Страница 11 из 13
В 1889 году, закончив свое обучение, Петр Краснов, было ему тогда двадцать лет, в чине хорунжего принят на службу в элитный полк Всевеликого Войска Донского. Данный полк был включен в состав 1-й Гвардейской кавалерийской дивизии. «В нее, помимо трех казачьих полков, входили полки, составляющие «цвет» русской императорской кавалерии: кавалергардский, кирасирский и лейб-гвардии Конный полк».112 Петр Краснов полностью отдался службе, он также активно занимался верховой ездой, и даже участвовал в конных состязаниях. В это время, молодой офицер Краснов также стал уделять время литературной деятельности. В газете «Русский инвалид» (Никакого отношения это издание к людям с ограниченными способностями не имело. Оно являлось печатным органом Военного министерства Российской империи) в номере от 17 января 1891 года, появилось небольшое сочинение Петра Краснова.
В следующем, 1982 году, Краснов был отчислен из Николаевской Академии Генерального штаба из-за провала одного из экзаменов. Однако для него это не стало большой трагедией, так как он смог после этого полностью отдаться своему любимому хобби – писательству. «В 1896 году в Санкт-Петербурге увидел свет первый исторический труд Краснова – «Атаман Платов». В том же году была издана в 219 страниц карманного формата книжка – «Донцы. Рассказы из казачьей жизни». Сборник рассказов чисто чеховского вида, названия рассказов бытовые, почти не военные: «Денщик», «Не люба…»».113
Литературную деятельность Краснова в конце XIX века прервала краткая командировка в Абиссинию (Так когда-то называли нынешнюю африканскую страну – Эфиопию.) Здесь русские эксперты инструктировали и обучали гвардейцев местного императора Менелика II. Об этом своем первом военном опыте Петр Краснов оставил потомкам очень красноречивую книгу: «Казаки в Абиссинии». Вот какие подробности о службе русских солдат и офицеров в этой далекой от России стране сообщал Петр Краснов на страницах своего сочинения: «А между тем абиссинцы не так уж страшны… Их нужно давить волей и духом, они бегут цепями, их надо атаковать сомкнутыми ротами, эскадронами, рвать эти цепи, хватать резервы, идти туда, где отчаянно визжать солдатские жены… Они идут 70-80 верст в день, идите 100, 120 и они удивятся и сдадут.
Кого уважают они теперь из европейцев. Одних русских, потому что одни русские оказались сильнее их волей и духом. Русские врачи ковыряли своими белыми руками в вонючих гнойных ранах абиссинских солдат, до которых абиссинец, считая это «кефу» (скверным), не прикоснулся бы ни за что. Гнойные раны заживали и солдат возвращался в строй. Русский кавалерист поручик Б-ч метался по Абиссинии, производя разведки с быстротой и энергией, превосходящей абиссинские, и вот его прозвали «огонь человек», «телеграф человек» и начали уважать.
«Уважать белого воина» – это очень, очень много для абиссинца».114
К этой своей книге Петр Краснов приложил своеобразное руководство по общению с африканскими аборигенами. В нем были и такие строки: «Помни, что ты белый, человек высшей расы, и не теряй своего достоинства рукоприкладством и суетой. Олимпийское спокойствие внушит к тебе уважение».115
После возращения из столь увлекательного приключения на другой континент, Петр Краснов уже не мог мирно проживать в своей уютной петербургской квартире. Его манили новые приключения и испытания. В самом начале двадцатого века Краснов посетил турецко-персидскую границу, Китай, Индию, Японию и Маньчжурию. После завершения всех этих длительных поездок по далеким странам, Краснов вернулся на родину, где был удостоен должности полкового адъютанта гвардейского Атаманского полка. В таком звании он и встретил начало Русско-Японской войны 1904—1905 гг.
