась метать молнии по поводу поругания морали.