Самодержавие в истории России

Самодержавие в истории России. Сборник обзоров и рефератов

Предисловие

В 1913 г. Россия отметила 300-летие Дома Романовых, избрание на престол Михаила Федоровича, – первого царя из династии Романовых. Этим актом Земский собор как бы подводил черту и под Смутным временем.

Но еще более страшная смута, двери которой открыла Первая мировая война, уничтожила и Российскую империю, и августейшее семейство. Эта смута, победителями из которой вышли большевики, наложила свой отпечаток на все XX столетие. Завершавшее его десятилетие было отмечено обвалом 1991 г., взвихрившим публицистические и научные страсти. Острые дискуссии в средствах массовой информации и в академической среде по многим вопросам отечественной истории, в том числе и по монаршим персоналиям, это, в сущности, неизбывная полемика о перспективах развития России.

И в историческую науку 1991 год принес разительные перемены. Нет наваждения былой идеологии, нет табу ни на одну тему, доступными стали практически все архивы, и – никаких препон к сотрудничеству с зарубежными коллегами. Известный историк Б.М. Миронов пишет, что в настоящее время стена между западной и отечественной историографией быстро разрушается, если уже не разрушилась вовсе, что формируется сообщество историков-русистов не только всероссийского, но и мирового масштаба, это нормально для эпохи глобализации. С ним вполне солидарна проф. М. Перри (Великобритания), авторитетно свидетельствующая, что на развитие зарубежной историографии, в том числе и допетровской России, самое серьезное влияние оказал обвал Советского Союза, знаменовавший конец марксистских подходов к изучению истории. Новые подходы и западных, и российских специалистов к изучению истории настолько сблизили позиции ученых, что, полагает М. Перри, с 1990-х годов можно даже говорить об определенной степени конвергенции между российской и западной историографией допетровского времени. И не только того времени, это свойственно и исследованиям истории России в целом.

Научное сообщество переосмысливает российскую историю. На языке нового историографического времени. Формационная теория «слиняла», как «выцвел» и ее антипод – «тоталитарная модель». И хотя доминирующей теории, парадигмы вроде бы нет ни у отечественных, ни у зарубежных историков, это как бы компенсируется обращением к циклической теории и к теории модернизации, к наследию западников, славянофилов, евразийцев и т.д., использованием междисциплинарного подхода, освоением «новой культурной истории», которая применяется универсально, в том числе и в исследованиях по политической истории.

Главное в этом новшестве – внимание к культурному контексту поведения человека, преимущественный анализ культурных форм (символов, ритуалов, дискурсов и т.п.) и понимание в духе постструктурализма того, как язык порождает новые знания, давая иной смысл тому, что мы понимаем как реальность. Обращение ученых к «новой культурной истории», к экспериментам с лингвистикой, «нарративом» и «дискурсом», к идеям постмодернизма, в 1990-х годах стало, можно сказать, массовым явлением в исторической науке, хотя у постмодернизма и его идей есть и откровенные противники.

Неудивительно, что история российского самодержавия, которая изучается теперь в свете этих новаций, во многом уже представляется не так как прежде. Теперь считается, что оно постепенно эволюционировало, дрейфовало под сень закона, к гражданскому обществу, несмотря на централизацию государственного управления и быстрый рост бюрократии. Причем абсолютизм был инициативным, гибким и не слишком конфронтационным. И всей полнотой своей власти практически не располагал: часть ее была у местного самоуправления, часть – у высших государственных органов, в которых нередко погоду делали представители тех или иных семейных кланов. И воздействовал монарх на своих подданных часто ритуалами и репрезентациями. И дело модернизации страны продвигал прежде всего венценосец, высшая государственная власть. И вполне успешно. Современные историки в большинстве своем рассматривают Россию второй половины XVIII – начала ХХ в. как члена европейской семьи. По крайней мере гершенкроновские сентенции о сугубой отсталости России – это уже вчерашний день историографии.

