Очарованная жизнь (ЛП)

Было ясно, что Роджеру не терпится узнать.

– Нет. Она злится на меня из-за того, что я играл с тобой в солдатиков, – сказал Кот.

– Сама виновата: глупо с ее стороны считать, будто ты ее собственность. Давай переоденемся во что-нибудь старое и продолжим строительство древесного домика.

Гвендолен разозлилась, когда Кот снова ушел с Роджером. Возможно, именно этим была вызвана ее следующая затея. Или, может быть, как она и сказала, у нее были другие причины. Во всяком случае, когда Кот проснулся утром в понедельник, царила темнота. По ощущениям, было очень рано. А по виду – еще более рано. Так что Кот перевернулся на другой бок и снова заснул.

Он был поражен, когда минуту спустя Мэри потрясла его:

– Уже без двадцати девять, Эрик. Давайте, вставайте!

– Но ведь темно! – запротестовал Кот. – Идет дождь?

– Нет, – ответила Мэри. – Твоя сестра опять взялась за свое. И откуда она только берет силы, такая маленькая девочка, ума не приложу!

Чувствуя себя уставшим и разленившимся после воскресенья, Кот вытащил себя из кровати и обнаружил, что из окон ничего не видно. Каждое окно представляло собой темное сплетение ветвей и листьев – зеленых листьев, голубоватых кедровых веток, сосновых иголок и листьев, начинающих становиться желтыми и коричневыми. К одному окну прижалась роза, а на двух других раздавились гроздья винограда. А за ними будто на мили расстилался лес.

– Боже правый! – воскликнул он.

– И не говорите! – сказала Мэри. – Эта ваша сестрица взяла каждое дерево на территории и расположила их так близко к Замку, как только можно. Поневоле задаешься вопросом, что она придумает дальше.

Темнота вызывала усталость и тоску. Коту не хотелось одеваться. Но Мэри стояла над душой и заставила его также умыться. Кот подозревал, что она была такой исполнительной, потому что ей хотелось рассказать ему обо всех трудностях, вызванных деревьями. Она сказала Коту, что тисы из регулярного сада были так тесно спрессованы возле кухонной двери, что мужчинам пришлось прорубать ход, чтобы доставить внутрь молоко. Перед парадной дверью находились три дуба, и никто не мог сдвинуть их с места.

– И среди тисов повсюду под ногами яблоки, так что на кухне пахнет как от пресса для сидра, – сказала Мэри.

Когда Кот утомленно притащился в игровую, там было еще темнее. В таинственном зеленоватом освещении он мог разглядеть, как Гвендолен, что неудивительно, побледнела и устала. Но в то же время она выглядела удовлетворенной.

– Не думаю, что мне нравятся эти деревья, – прошептал ей Кот, когда Роджер и Джулия прошли в классную комнату. – Почему ты не могла придумать что-нибудь поменьше и позабавнее?

– Потому что я не посмешище! – прошипела Гвендолен в ответ. – И мне необходимо было это сделать. Мне надо было узнать, сколько силы я могу привлечь.

– Довольно много, надо думать, – сказал Кот, глядя на массу листьев конских каштанов, прижатых к окну.

Гвендолен улыбнулась:

– Еще лучше будет, когда я получу драконью кровь.

Кот чуть не сболтнул, что видел драконью кровь в мастерской мистера Сондерса. Но вовремя остановился. Ему не нравились такие выдающиеся предприятия, как это.

Они провели еще одно утро со включенным светом, и перед обедом Кот, Роджер и Джулия вышли на улицу посмотреть на деревья. Они были разочарованы, обнаружив, что из их личной двери наружу выбраться легко. Рододендроны находились в трех футах от нее. Кот думал, что Гвендолен могла нарочно оставить им выход, пока не посмотрел наверх и не понял по согнутым ветвям и раздавленным листьям, что раньше кусты были прижаты к двери. Выглядело так, будто деревья отступают.

За рододендронами им пришлось прокладывать себе путь сквозь настоящие джунгли. Деревья были утрамбованы так плотно, что не только прутики и листья оборвались кучами, но и большие ветви выломались и попадали, перепутавшись с раздавленными розами, сломанными клематисами и искромсанным виноградом. Когда дети вырвались с другой стороны джунглей, ничем не загораживаемый дневной свет ударил в них точно молотом. Они заморгали. Сады, деревня и даже холмы за ней были лысыми. Единственное место, где по-прежнему виднелись деревья, находилось над старой серой разрушенной стеной сада Крестоманси.

