Страница 28 из 39
Эбби откровенно не хотелось к Эвансам, так что она оставила их дом напоследок. Может, Северус догонит, и они зайдут вместе?
«Увы, видимо, брата заговорил кто-то из взрослых», — подумала она, нажимая звонок.
И заодно вспомнила что-то сверкнувшее под рукой Лили сегодня, когда она «замуж за Севера собралась, мелочь пузатая», — фыркнула девочка про себя. Но не может ли это значить, что Лили — волшебница, как и они?
Передавая старшим Эвансам информацию от матери об отмене занятий и ее извинения, Эбби посматривала на Пэт и Лили, непривычно тихую и скромную. Девочки вышли проводить ее до калитки, и на расспросы Петуньи о том, что же произошло, не выдержала, шепнув ей:
— Мама получила наследство, завтра нужно все оформить. Только не болтай!
Пэт кивнула (Абигайл знала, кому можно доверять секреты!), но уперлась глазами в широко распахнутые зеленые очи Лили.
— Эбби… — прошептала девочка, — клянусь, я никому не скажу, но… Эбби, вы же не уедете? Пожалуйста, Эбби… — глазищи становились все шире и, кажется, на них снова набегала влага.
— Еще никто никуда не собрался! Убери сырость!
Но Лили так вцепилась в ее руки, словно они уже уезжали, а она могла удержать. Девочка попробовала шагнуть и чуть не упала — сестры Эванс едва успели поддержать. Внимательно посмотрев на собственные ноги, Эбби обнаружила, что подошвы туфель практически слились с асфальтом…
— Ой, прости… Это я опять виновата, — прошептала Лили.
И Абигайл, наконец, узнала от обеих сестер, сколько странностей в последнее время возникает вокруг новой маленькой колдуньи.
«Придется все объяснять», — подумала она.
Три девочки и одна собака в пятый раз повернули от дома Принс-Снейпов в сторону дома Эвансов. Лили внимала, широко открыв глаза (и даже иногда — рот). Наконец-то она начала понимать, что с ней происходит, за что была так благодарна этой замечательной девочке. Ведь правда, у Северуса просто отличная сестра. Как же она сразу не поняла!
— Эбби! Девочки! Уже поздно, почему вы не идете домой? — торопливо выскочила на улицу Эйлин.
— Да вот мама, новая колдунья у нас появилась, — обрадовала ее дочка прямо через невысокий заборчик.
— Подождите немного, — миссис Принс быстрым шагом прошла куда-то в глубину дома.
К общей компании присоединилась женщина… Что-то повесила рыженькой девочке на шею, и они продолжили путь.
Сентябрьские сумерки все же разлучили этот спонтанный кружок по интересам: женщина с девочкой, о чем-то тихо переговариваясь, шли домой, их, к общей радости, догнал черноволосый мальчик, и они наконец зашли в палисадник и закрыли калитку. Постороннему взгляду было не заметно, как мальчик провел над ней рукой, а его мать — палочкой, спрятанной в рукаве. Какими бы ни были новости, детям надо соблюдать режим.
Эйлин пила чай, глядя в окно, и грустила. Уоллис, так и оставшийся без ее ответа (и без близости тоже, в свете последних событий ей было вообще не до мужчин), снова ушел в плавание. А Далтона она оттолкнула сама, боясь не сдержать обещание, данное моряку. Хотя ей самой было очень стыдно перед молодым ученым: сколько он для нее сделал, а она… В конце концов, что это у нее за странная тяга к маглам?
Интересно, появится ли Далтон, когда узнает про ее наследство? И как поведет себя?
Эйлин вспоминала себя в юности: угловатую, некрасивую, с резкими чертами лица и длинным носом. Недалекую и ленивую. Пара приятелей и ни одного поклонника, десяток тех, кто называл себя ее подругами, — и где они все? Хотя… какой она была, вполне можно их понять.
Неужели ей надо было пережить все это, чтобы измениться в лучшую сторону?
Она смотрела на свою жизнь и сравнивала ее сначала с бестолковым барахтаньем в холодной воде, а потом она тонула, но, оттолкнувшись ото дна, вынырнула в теплых и мягких волнах возле прекрасного пляжа. О да, она научилась «держаться на воде», — кажется, так это когда-то называл отец. Отец…
Сейчас в нее вполне серьезно влюблены двое… У нее свой дом, прекрасные дети, подруга, бывший муж, нынче — друг. Удивительно. Магловский мир дал ей больше, чем все, на что она могла рассчитывать в волшебном. А теперь придется возвращаться — ради памяти родителей, а главное — ради детей. Как-то это будет?
