Подводные пленники

В море он пахал, как „папа Карло“, ему не было равных среди гидроакустиков. Все состязания среди „ушей подплава“ на флотилии подводных лодок он выигрывал играючи. Но как только его косолапая нога ступала на землю – все, командир, жди ЧП. Вот такой „фрукт“, а точнее сказать „овощ“ этот Ваня.

– Послушай, Ванюша. Когда ты выбрасывал свои поганые огурцы с пятого этажа – я, по-соседски, молчал. Когда ты в очередной раз вешался, и твоя жена бегала будить „зама“, горлопаня на весь поселок: „Ванечка вешается!!!“ – я молчал. Когда ты подрался с соседом и сбежал от милиции – я молчал. Но когда из-за тебя местная проститутка будит командира ракетного подводного крейсера стратегического назначения Краснознаменного соединения подводных лодок Краснознаменного Северного флота – я молчать и прикрывать тебя не буду! Я тебя просто вышвырну по статье 46-ж „за дискредитацию воинского звания мичман“. Терплю тебя только по причине твоей многодетности, вижу перед глазами трех твоих пацанов и теплю. Но всякому терпению приходит конец» и вообще, что за вкус? У тебя такая симпатичная жена, а ты общаешься с крокодилом в юбке, любитель экзотических животных.

– Т…щ командир! Тут дело принципа. Я этой, как вы говорите, «крокодилихе», уплатил вперед боновую книжку. А она теперь куврыжится, цацу из себя строит.

– Двадцать пять рублей чеками Внешторгбанка, – вклинился «зам», – это считай двести пятьдесят рэ по нынешнему курсу. Не продешевил ли, Ванюша? Я бы этой образине и копейки не дал.

– Так я и говорю, – оправдывался Бусько, – дело принципа.

– В общем так, – слово было за мной, – разбирайся как хочешь, но если она ко мне еще раз постучится – пищи завещание, усек?

– Так точно, Т…щ командир.

– Что ты там ей на двери нарисовал?

– Ясное дело: «Лариска – б…!» Еще что-нибудь надо было, т…щ командир?

– Надо было кобыле хвост занести! Не борзей Ваня, понял? марш на занятия!

Ваня засеменил на своих кривульках, аудиенция завершилась. «Надолго ли его хватит?» – подумал я и, оставшись с «замом» наедине, решил его повоспитывать. Делаю это, как учили, с пользой для военного дела:

– Петрович, – «зама» зовут Николай Петрович, фамилия почему-то совсем не флотская – Солдатов, – ты меня знаешь, я в твои обчественные дела не лезу. Когда надо, даже на партбюро поприсутствую, выступлю на собрании. Но должен тебе по-товарищески сказать: ну нельзя же быть таким не флотским офицером! Что вы там, в академиях, совсем, что ли, свихнулись? Какого черта ты на женсовете выдал разъяснение по суммарной зарплате, которая записывается в партбилет. Моя мисс понятия не имела о моей зарплате, а партбилет всю жизнь пролежал в моем сейфе. В итоге она устроила мне головомойку и ревизовала зарплату за последние три месяца. Затребовала всю мою «заначку», пришлось раскошелиться перед Палдиски. Теперь не то что в кабак, в пив-бар голову не высунешь. Хорошо хоть «шило» есть, а иначе можно совсем свихнуться с такими как Ванечка.

– Видишь ли, Степаныч, – настала очередь оправдываться «заму», – старпомиха на женсовете, как это принято у ба-с, решила показать свою осведомленность в этом вопросе. Ну а кто ей шепнул – не знаю. Врать не умею, пришлось подтвердить.

– Ну и козлы же вы, братцы! Извини, конечно, но надо быть деревянным по пояс, чтобы за один вечер парализовать годами законспирированную систему «значки». А этого деревянного по пятки старпома я завтра же выдвину на очередное повышение, пусть готовится в «акамедию». Завтра же…

«Зам» вроде как обиделся и отвалил в сторону, правдист несчастный. То с газетой «Правда» приставал – подпишись, ты же командир, надо, орган ЦК все же. Подписался. Теперь очередную правду-матку выдал. Поделом ему, поделом… Ну и помощнички мне достались – не знаешь, какой очередной фортель-мортель выкинут. Я всегда был против этих женсоветом. как говорил Сталин, есть человек – есть проблемы, нет человека – нет проблем, так и у нас: появился женсовет – народились проблемы. Чертов академик! Загубил все пролетарское дело, хоть иди и бутылки сдавай…

Вот я и на месте. Начинаем зачетное КБУ КБР РА. Расшифровываю: зачетное корабельное боевое учение корабельного боевого расчета по выходу в ракетную атаку. Сколько раз мы его проигрывали? Сбился со счета. Ну давай, старпом – «Ря-я-ясь!» Кукарекать вроде бы научился, теперь покажи достижения в ракетной атаке.