Петр Николаевич Краснов, как и многие другие русские военные аристократы его времени, с пренебрежением относился к своему азиатскому противнику – японцам. В их представлении, война Российской империи против этой небольшой островной империи будет недолгой, и, обязательно, окончится победой русских. В газете «Русский инвалид» после начала конфликта между Японией и Российской империей стали появляться статьи Петра Николаевича Краснова под общим названием – «На войне». В этих письмах Краснов нередко выражал свое собственное отношение к японцам: «Весьма вероятно, что японцы грубо и жестоко обращаются с ранеными и с пленными, но это происходит оттого, что они не умеют обращаться хорошо… Никогда не надо забывать, что это дикари, лишенные главного достоинства дикаря – мягкости души».116
Однако совсем вскоре обнаружилось, что японцы не только превосходно владеют оружием, но и прекрасно умеют воевать. Это обстоятельство несколько шокировало российскую военную элиту. Ярким примером тому стало Мукденское сражение в феврале—марте 1905-го года. «В Мукденском сражении русские потеряли убитыми 10 генералов, 2100 офицеров, более 58 тысяч нижних чинов. Без вести пропали два генерала, 310 офицеров. Еще 27 тысяч русских воинов попали в плен. Таких потерь русская армия не несла со времен скобелевских походов».117 Очень поздно, но к русским военным все-таки пришло отрезвление, и они поняли, что имеют дело не с азиатскими дикарями, а с вполне цивилизованной и хорошо организованной армией противника.
Сам Петр Краснов участвовал в этой войне лишь в качестве фронтового журналиста. На фронте он исполнял обязанности собственного корреспондента военной газеты «Русский инвалид». Однако статус журналиста не помешал Краснову испытать на себе все «прелести» настоящей войны. «… военкор так же лазит по окопам в грязи, в холоде, в сырости. Так же не досыпает и грызет те же сухари. Его также не пощадит осколок или пуля, как любого из воинов. Вот только строевой офицер получает ордена, чины, должности, льготы при поступлении в академию. Ранят его, глядишь, – вместе с рукой на перевязи, на груди уже белеет крестик Святого Георгия… А убьют военного корреспондента – никто и не заметит. Его кровь, его жизнь стоят не больше газетной статьи, которая живет, как известно, лишь один день».118 Однако за свою журналистскую деятельность Краснов все же был удостоен рядом престижных российских военных наград. Он получил орден Святой Анны 4-й степени с надписью «За храбрость», орден Святого Владимира 4-й степени с мечами и с бантом, а также мечи к уже имевшемуся у него ордену Святого Станислава.
После поражения России в войне против Японии, Петр Краснов несколько изменил свое предвзятое отношение к японцам. Вскоре после окончания Цусимского сражения 28 мая 1905 года, в ходе которой российская 2-я эскадра Тихоокеанского флота России была полностью потоплена, Краснов писал в газете «Русский инвалид»: «Войны ведутся не армиями и полководцами, а народом!»119. Тем самым молодой офицер признал высокую боеспособность и цивилизованность людей, которых он еще совсем недавно называл «дикарями».
После войны, Петр Краснов вернулся в Санкт-Петербург в звании подъесаула. В это время Краснов становится свидетелем начавшейся Русской революции 1905—1907 гг. Как потомственный военный аристократ, Петр Краснов воспринял все масштабные и кровавые события тех лет, как банальный бунт толпы. Для него эти революционные события, происходившие в Санкт-Петербурге и Москве, стали лишь обычными уличными беспорядками, которые, по мнению Петра Николаевича, нужно было как можно скорее подавить. «Клинки донских казаков нанесли мало вреда японцам. Зато вволю поплясали казачьи ногайки по спинам соотечественников – бастующих рабочих и бунтующих крестьян. Для Краснова события, получившие название «первая русская революция», стали всего лишь отменным театральным представлением в Москве».120
112
Смирнов А. А. Казачьи атаманы. СПб. Нева. М.: Олма-Пресс. 2002. С. 305
113
Там же. С. 306
114
Краснов П. Н. Казаки в Абиссинии. Дневник Начальника конвоя Российской Императорской Миссии в Абиссинии в 1897—98 году. Г. XXIV. / http://az.lib.ru/k/krasnow_p_n/text_0260.shtml [электронный ресурс] (время обращения: 04. 03. 2018)
115
Смирнов А. А. Казачьи атаманы. СПб. Нева. М.: Олма-Пресс. 2002. С. 309
116
Смирнов А. А. Казачьи атаманы. СПб. Нева. М.: Олма-Пресс. 2002. С. 314
117
Там же. С. 317
118
Смирнов А. А. Казачьи атаманы. СПб. Нева. М.: Олма-Пресс. 2002. С. 315
119
Там же. С. 318
120
Там же. С. 318