В министерстве с Эйлин Принц (фамилия была восстановлена, развод принят, сын записан на фамилию матери) запросили… оплату за охрану собственности! Кто бы мог подумать… Женщина усмехнулась — как бы она попала впросак, если бы ни разу там не побывала. Оплату. Перед глазами встал разоренный дом, а в груди медленно поднималась холодная ярость, и женщина дала себе волю. Она медленно изогнула бровь…
Я? Вам? Должна?
Выбитых окон два десятка не желаете? Или осыпавшихся лестниц? Милости прошу.
Остатки библиотеки, чтобы до свалки донести, не угодно ли? А может, разбитые детские игрушки, чтобы обнять и плакать? Может, вам понравится, откуда я знаю?! Вы, да, господин председатель, вы лично или кто-либо из присутствующих видели мэнор и дом?
Том Марволо Риддл-Гонт (в перспективе Певерелл, а может быть, даже Слизерин) смотрел и наслаждался. Он только что узнал, как скандалят истинные леди, и это было… великолепно.
Хрупкая женщина с аккуратно прибранными черными, как вороново крыло, волосами, чуть отливающими серебром, не кричала, что вы. Не шипела, не истерила, не размахивала руками, не гримасничала… Идеально прямая спина, гордая посадка головы, невозмутимое лицо. Но каждое ее слово, сказанное совершенно спокойным голосом, словно вгоняло ледяные гвозди прямо в лоб чиновникам, которым оставалось только смирно сидеть и изредка вздрагивать.
Куда там Белле Лестрейндж, от внезапно вспыхнувшей страсти которой он, собственно, в путешествие и подался. Замужняя женщина, а наставлять рога Родольфусу, одному из своих основных сподвижников… Том, конечно, был достаточно циничен, но такой расклад был точно не по нему. Ее страсть по сравнению со страстностью этой незнакомой женщины была такой наигранной, даже детской. А эта леди — она же прожила и выстрадала каждое слово, разбитые стекла замка звенели не только в ее голосе, но и в ее душе… И она пережила это и выстояла. Откуда она только взялась? Том понял, что это одна из наследниц, внезапно появившихся после смерти прошлого министра. Но кто же она, кто?!
Когда женщина, наконец, морально «заровняла под плинтус» присутствующих должностных лиц, забрала последний пергамент и — о, черт, этот легкий наклон головы… королевский! — легко поднялась с места и вышла, мельком взглянув на него черными как ночь глазами, в которых еще остывали боевые молнии, в душе у Тома что-то екнуло.
— Леди, позвольте представиться: Томас Риддл, наследник Гонт. Не могу ли я быть вам полезен?
А вот ответ заставил его — ЕГО! — опереться о стеночку.
— А, Том. Привет. Значит, и тебя с прибавлением имущества, — женщина подала руку, а он коснулся губами тонких пальцев и поднял глаза:
— Эйлин? Эйлин Принц?! Невероятно…
Комментарий к 21. За что боролись, на то напоролись Ну вот... больше полусотни человек прочитали, и никто не написал даже словечка.
Ушла плакать...
====== 22. Противостояние ======
— Удачи, Том, — Эйлин хотела поскорей проститься: дома ждали дела.
— Эйлин, подожди меня здесь, я быстро! — Том не собирался отпускать эту женщину просто так.
— Не могу, дела, прости.
— Я провожу тебя!
— Я аппарирую, Том, спасибо.
«Вот еще мне только не хватало свой дом тебе показывать…»
Ушла… И даже не оглянулась. Когда сама захотела, а не когда отпустил. «Непривычное ощущение», — подумал Том и вернулся к министерской комиссии.
Гадкий утенок, девочка, которая, когда он был старостой, даже глаза на него боялась поднять. Глупая, неинтересная, многие считали ее туповатой… И такое преображение! Том хотел узнать ее историю, чуя за ней непростую тайну, собирался ее разгадать. Кроме того, потомственная аристократка вполне может быть ему полезна: он недаром восхитился ее манерой держать себя. Да, он тоже бы так хотел — это было красиво. Интересно, насколько она стала магически сильна?