Очарованная жизнь (ЛП)

Дженет сглотнула. Кот тоже.

– Мне очень жаль, – сказала Дженет. – Я понятия не имела. Но… но, боюсь, у меня нет других источников дохода. А вы не можете снять чары?

– И рисковать нарваться на расспросы? Эти чары глубоко укоренились, говорю тебе.

– Тогда почему они сейчас не кричат? – спросил Кот.

– За кого ты меня принимаешь? – вопросил мистер Баслам. – Мог я сидеть на баранине, крича, что принадлежу мисс Чант? Нет. Тот мой знакомый делает мне одолжение, подарив немного чар в кредит. Но говорит мне: «Я могу заставить их замолчать только на час или около того. По-настоящему сильные чары. Если хочешь снять их насовсем, надо отнести их к кудеснику. И это будет стоить тебе столько же, сколько стоят серьги, не говоря уже о том, какие возникнут вопросы». Кудесники – важные люди, юная леди. И вот я сижу тут в кустах, дрожа от страха, что чары выветрятся раньше, чем ты появишься, а теперь ты говоришь, что у тебя нет источника дохода! Нет… забирай их, юная леди, а вместо них давай что-нибудь в оплату.

Дженет нервно посмотрела на Кота. Кот вздохнул и ощупал карманы. У него было только полкроны. Он предложил ее мистеру Басламу.

Мистер Баслам отступил с оскорбленным, изможденным видом, будто побитый сенбернар.

– Я просил пятьдесят пять фунтов, а ты предлагаешь мне полкроны! Сынок, ты смеешься надо мной?

– Это всё, что у нас есть, – сказал Кот, – на данный момент. Но мы получаем каждую неделю по кроне. Если мы будем отдавать их вам, мы оплатим долг за… – он торопливо подсчитал: десять шиллингов в неделю, пятьдесят две недели в году, двадцать шесть фунтов в год. – Всего за два года.

Два года без денег – ужасающе много. Однако мистер Баслам добыл Гвендолен драконью кровь, и казалось справедливым, чтобы он получил за нее плату.

Но у мистера Баслама сделался еще более оскорбленный вид. Он отвернулся от Кота и Дженет и угрюмо уставился на стены Замка.

– Вы живете в таком месте и говорите мне, что можете достать только десять шиллингов в неделю! Не играйте со мной в жестокие игры. Пораскинув мозгами, вы можете наложить лапы на такую наживу…

– Но мы, честно, не можем, – запротестовал Кот.

– Думаю, вы должны попытаться, юный джентльмен. Я не требую слишком многого. Я прошу выплаты всего по двадцать фунтов, включая десять процентов роста и стоимость глушащих чар. Это должно быть для вас совсем просто.

– Вы прекрасно знаете, что это не так! – возмущенно воскликнула Дженет. – Лучше оставьте себе серьги. Ваше чучело кролика будет чудесно в них смотреться.

Мистер Баслам одарил ее самым побитым взглядом. В тот же момент с его ладони, на которой лежали серьги, начал доноситься тонкий поющий звук. Он был слишком слабым, чтобы Кот мог разобрать слова, но поставил крест на любом подозрении, что мистер Баслам может лгать. Изможденный взгляд мистера Баслама стал менее побитым. Он стал похож на ищейку, вставшую на след. Он позволил серьгам проскользнуть меж его толстых пальцев и упасть на гравий.

– Вот они лежат, – сказал он, – если соизволите наклониться за ними. Могу напомнить, юная леди, что торговля драконьей кровью недозволена, незаконна и запрещена. Я сделал тебе одолжение. Ты меня надула. А теперь я говорю тебе, что мне нужно двадцать фунтов к следующей среде. Вполне достаточно времени. Если я их не получу, Крестоманси услышит про драконью кровь в среду вечером. И тогда не хотел бы я оказаться в твоей шкуре, юная леди – даже за двадцать тысяч фунтов и бриллиантовую диадему. Я ясно выразился?

Ужасающе ясно.

– А если мы вернем вам драконью кровь? – в отчаянии предложил Кот.

Гвендолен, конечно, забрала с собой драконью кровь мистера Баслама, но в мастерской мистера Сондерса по-прежнему стоял тот громадный кувшин.

– Что я буду делать с драконью кровью, сынок? – ответил мистер Баслам. – Я не чародей. Я лишь бедный поставщик, а здесь нет спроса на драконью кровь. Мне нужны деньги. Двадцать фунтов к следующей среде, не забудьте.

Он кивнул им, как ищейка, отчего его глаза и щеки затряслись, и прокрался назад в рододендроны. Они слышали, как он тихонько шуршит, удаляясь.

– Что за мерзкий старик! – дрожащим шепотом произнесла Дженет. – Жаль, я не Гвендолен на самом деле. Я бы превратила его в четырехголовую уховертку. Фу! – она наклонилась и подобрала серьги с гравия.

