Страница 8 из 57
Светало. Снаружи послышались голоса.
Комментарий к 3. Зеркала
(1)- командир отряда
(2)- зеркало-ёкай. Такие зеркала изображают круглыми с лицом демона, отраженным в нем
(3) - японские шахматы
(4) - В июле 1864 года Шинсенгуми стали известны планы заговорщиков - поджечь Киото, убить многих сторонников сегуна, а императора захватить и заставить подписать приказ об отставке сегуна. Один из отрядов Шинсенгуми, в который входили Кондо и Окита, нашел заговорщиков в гостинице Икеда-я. 7 заговорщиков были убиты, 23 арестованы. Во время боя у Окиты Соджи открылось кровохаркание и он потерял сознание.
(5) - полицейские сыщики
(6) - речь идет о пандемии “черной смерти” в 14-м веке
========== 4. Катана и револьвер ==========
Япония, Эдо, 1860г
Окита
…он бежал по бесконечной дороге к призрачно-голубой реке, лазурной как хаори, надетое на нем. Бежал, задыхаясь, выбиваясь из сил, но река все отдалялась и отдалялась. В горле пересыхало, он чувствовал, как сухой воздух скрежещет в легких и отдается в ушах металлическим лязгом. Рвущий трахею, душащий ком подступал к горлу. Почти задохнувшись, он проснулся…
В маленькой бедной гостинице, где он остановился отдохнуть, всюду тянуло навозом и застарелым грязным духом людских тел. За перегородками храпели остальные гости; некоторые решили провести ночь с прислужницами, и их стоны, возня и хрипенье отравили бы половину ночи, если бы он устал чуть меньше и спал не так крепко. Но выездные занятия с учениками, которые он проводил в окрестных городках, изматывали ужасно, а потом еще был долгий обратный путь по раскисшему от недавнего дождя тракту Косю, так что, едва вымывшись, поев и устроившись на футоне, он провалился в сон, из которого вынырнул, тяжело дыша и с трудом осознавая реальность. Сна он не запомнил, осталось только давящее ощущение в груди и предощущение чего-то трудного, адски трудного и столь же будоражащего. Как будто ему предстояла схватка - из тех, в которых он до сих пор только побеждал.
Он наскоро умылся, перекусил рисовыми колобками, купленными вчера, и вышел на улицу, еще пустую - городишко только начал просыпаться, лишь пару раз на окраинах хриплыми со сна голосами успели прокукарекать самые дисциплинированные петухи. Окита Соджиро, один из старших инструкторов додзё Шиэйкан, недавно получивший менкё(1) школы фехтования Теннен-Ришин-рю, с наслаждением втянул носом еще прохладный с ночи воздух, поправил на плече лямку мешка с фехтовальной одеждой и зашагал в сторону Тама. Хорошо дышать утренней свежестью, когда тебе шестнадцать, тело послушно и сильно, а нерадивые ученики, которых приходилось то и дело одергивать, остались в далеком вчера и позавчера, и поза-позавчера. Часто Соджиро думал, как было бы хорошо, если бы не нужно было уходить далеко по тракту Косю, давать эти “выездные” уроки фехтования, на которые приходили разве что любопытствующие, крестьяне и мелкие купцы да детишки из семей позажиточнее. Вся эта публика держала боккен или синай как мотыгу, боялась ударов, боялась бить самим. Соджиро приходилось бесконечно поправлять и одергивать их, терпение у него быстро истощалось, он срывался на ругань. Очень сложно понять, как можно держать меч так, как держат они - самому Соджиро казалось, что он чуть не с рождения знал, как нужно правильно держать меч. Сейчас у него менкё - менкё, подумать только, в шестнадцать лет, шептались многие вокруг, - если все пойдет хорошо, к двадцати годам он сможет получить менкё кайдэн, “свидетельство о полной передаче”, делавшее настоящим мастером. Впрочем, сама лицензия Соджиро не слишком интересовала - это было лишь свидетельством одоления еще одной ступеньки в недостижимому высшему мастерству.
Но увы, Шиэйкан не свел бы концов с концами, если бы не эти выездные занятия с учениками - в самом додзё учеников было совсем мало. Их стиль считался грубоватым и неизящным, и люди более-менее благородного происхождения вовсе не стремились его изучать. Поэтому и Соджиро, и другие инструктора Шиэйкана, чередуясь, отправлялись в утомительные пешие путешествия по селам и городкам.
