Страница 17 из 139
- Да это девушка! Как же я сразу не заметил? И такая красавица!
- К тому же в мужской одежде, которая подчеркивает все, что нужно, - подхватил другой, но, увидев свирепый взгляд, брошенный на него Селиной, умоляюще добавил, - ах, простите, мадемуазель, может быть, вы тоже с маскарада?
- Но я не мог бы не заметить ее! – возразил первый. – Невозможно, чтобы мадемуазель была там.
- Тогда, скорее всего, мадемуазель преступница и скрывается от правосудия, переодевшись мужчиной, - предположил второй. – Что такого страшного вы совершили, если вынуждены скинуть платье и пуститься в бега, а, мадемуазель?
Селина с ненавистью уставилась на говорившего. Кто он такой, чтобы обвинять ее в чем-либо?
Тем временем молодые люди вплотную приблизились к девушке, понукая лошадей двигаться вокруг и осматривая ее и Дэла.
- У нее великолепная лошадь, - вдруг сказал первый. – Она стала бы украшением моей конюшни. Мадемуазель, сколько вы хотите за нее?
Селина не ответила, обеспокоено оглядываясь. Второй заметил это и спросил:
- Почему вы не отвечаете, мадемуазель? Вы боитесь нас?
Услышав это, девушка вызывающе посмотрела на них. Теперь она могла как следует разглядеть обоих. Первый - довольно приятный молодой человек с темными волосами и выразительными серыми глазами, в бордовой тунике с золотой каймой и тяжелом черном бархатном плаще с рубиновой застежкой. Его наряд был непривычным, и Селина, возможно, определила бы эпоху, но только не сейчас. У второго, чьи слова так раздражали ее, всего было слишком - привлекательная внешность, божественный голос, темные волнистые волосы и пронзительные синие глаза. Он был одет в бриджи, белую сорочку, черный жилет безо всяких украшений и простой серый плащ. «Даже на маскарад господа не одеваются простолюдинами, - подумала Селина. – Они слишком чванливы для этого. Возможно, это какой-то наглый камердинер при этом дворянине. Почему же хозяин так много позволяет ему?».
- Я вовсе не преступница, - высокомерно заявила девушка. – И эта лошадь не продается.
- Почему? – удивился первый.
- Что – почему? – переспросила Селина. – Почему я не преступница или почему лошадь не продается?
- Полагаю, вопрос был задан насчет лошади, - вмешался синеглазый. – То, что вы не преступница, следует еще доказать.
- Доказывать следует вину, а не невиновность, - возразила Селина. – А что касается лошади, то могу сказать, что Дэл слишком дорог мне, чтобы я продала его когда-либо. И не пытайтесь торговаться со мной, - остановила она дворянина, открывшего было рот, - сделка не состоится.
- Вы так решительны, мадемуазель, - заметил его спутник. – Может быть, вы расскажете нам, куда направляетесь в таком… хм… странном виде?
Селина не выдержала.
- Я не обязана держать ответ перед слугами! – возмутилась она. – Месье, - обратилась она к первому, - ваш слуга слишком много себе позволяет.
- Но, мадемуазель, - удивленно возразил тот, - мой…, - он взглянул на своего спутника и неуверенно закончил, - ах, да, мой слуга… Простите его, мадемуазель, это больше не повторится. Но прошу вас ответить мне.
- Я еду в Париж, к королю. Но не прямо сейчас, а чуть позже.
- Куда? – удивленно переспросил дворянин. – Куда вы едете?
- В Париж, к королю Карлу, - повторила девушка.
- Но зачем?!
- Я хочу, чтобы он вернул мне имя и права, которых я лишилась.
- Лишились, мадемуазель? – снова вмешался синеглазый молодой человек. – Отчего же?
- На мой замок напали. Моя няня и слуги успели вывезти меня, и я оказалась в монастыре Святой Катарины. От удара по голове я потеряла память, но вчера все вспомнила и теперь рассчитываю на помощь короля. Если бы вы оказали мне услугу, добившись аудиенции у короля, - Селина взглянула на дворянина, - я была бы крайне признательна вам за это.
- Я…, - начал было тот, но спутник перебил его:
- Назовите ваше имя, мадемуазель.
- Меня зовут Селина де Лодвиль.
- Вы шутите! – ахнул первый. – Это невозможно!
- Вы рассказали очень занимательную историю, мадемуазель, - произнес второй. – Но она не стоит и гроша, потому что в ней нет ни слова правды.
Селина задохнулась от возмущения.
- Я не лгунья, сударь! Каждое слово в моем рассказе – правда! Это могла бы подтвердить моя няня, которая была со мной до того самого момента, когда я попала в монастырь. Но вчера она умерла у меня на руках и уже не сможет доказать мою правоту.
- Ах, бедняжка, значит, вы остались без свидетельницы? – насмешливо поинтересовался синеглазый. – Примите мои соболезнования по поводу несвоевременной кончины вашей несуществующей няни.
Селина метнула на него полный жгучей ненависти взгляд.