Серп (ЛП)

Индекс призван удерживать серпов от культурной и генетической предвзятости. Но нет ли и здесь скрытых факторов, которых нам не удается избежать? Например, кто решил, что первым в списке чисел генетического индекса должно стоять европейское происхождение?

— Из дневника почтенного серпа Кюри

4

Ученические права… на убийство

Забудьте всё, что, по вашему мнению, вам известно о серпах. Оставьте предрассудки. Сегодня начнется ваше обучение.

Цитра не могла поверить, что решилась на это. Какая тайная деструктивная часть ее личности навязала ей свою волю? Что заставило ее принять предложение серпа? Теперь обратной дороги нет. Вчера, в третий день нового года, серп Фарадей пришел к ним, дал иммунитет отцу и братишке и добавил несколько месяцев матери, чтобы у всей семьи сроки истекли одновременно. Само собой, если Цитру рукоположат, то иммунитет станет постоянным.

Родители плакали, когда Цитра уходила. Какие чувства стояли за этими слезами — скорбь, радость или облегчение? Наверно, всё вместе.

— Мы уверены — тебя ждут великие дела, — сказал отец.

Цитра сомневалась, можно ли убийство считать великим делом.

Не будьте самонадеянными, не вздумайте вообразить, будто получили лицензию на убийство. Лицензия принадлежит мне, только мне одному. А у вас… ну, давайте это назовем «ученическими правами». Однако я буду требовать, чтобы по крайней мере один из вас всегда присутствовал при каждой из моих прополок. И если я попрошу вашей помощи, вы не имеете права отказаться.

Цитра рассталась со школой без торжественных церемоний, лишь неловко попрощалась с друзьями с глазу на глаз.

— Ну я же не исчезаю вообще, просто больше не буду ходить в школу, — уверяла она их. Но кого она хотела обмануть? Между ней и ее друзьями отныне воздвиглась непреодолимая стена, и, став подмастерьем серпа, Цитра оказалась с ее внешней стороны. Было одновременно и печально, и утешительно сознавать, что жизнь будет идти своим чередом и без нее. Стать серпом — это все равно что стать живым мертвецом, поняла вдруг Цитра. Существовать в мире, но отдельно от него. Быть всего лишь свидетелем того, как приходят и уходят другие люди.

Мы стоим над законом, но это не значит, что мы ему не подчиняемся. Наше положение обязывает нас следовать нравственным принципам, выходящим далеко за пределы закона. Мы должны оставаться неподкупными и беспристрастными, каждый день проверяя и перепроверяя свои побуждения.

Вместо кольца Фарадей дал Цитре браслет ученика. Такой же получил и Роуэн. Ярко-зеленый браслет украшало изображение изогнутого крестьянского серпа, с заключенным в нем немигающим глазом — это был двойной символ Ордена серпов. По окончании ученичества избранному подмастерью вытатуируют этот знак на руке. Вот только вряд ли кто-нибудь когда-либо увидит эту татуировку, ведь серпы всегда появляются на публике, облаченные в мантию.

Цитра говорила себе, что у нее еще есть лазейки. Можно, например, провалиться на испытаниях. Или быть нерадивым учеником. А можно и вовсе учиться настолько из рук вон плохо, что почтенный серп Фарадей волей-неволей выберет Роуэна, а ее, Цитру, отправит восвояси. Проблема в том, что Цитра ничего не умела делать тяп-ляп. Ей будет гораздо сложнее провалиться, чем добиться успеха.

Я не потерплю никаких романтических отношений между вами, так что сразу выбросьте это из головы.

Услышав слова серпа, Цитра взглянула на Роуэна. Тот пожал плечами и сказал:

— Нет проблем.

Цитра почувствовала себя уязвленной. Что ему стоило подпустить в голос хотя бы капельку разочарования!

— Да уж, — согласилась Цитра. — Тут без вопросов, не нужно даже правила.

Роуэн лишь широко улыбнулся, что уязвило Цитру еще больше.

Вы станете изучать историю, труды великих философов, естественные науки. Прежде чем вы получите законное право прекращать жизнь, вы научитесь понимать, в чем ее сущность и что значит быть человеком. Вы также будете обучаться искусству убивать, и станете экспертами в этой области.

