Ссудный день

ССУДНЫЙ ДЕНЬ

Мне трудно об этом вспоминать, но все это происходило не только со мной, а со всем белым светом, с той жизнью, которая присутствовала везде. Свою жизнь я прожил в кошмарах. И это произошло только потому, что я не верил ни во что. Я отвергал все и вся, и жил в каком-то необъяснимом течении. Именно в те времена я ничего не осознавал, а сейчас мне кажется, что жизнь свою я прожил без мозгов, просто говоря, впустую. Да, я часто себя спрашиваю: а вообще-то жил ли я на этом белом свете, или это был только кошмарный сон, в который трудно поверить.

Я видел, как люди радовались восходящему солнцу, они наслаждались пением птиц, воспринимали аромат цветов, в конце концов, они жили Божьей жизнью. Я же все это видел во мраке. Можете в это поверить, но вы вправе и опровергнуть. Но пусть все то, что я вам преподнесу, будет являться для вас учением, и избранием жизни вашей. Ведь люди живут в поступках своих: в грехах, в обмане, в радости и любви. И при всем этом никто не задумывается об итоге. А ведь он существует и приходит к каждому по-своему. И вот в эти моменты все без исключения просят Творца своего о помиловании. А ведь раньше об этом никто не задумывался, ибо жили сами по себе. Прожигали жизнь, как могли. В расход шли все Заповеди Божьи, да и в реальности нарушался Закон Божий. Порой терялось лицо человеческое. И все же люди жили: они поедали свою плоть. И самое страшное, что все это происходило по собственному желанию.

В те времена мною кто-то руководил. Он всегда присутствовал рядом со мной. Я отчетливо видел его, говорил с ним, иногда советовался. И этот кто-то меня любил, учтите, своей любовью и наказывал меня своим гневом. Мне было больно и страшно, но я терпел и верил своему учителю, исполняя его волю без всяких ограничений. Да, тогда мне казалось, что все так и должно быть. Вот поэтому моя жизнь, от момента моего рождения, превратилась в кошмарный ссудный день.

–––––––––––

Родился я на Земле. Не стоит называть то место, где я был рожден, оно находится везде. И все же, я был рожден в 1427 году. Тогда отцу моему было 62 года. Он был очень богат, и многие его не любили за грубость и жадность. Он же не жалел никого.

В этом году моей матери исполнилось сорок лет. Она была прекрасной женщиной и очень красивой. Из-за своей красоты она очень страдала, отец часто избивал ее только за то, что она жила на этом белом свете. Отцовская ревность являлась для моей матери вселенской мукой и великим страданием. На их жизнь я смотрел как бы со стороны, и видел ее с самого начала. Нет, увы, не моего начала, а именно начала жизни моих родителей. Всему этому я удивлялся, потому что тогда ничего еще не понимал. До моего сознания не доходило, кто я, где я и зачем все это вижу. Вроде бы я был, и в то же время меня не было. Но я видел и воспринимал все это как должное. Да и будет вам все понятно.

Был обычный пасмурный день 28 марта 1427 года, шел дождь. Мать моя была на восьмом месяце беременности, именно мною. Она сидела у окна в ожидании моего отца и своего мужа. Я видел, как по ее щекам текли слезы. В эти минуты я пытался прочесть ее мысли, но у меня ничего не получалось. Я просил ее и умолял: мамочка, но скажи мне хотя бы одно словечко, но она меня не слышала, ибо я еще не был рожден. В один момент она встала, посмотрела по сторонам и сказала: Господи, успокой мою душу. Чувствую я, что моя жизнь приближается к концу. Дни, а может быть и часы мои сочтены». Она встала на колени и заплакала. Мне стало жаль, я хотел ее обнять, но не мог. Она даже не подозревала о моем присутствии. И все же она встала и снова посмотрела по сторонам. Я же в это время старался смотреть ей в глаза. И вот в эти моменты она что-то прочувствовала и спросила: «Кто здесь?». «Мама, да это же я, твое дитя». Да, она меня услышала и испугалась. Выбежав из дома, она долгое время стояла под дождем. Я находился рядом, мы молчали. По ее щекам текли то ли слезы, то ли капли дождя, трудно было понять.