По мере того, как восточный край неба впереди светлел, давящее ощущение, оставшееся со сна, проходило, тревога рассеивалась, оставляя лишь радостное возбуждение. Утро было ясным и обещало хороший день, высокая придорожная трава серебрилась от крупной росы. Соджиро поискал глазами какую-нибудь палку - хотелось посбивать росяные капли, распугивая просыпавшихся букашек, как он всегда делал в детстве. Сейчас еще совсем рано и никто не мог застать его за таким несолидным занятием, но палки как назло на глаза не попадалось. Соджиро протяжно свистнул сквозь зубы и засмеялся, увидев, как из травы неподалеку тяжело вылетела испуганная перепелка.
Он зашагал дальше, напевая под нос глупую веселую детскую песенку, которую услышал от маленького мальчишки, сопровождавшего старшего брата на занятия фехтованием. Старший брат был увальнем - из тех, которые даже идут, кажется, на все восемь сторон света одновременно. Руки его не ведали, что творят ноги, а голова вообще вела вполне независимое существование. А вот младший, хоть ему на вид было не больше шести-семи, смотрел на сэнсэя крайне внимательно, стараясь, очевидно запомнить все, чему учил Соджиро. После занятий во дворе Соджиро видел, как малыш довольно верно повторял движения, вооружась за отсутствием синая бамбуковой палочкой.
Край солнца уже показался из-за дальних холмов, посветлело, роса высохла. Соджиро вспомнил, что оставил в гостинице соломенную дорожную шляпу, и слегка пожалел об этом - скоро начнется жара. Ноги его в стареньких дзори продолжали быстро шагать по подсохшей дороге, а мысли перетекли к Коичи, сыну хозяина гостиницы, который был давним приятелем и умел узнать и разузнать обо всем и всех в Бусю, Тама, Хино и Хатиодзи - да и во всем Эдо, наверное. Просто поразительно, сколько самых нужных и ненужных сведений, слухов и домыслов держал в голове этот десятилетний сорванец! Эти сведения Коичи вываливал на всякого, кто желал слушать. И в тонких губах его таилась всегдашняя тонкая ухмылочка каверзника - особенно, когда рассказывал о случившейся с кем-то неприятности. Соджиро не слишком любил его, но россказни Коичи были часто забавны и интересны, а иногда даже полезны - в предгрозовое время, когда всюду шатались самые разные группки мятежных ронинов, вроде тех из Мито, что расправились недавно с министром (2), знания о том, что происходит вокруг, вовсе не были лишними. Кроме того, во время игр в “сто страшных историй”(3) Коичи был просто незаменим - он лучше всех умел нагнать страху, так что лица слушателей бледнели, а глаза становились круглыми как у варваров.
- У Сэги-доно теперь будет за что содержать танцовщицу в Ёшиваре(4) - так начал Коичи в этот раз. Усталый Соджиро, потягивая чай, не особо внимательно прислушивался к его словам, но на всякий случай сделал приличествующее заинтересованное лицо.
- Нечего сказать, удачно он обернулся - сдал внаем усадьбу с хорошим барышом, а сам в Эдо живет.
- Усадьба - та, что через лесок от большого храма? - переспросил Соджиро, подавив зевок. Тамошняя усадьба давно уже стояла пустой, хозяин жил в Эдо, оставив в своем родовом доме только старичка-садовника, который ничто так не любил, как хорошее сладкое сакэ.
- Она самая, Окита-сэнсэй, - с готовностью закивал Коичи. Если бы он не сказал “сэнсэй”, Соджиро отослал бы его, сославшись на усталость, и отправился бы спать.
- Вот что я думаю - гореть Сэги-доно в аду за то, что он сделал, - таинственным шепотом продолжал Коичи. Обезьянье личико его собралось на лбу морщинками и весь он сделался похож на маленького злобненького старичка. - Мало того, что круглоглазые живут в его доме, они там… нехорошие дела творятся там, Окита-сэнсэй.
И Коичи начал рассказывать тем же заговорщическим шепотом, присвистывая и пришепетывая - отчасти для большей таинственности, отчасти оттого, что спереди у него не хватало зуба. Он рассказывал о том, что прибыли двое иностранцев - мужчина и женщина. Люди, видать, не простые - один проезжающий сам видел, как иностранец-мужчина в Эдо прикладывал к лицам людей странные железные щипцы, потом смотрел на них и старательно что-то записывал в тетрадь. Люди, которым так делали, говорят, живы и здоровы, но кто может поручиться, что круглоглазый не навел на них порчу?