Как и Цитру, Роуэна тоже беспокоило собственное решение стать серпом, но он не собирался показывать свою тревогу. Особенно Цитре. И, несмотря на выказанное им равнодушие, Роуэна на самом деле влекло к ней. Впрочем, еще до того, как серп наложил запрет, юноша понимал, что такие отношения не приведут ни к чему хорошему. Как-никак, они с Цитрой соперники.

Как и она, Роуэн стоял рядом с серпом Фарадеем, когда тот протягивал кольцо каждому из его многочисленных родственников: братьям, сестрам, сводным братьям и сестрам, бабушке и ее идеальному мужу (тот был настолько идеален, что Роуэн заподозрил, не андроид ли это). Каждый по очереди почтительно преклонял колена и целовал кольцо. Их ДНК попадали во всемирную базу данных иммунитета — особое облако, принадлежащее Ордену серпов и отделенное от Грозового Облака.

Правило гласит: иммунитет на год получают все члены семьи ученика, проживающие с ним в одном доме. В доме Роуэна жили девятнадцать человек. Его мать испытывала противоречивые чувства: теперь никто не съедет из ее дома по меньшей мере целый год, чтобы обеспечить себе постоянный иммунитет, когда Роуэн станет серпом. Если, конечно, он им станет.

В церемонии случился только один сбой. Кольцо завибрировало, раздался негромкий сигнал тревоги, означающий, что одному члену семьи дать иммунитет нельзя. Новый муж бабушки оказался-таки андроидом.

Вы будете жить, как я — скромно, довольствуясь тем, что вам дадут по доброй воле. Не брать больше, чем вам нужно, и ничего не выбрасывать зря. Люди будут делать попытки купить вашу дружбу. Они станут осыпать вас роскошными дарами. Не принимайте ничего, кроме самого-самого необходимого.

Фарадей привел Роуэна и Цитру в свой дом, где должна была начаться их новая жизнь. Дом — маленькое бунгало — находился в бедном районе, о существовании которого Роуэн даже не подозревал. «Здешним обитателям нравится строить из себя нищих», — сказал Фарадей. В эти времена бедности не существовало. Люди сами выбирали аскетический образ жизни; всегда находились те, кто чурался изобилия постмортального мира.

Обстановка в домике Фарадея была спартанской: почти никаких украшений, простая мебель. В комнате Роуэна места хватало только для кровати и маленького шкафа. У Цитры, по крайней мере, имелось окно, из которого открывался захватывающий вид на кирпичную стену.

Я не потерплю ребяческих развлечений или пустопорожнего времяпрепровождения с друзьями. Если вы намерены посвятить себя нашему служению, вы должны оставить позади старую жизнь целиком и полностью. Когда по прошествии года я выберу одного из вас, другой вернется к своей прежней жизни. Но до тех пор считайте, что она в прошлом.

Как только они заселились, серп не позволил им сидеть и изводить себя мыслями о положении, в которое попали. Не успел Роуэн распаковать вещи, как Фарадей объявил, что сейчас они отправятся в супермаркет.

— Полоть? — спросил Роуэн. При мысли об этом его замутило.

— Нет, за продуктами для вас, — ответил Фарадей. — Или вы предпочитаете доедать за мной?

Услышав вопрос Роуэна, Цитра победно ухмыльнулась — как будто у нее самой не возникло то же опасение.

— Раньше ты мне нравилась гораздо больше. До того, как я узнал тебя поближе, — сказал ей Роуэн.

— Да ты даже еще не начал узнавать меня! — возразила она, и это была правда. Тут девушка вздохнула и впервые после вечера в опере ненадолго утратила заносчивость. — Нас заставили жить в одном доме и соревноваться за то, чего мы оба не хотим. Конечно, здесь нет твоей вины, и все же это не делает нас друзьями.

— Верно, — признал Роуэн. Как бы там ни было, не одна Цитра была виновата в возникшем между ними напряжении. — Но это не значит, что мы не можем прикрывать друг другу спину.

Она ничего не ответила, да он и не ожидал. Это было лишь зернышко, которое Роуэн хотел посеять. За последние два месяца он твердо усвоил, что на свете больше нет людей, готовых прикрыть ему спину. А может, их и вовсе никогда не было. Друзья отказались от него. В собственной семье к нему относились как к какому-то необязательному примечанию в скобках. И сейчас лишь один человек разделял его бедственное положение — Цитра. Если им не удастся найти путь к взаимному доверию, то что еще у них останется в жизни, кроме ученических прав на убийство?