В эти минуты кто-то ко мне обратился: «Скоро ты родишься, а именно через два часа. Будь готов». Я обернулся, но рядом с собой никого не увидел. «Ты меня увидишь только в тот момент, когда родишься. Запомни раз и навсегда: ты являешься моим избранником. Ты мое дитя и будь готов ко всему». «Но, кто ты?». «Я жизнь твоя и горе твое». «Но, если же ты мое горе, то может быть мне родиться мертвым? Я не хочу страдать». «Запомни, не ты избираешь, а я, и лично я научу тебя многому. Нареку тебя именем Анатас. Ты будешь являться на Земле моим посланником, ты избран для особой миссии». «Но почему я?». «Замолчи и жди своего часа». «Пожалуйста, объясни мне, где я?». В ответ послышался громкий смех. Вокруг была темнота, я плескался в воде. Мне хотелось быстрее выбраться из всего этого кошмара. «Да, ты скоро выберешься из этого чрева, но, учти, у тебя на правой щеке будет шрам от острого ножа. Это моя метка и мне с этой меткой будет легко тебя найти, где бы ты, не находился». Я снова услышал громкий смех.

Где-то вдалеке появился необыкновенный яркий свет. Я внимательно смотрел на это свечение. Но почему-то оно было так далеко. Я пытался приблизиться к этому свечению, но в эти моменты передо мной появлялась пропасть. «Что, страшно?». «Нет, но что я вижу?» «А вот этого я тебе никогда не скажу». «Что ж, раз не скажешь, я узнаю сам». «И не думай об этом, если вообще хочешь жить». «Но ведь я хочу все познать». «А ты посмотри вот сюда». Ко мне приблизилось темное облако. И вот в нем передо мной предстала страшная картина. Я видел изуродованные человеческие тела, слышались стоны и крики, кипела кровь. Огромные змеи и жабы, мыши и крысы поедали плоть людскую. «Ты хочешь быть здесь?». «Нет, не хочу». «Тогда повинуйся мне, и я возлюблю тебя, как плоть свою. Я дам тебе возможность жить во все времена, ты увидишь все. И все это будет находиться в твоих руках». «Что ты имеешь в виду?» «Да все без исключения». «Но ведь мне не нужно ничего». «Это мне нужно». «Зачем?». «На этот вопрос я тебе не отвечу. Но думаю, что тебе это понравится, и ты будешь благодарить меня». «А если я тебя убью?». «Убить то, что живет во мраке – не реально. Да, и нет такого оружия, чтобы погубило меня. Я вечен и этим горжусь. Я нахожусь повсюду: в любой стране, в каждом городе, в каждой деревне. Да, у меня есть враги и признаюсь, что они очень сильны. Но я хитер: моя власть – это тьма. К ней я проявляю особую любовь и эту же любовь я проявлю к тебе. Так что возрадуйся. Ты отшельник темноты и вечный наш раб». «Хорошо, я согласен с тобой». «Вот и молодец. А сейчас ты можешь отправляться в дом, наступает твое время. Я жду твоего появления с большим нетерпением».

Как ни странно мне тоже хотелось взглянуть со стороны на себя. «Мама, идем в дом, ведь ты вся промокла». Я удивился, ибо она повиновалась мне. Войдя в дом, она присела у камина, положа руки на живот. В чреве ее я шевелился, упирался своими ножками в плоть. Мне хотелось быстрее выскочить оттуда. «Да как же все это получается: я там и здесь, - подумал я, - а может не я, тогда кто?».

От камина веяло теплом. В комнате чувствовался уют. Я внимательно смотрел на языки пламени, они как бы играли между собой, резвились, веселились. Мама тоже смотрела на все это, а мне было приятно смотреть на нее. И вдруг пламя погасло, мама испугалась. Она отбежала от камина. Я снова услышал до боли неприятный смех, который длился долго. Мне стало не по себе, и я изо всех сил закричал: «Замолчи, прошу тебя, замолчи!» «Ты мне не можешь приказывать, я делаю все, что хочу. Для тебя сейчас начнется самое…». «Почему ты замолчал?».

В это время в дом вошел мой отец. Он был сильно пьян. Подойдя к маме, он сказал: «Да, я был у своей любовницы», - и он ударил ее по животу. Она закричала и упала на пол: «Прошу тебя, не убивай плод наш. Убей меня, но его не трогай». «Ты, стерва, говоришь наш плод? Ты же его нагуляла, и убить тебя мне легко. Я это сейчас так и сделаю. Но, учти, пред Богом виновен, не буду. Ты сама меня об этом попросила», - и он выскочил из комнаты.