– Должно быть, это сильные чары, – сказал Роджер.

– Будто пустыня, – сказала Джулия. – Никогда бы не подумала, что мне будет так не хватать деревьев!

Но во второй половине дня стало ясно, что деревья возвращаются на свои места. Теперь из окна классной комнаты они видели небо. Немного позже деревья разошлись в стороны и отступили так далеко, что мистер Сондерс выключил свет. Вскоре после этого Кот и Роджер заметили обломки раздавленного на кусочки древесного домика, кучей свисающие с каштана.

– И на что вы уставились? – спросил мистер Сондерс.

– Древесный домик разрушен, – ответил Роджер, угрюмо глядя на Гвендолен.

– Возможно, Гвендолен будет достаточно любезна, чтобы починить его, – саркастично предположил мистер Сондерс.

Если он пытался побудить Гвендолен к хорошему поступку, у него не получилось. Гвендолен вскинула голову.

– Древесный домик – глупое младенческое занятие, – холодно заявила она.

Она была сильно раздражена тем, как отступают деревья.

– Какая жалость! – сказала она Коту перед самым ужином.

К этому времени деревья почти вернулись на свои обычные места. Только те, которые должны были находиться на противоположном холме, находились ближе, чем следует. Почему-то пейзаж казался меньше.

– Я надеялась, этого хватит и на завтра, – с досадой произнесла Гвендолен. – А теперь надо придумывать что-то другое.

– Кто отправил их обратно? Садовые чародеи? – спросил Кот.

– Не болтай чепухи, – сказала Гвендолен. – Совершенно очевидно, кто это сделал.

– Имеешь в виду мистера Сондерса? А не могли чары истощиться, подтаскивая сюда деревья?

– Ты ничего в этом не понимаешь.

Кот знал, что ничего не смыслит в магии, но всё равно считал это странным. На следующий день, когда он пошел посмотреть, нигде не осталось упавших веточек, вырванных ветвей или раздавленного винограда. Тисы в регулярном саду выглядели так, словно их никогда не рубили. И хотя на земле возле кухни не было ни малейших следов яблок, во дворе стояли ящики с крепкими круглыми яблоками. Во фруктовом саду яблоки либо висели на деревьях, либо были собраны в другие ящики.

Пока Кот изучал всё это, ему пришлось поспешно прижаться к одной из яблонь, служивших живой изгородью, чтобы освободить дорогу несущейся галопом джерсийской корове, за которой гнались два садовника и мальчик с фермы. Коровы носились и по лесу, когда Кот с надеждой пошел посмотреть на древесный домик. Увы, он по-прежнему был разрушен. А коровы делали всё, что в их силах, чтобы уничтожить клумбы, и никто не обращал на них внимания.

– Это ты создала коров? – спросил он Гвендолен.

– Да. Но просто, чтобы показать им, что я не сдаюсь, – ответила Гвендолен. – Завтра я получу мою драконью кровь и тогда смогу сделать нечто действительно впечатляющее.

Глава 8

В среду после обеда Гвендолен отправилась в деревню за драконьей кровью. Она была наверху блаженства. В тот вечер в Замке устраивался большой званый ужин, и должны были приехать гости. Кот знал, все старательно не упоминали об этом раньше, чтобы Гвендолен не воспользовалась ситуацией. Но утром в среду пришлось сообщить ей, поскольку для детей существовал особый порядок для таких случаев. Они ужинали в игровой, а потом должны были держаться подальше от столовой.

– Хорошо, я буду держаться подальше, – пообещала Гвендолен. – Но это ничего не изменит.

Она хихикала по этому поводу всю дорогу до деревни.

Когда они пришли туда, Кот почувствовал себя неловко. Все избегали Гвендолен. Матери заталкивали детей в дома и оттаскивали малышей с ее пути. Гвендолен едва обратила внимание. Она была слишком сосредоточена на том, чтобы добраться до мистера Баслама и получить драконью кровь. Коту не нравился мистер Баслам, как и разлагающийся соленый запах среди чучел животных. И он предоставил Гвендолен идти туда одной, а сам пошел в кондитерскую отправить открытку для миссис Шарп. Люди держались с ним холодно, хотя он потратил почти два шиллинга на сладости. Решительно холодно держались и люди в булочной по соседству. Выйдя с пакетами на лужайку, Кот обнаружил, что детей убирают и с его пути тоже.