Сравнительно новое направление в науке – изучение истории Российской империи, в которую входило более 200 больших и малых народов. Бытовавшее утверждение о России как тюрьме народов теперь отвергается с порога: народы сохраняли свою религию, культуру, самоуправление. Многие представители местных элит влились в российскую аристократию. Государственное управление окраинами в целом не было деспотическим, но и не идиллическим. Главный вопрос, который более всего интересует современных историков, это причины долговременного существования империи, ее прочности. Рассматриваются вопросы колонизации, проводятся сравнения империй. Обоснованно утверждается, что империи, существовавшие в рамках одной и той же международной системы государств, сталкивались со многими схожими проблемами. Они представляют наилучший материал для сравнительной истории.

Отечественные и зарубежные исследователи в последние годы опубликовали немало книг о русских императорах, вписывая биографии монархов в контекст эпохи и порой пересматривая традиционные мнения о них. На Западе, как отмечал еще в середине 1990-х годов проф. Ханс Иоахим Торке, персонализированное рассмотрение истории длительное время отвергалось под влиянием франкфуртской школы и школы «Анналов». Поэтому последняя большая биография одного из русских императоров – Петра Великого – на немецком языке была написана в 1964 г.

В настоящем сборнике помещены информативные материалы, отражающие современную литературу по истории самодержавия. Сборник построен по проблемно-хронологическому принципу. Он открывается обзором работ, в которых рассматриваются проблемы возникновения и эволюции княжеской власти, предшествующей самодержавной власти царя.

О времени образования русского централизованного государства и правлении Ивана IV существует огромная литература. Об этом написаны и книги известных отечественных историков: А.А. Зимина, С.О. Шмидта, Л.В. Черепнина, С.Г. Скрынникова, Н.Е. Носова, А.Л. Хорошкевич др. К их классическим трудам уже много лет обращаются и специалисты, и широкая читательская аудитория. Менее известны работы современных зарубежных исследователей. Поэтому в сборнике представлены реферат монографии крупного британского ученого И. де Мадариага и обзор польских исследований.

В связи с тем, что все большее внимание ученых привлекает история государственного управления, в частности история приказной системы, в сборник включен обзор новейшей литературы по этой теме.

В сборник вошли рефераты и обзоры о восприятии царской власти и монарха в XVI – начале ХХ в., ряд материалов об абсолютизме XVIII в., о Российской империи, ее социальной истории, сословном обществе, о власти и реформах, последних годах существования старого режима.

Авторы сборника выражают надежду, что информативные материалы, составляющие его, будут полезными для читателей.

Проблемы политогенеза у восточных славян и эволюция княжеской власти в средневековой Руси

(Аналитический обзор)

Проблемы образования государства у восточных славян, характера русской средневековой государственности, специфики верховной власти в княжеской Руси и истоки русского самодержавия уже более 250 лет привлекают внимание историков, рассматривавших эти проблемы, как правило, в контексте общественного строя страны в целом. Детальный анализ их концепций представлен в работе М.Б. Свердлова (16). Как отмечает исследователь, для российских историков XVIII – первой половины XIX в. от В.Н. Татищева до Н.М. Карамзина, находившихся под влиянием западноевропейских идей о единстве исторического прогресса народов Европы, аксиомой являлось представление о феодальном характере общественного строя Руси и княжеской власти домонгольского периода как монархической. Однако начиная с 1830-х и вплоть до середины 1890-х годов в отечественной исторической науке, не без влияния установок официальной правительственной идеологии, а также славянофильства и народничества, утвердилось мнение о различии путей исторического развития Западной Европы и России. Соответственно происхождение княжеской власти, сословий, городов, с точки зрения большинства русских историков, было иным, чем в Западной Европе, где существовал феодализм, которого, по их мнению, не было на Руси, где государь и государство лишь венчали общинно-вечевой строй «Земли» (16, с. 6–7).