Центральный пост учебного центра смонтирован один к одному, как на подводной лодке, с натуральными кренами и дифферентами. Все, кто не имеет боевого поста в центральном, разбросаны по этажам центра и отрабатывают свои задачи. Самое смешное то, что реактор действующий. Так что наш учебный центр – на уровне мировых стандартов, а может быть, и лучше.

Итак начали: БИП – боевой информационный пост – анализирует внешнюю обстановку в районе старта; штурман выдает координаты места – от этого зависит точность стрельбы; механик и боцман удерживают лодку в заданном коридоре по глубине погружения. Каждый при деле, тихо. Слышно шуршание бумаг – старпом работает с документами, тикают секундомеры. Все напряжены. Наступает момент «ч», и все начинают орать, перебивая друг друга, – докладывают старпому. Наконец и он орет мне:

– Т…щ командир! Есть условия старта…

Молодец, запомнил, наконец, перечень всех докладов и команд. Куда подевался «зам»? Нет, он не в политотделе, он при важном деле – отвечает за достоверность сигнала, полученного на применение оружия. У американцев тоже кто-то этим занимается, но замполитов у них нет. Капеллан, то есть, поп, к этому не допущен – значит, кто-то из офицеров.

Я совсем забыл про главное действующее лицо – командира ракетной боевой части – БЧ-2. Мне вспомнились стихи, сочиненные мною на досуге:

Вроде бы в рифму, но команды «Старт!», как и каких-то символических кнопок, давно уже нет. Все операции производятся автоматически, и нам остается их отслеживать на приборах управления, в частности на ПУ РО – пульте управления ракетным оружием.

За переборкой кто-то из местных специалистов стукнул кувалдой о палубу. Командир БЧ-2 прокомментировал:

– Ракета вышла! Замечаний нет!

Конец ракетной атаки. Зачетное КБУ сдано с оценкой «отлично». Теперь можно расслабиться. Пойду в общагу, старпом подстрахует, если что.

После обеда ко мне в номер опять постучали. «Неужели дежурная на ключах?» – мелькнуло у меня в голове. Бедный Ванюша, я ему не завидую, если это опять Лариска. Нет, на этот раз старпом.

– Т…щ командир! Вас Яндолин вызывает к пятнадцати часам.

Первая мысль: кто-то из наших «залетел». Просто так начальник учебного центра не вызывает. Неужто из-за трилогии Брежнева? Вчера начПО – начальник политотдела учебного центра – доставил меня, заявив, что я – единственный из командиров, кто еще не предъявил ему конспект бессмертных произведений Генсек – «Малая земля», «Возрождение» и «Целина». И «Целина». И вляпался по глупости. Вместо того, чтобы сказать «Есть!» и, как делают все отцы-командиры, посадить матроса с каллиграфическим почерком переписывать трилогию, освободив его от всех дежурств и вахт, я начал спорить. И вот результат – начПО заложил меня Яндолину. Язык мой – враг мой.

В кабинете контр-адмирала Яндолина, помимо начПо, я обнаружил своего бывшего командира дивизии, теперь адмирала из Главного штаба ВМФ, какого-то невзрачного лысого в гражданке и Серегу Попова – командира второго экипажа нашей «дельты».

– А вот и Михаил Степанович Смирнов, командир первого экипажа, – представил меня Яндолин, и я сразу понял, что дело не в трилогии. – Знакомьтесь, это главный конструктор нового проекта Николай Сергеевич Буторин, – Яндолин указал на лысого. Ну а вашего протеже и бывшего комдива адмирала Иванова мне представлять не надо. Перейдем к делу. Павел Васильевич, вам слово.