Воздух рядом с дверью немедленно заполнился высокими поющими голосами:

– Я принадлежу Кэролайн Чант! Я принадлежу Кэролайн Чант!

– Ой! – воскликнула Дженет. – Они знают!

– Давай их мне, – велел Кот. – Быстрее. А то кто-нибудь услышит.

Дженет свалила серьги в ладонь Кота. Голоса тут же замолкли.

– Не могу привыкнуть ко всей этой магии, – сказала Дженет. – Кот, что мне делать? Как я заплачу этому ужасному человеку?

– Должно быть что-то, что мы можем продать. В деревне есть лавка старьевщика. Пошли. Мы должны попасть на обед.

Они поспешили в игровую, обнаружив, что Мэри уже расставила по местам тарелки с тушеным мясом и клецками.

– О, смотри-ка, – произнесла Дженет, которой необходимо было как-то разрядиться. – Сытный жирный обед. Как мило!

Мэри пронзила обоих взглядом и молча вышла из комнаты. Взгляд Джулии был не менее неприятным. Когда Дженет села перед своим тушеным мясом, Джулия вытащила из рукава уже завязанный узлом носовой платок и положила его себе на колени. Дженет ткнула вилкой клецку. Вилка застряла. Клецка стала гладким белым камешком, плавающим с двумя другими в заполненной грязью тарелке.

Дженет осторожно опустила вилку с насаженным на нее камешком и аккуратно положила нож поперек тарелки с грязью. Она пыталась держать себя в руках, но на мгновение стала похожа на Гвендолен в бешенстве.

– Я была голодна, – заметила она.

Джулия улыбнулась и довольно произнесла:

– Какая жалость. И у тебя нет магии, чтобы защищаться, да? – она завязала на конце носового платка еще один узелок поменьше. – У тебя в волосах куча мусора, Гвендолен, – и затянула узел.

Веточки, застрявшие в волосах Дженет, зашевелились и начали падать на стол и ей на юбку. Каждая стала толстой полосатой гусеницей.

Извивающиеся существа беспокоили Дженет не больше, чем Гвендолен. Она сняла гусениц и сложила их кучкой перед Джулией.

– Я всерьез подумываю позвать твоего отца, – произнесла она.

– Ой, не будь ябедой, – сказал Роджер. – Оставь ее, Джулия.

– Ни за что, – ответила Джулия. – Она не получит обеда.

После встречи с мистером Басламом Кот не особенно хотел есть.

– Держи, – сказал он и поменял свою тарелку с мясом на грязь Дженет.

Дженет начала протестовать. Но как только тарелка с грязью оказалась перед Котом, она снова стала дымящимся мясом. А извивающаяся кучка гусениц стала простым ворохом веточек.

Далеко не довольная Джулия повернулась к Коту:

– Не вмешивайся. Ты раздражаешь меня. Она обращается с тобой как с рабом, а ты только защищаешь ее.

– Но я всего лишь поменял тарелки! – озадаченно произнес Кот. – Почему…

– Это мог быть Майкл, – предположил Роджер.

Джулия сердито глянула и на него:

– А не ты?

Роджер мягко покачал головой. Джулия посмотрела на него с сомнением.

– Если мне придется снова обходиться без мармелада, – наконец, произнесла она, – Гвендолен об этом узнает. И надеюсь, ты подавишься мясом.

Коту было сложно в тот день сосредоточиться на уроках. Ему приходилось как ястреб наблюдать за Дженет. Дженет решила, что единственное безопасное поведение – притворяться полной дурой (всё равно Гвендолен была глупа, думала она), и она переигрывала. Даже Гвендолен знала таблицу умножения на два. Также Кот беспокоился, что Джулия начнет завязывать узлы на носовом платке, когда мистер Сондерс повернется спиной. К счастью, Джулия не осмелилась. Но главным беспокойством Кота были двадцать фунтов, которые следовало найти к следующей среде. Мысль о том, что случится, если он не найдет, была почти невыносима. Самое меньшее – Дженет признается, что она не Гвендолен. Он представил, как Крестоманси одаривает его этим своим едким взглядом и говорит: «Ты ходил с Гвендолен покупать драконью кровь, Эрик? Но ты знал, что это незаконно. И ты пытался скрыть Дженет, заставив ее притворяться Гвендолен? Ты демонстрируешь трогательную заботу, Эрик». Одна только мысль об этом заставляла внутренности Кота съеживаться. Но ему нечего было продать, кроме пары сережек, которые кричат, что принадлежат другому человеку. Если написать мэру Уолверкота и спросить, можно ли получить двадцать фунтов из Фонда, мэр лишь напишет Крестоманси и спросит, зачем они Коту. И тогда Крестоманси едко посмотрит и скажет: «Ты ходил с Гвендолен покупать драконью кровь, Эрик?» Безнадежно.