Страница 19 из 23
– Это глупость! Это очередной каприз непослушной девчонки – и ничего больше! Ты не знаешь жизни и совсем не знаешь мужчин! – не на шутку рассердился фараон.
– Но я хочу, чтобы он служил мне! И он будет служить мне! – дерзко ответила принцесса, обернувшись к отцу.
– Нет!
– Почему – нет? Кто твои лучшие воины – разве не ливийцы и нубийцы? Кого собрал под себя князь Аменанх – разве не разбойников из числа хериушу? Так почему мне нельзя взять на службу нескольких удалых сынов Нахарина?
– Нет! Я не доверю жизнь и честь своей любимой дочери какому-то подосланному чужеземцу!
– Ты это сделаешь, если действительно любишь меня!
– Найди хоть один разумный довод – почему ты веришь этому незнакомцу и почему я должен довериться твоему выбору – и я, возможно, хоть на миг усомнюсь в своем решении!
– Он в меня влюблен – этот человек, – тихо, но решительно сказала принцесса, глядя в глаза отцу. – Разве любовь – не самый лучший залог преданности?
Фараон, на мгновенье пораженный словами дочери, не сдержал смеха.
– Почему ты смеешься? – возмутилась девушка. – Это не то, о чем ты думаешь! Он смотрит на меня как на богиню! Он даже не смеет на меня смотреть – настолько я высока в его глазах!
– Ты! Моя дочь! Ты, кто с презрением всегда смотрела на всех мужчин, говоришь со мной о любви? Я даже стал сомневаться – знакомо ли тебе само слово «любовь»?
– А с кем мне еще говорить об этом? – воскликнула обиженно девушка. – Идти за советом к твоей глупой супруге? Или же к сестре, которая знает о любви слишком много?
Фараон снова нахмурился.
– Уж не влюбилась ли ты сама? Скажи мне честно!
– Нет! – твердо ответила принцесса. – Я всего лишь хочу использовать чувство этого человека себе на пользу. Я хочу взять его в телохранители. Это – разумно!
– Это больше похоже на безумие! Хочешь иметь в своем доме белокурых сынов Нахарина? Я распоряжусь, чтобы таких нашли, и сам их отберу для службы моей дочери. Но этот человек больше никогда не войдет в ворота твоего сада!
– Он и сейчас в моем доме. И я не отпущу его, пока не получу твоего согласия! – упорствовала девушка.
– Ты оставила его в своем доме на ночь?! – пораженно воскликнул фараон, встал со своего места и пошел к дверям мимо дочери.
– Если ты не выполнишь моей просьбы, я никогда не выполню твоей! – в отчаяние крикнула девушка.
Фараон медленно обернулся:
– Что ты сказала?
– Оставь его мне – и я сделаю то, чего ты от меня ждешь!
Они в молчании смотрели друг на друга: дочь – с мольбой, отец – с укором и удивлением.
– Я подумаю, – бросил фараон угрюмо и вышел.
9
Было уже позднее утро, время приближалось к пятой черте, когда за Лотом зашли две служанки и объявили, что его требует госпожа. Следуя за ними через ряд залов, Лот очутился на широкой веранде, где увидел принцессу Нефрусебек, задумчиво смотрящую в сад. Услышав шаги, она нетерпеливо обернулась. Подведя Лота к госпоже, служанки поклонились и ушли.
– Ты тоже иди, – сдержанно бросила принцесса стоявшей рядом Афири и снова отвернулась.
– Я буду недалеко, – ответила девушка недовольно и неспешно прошла в одну из распахнутых дверей.
Стоя в нескольких шагах, Лот исподлобья разглядывал тонкий профиль принцессы. Одета она была просто, по-домашнему: на ней был лишь калазирис бледно-зеленого цвета, повязанный небрежным узлом на высокой талии узкой белой лентой, такого же белого цвета была плетеная наплечная накидка, а коротко отстриженные черные волосы обхватывал низко надвинутый на лоб медный обруч.
– Ты не хочешь поприветствовать свою госпожу? Тебя не учили родители почтительности? – спросила девушка с нескрываемой обидой.
– Прости мне мою невежливость, о, госпожа, но я теряю дар речи всякий раз, когда перед моим взором возникает твой лучезарный лик! – поспешил оправдаться Лот.
– Что ты хочешь этим сказать? – нервно встрепенулась девушка, едва сдержавшись, чтобы не посмотреть на него.
– Только то, Великая Дочь, что считаю недостойным себя не только говорить с тобой, но даже дышать одним воздухом.
– Вот как? Вчера, стоя под моими стрелами, ты не показался мне таким робким.
– Это не робость, моя госпожа.
– А что же?
– Я не знаю. Я недостаточно искусен в вашем языке, чтобы подобрать достойное слово.
– Но достаточно искусен, чтобы избежать ясного ответа на простой вопрос! – резко ответила девушка, развернулась и медленно пошла вдоль веранды, скользя пальцами по отполированным перилам.
– Сегодня утром я навестила своего отца, – сказала она, слегка повернув голову, чтобы убедиться, что Лот следует за ней. – Я испросила у него разрешение взять тебя на службу. Но твои льстивые слова и нерешительное поведение заставляют меня сомневаться – тот ли ты человек, за которого я тебя приняла? Скажи мне: что ты готов сделать, если удостоишься чести служить дочери Владыки?
– Все, что прикажешь, о дочь Владыки!
– Этого мало.
– Я готов умереть по первому твоему слову!
– Это сделает любой из последних рабов моего отца. Но что мне проку в твоей смерти? Ты мне нужен живой. Твои сильные руки, твое бесстрашное сердце и твой быстрый ум, который будет угадывать мои желания прежде, чем я вынуждена буду их объявить!.. Сможешь ли ты быть мне таким слугой? – вот что я хотела бы знать!
Дойдя до края веранды, принцесса остановилась, скрестила на груди руки и снова устремила свой взгляд в сад
– Я боюсь обмануть твои ожидания, госпожа, – ответил неуверенно Лот.
– Боишься? Что ж, это кажется разумным. А на самом деле – неслыханная дерзость! Будь на твоем месте один из детей Амона, даже самый высокородный из семеров моего отца, он бы уже лежал у моих ног, лобызая сандалии и уверяя меня в своей преданности!.. А ты – смеешь сомневаться?.. Нет, это не почтение ко мне заставляет тебя сомневаться, а высокомерие, присущее всем вам – мужчинам! Ты говоришь, что готов умереть ради меня, льстиво называешь мое лицо «лучезарным», а сам между тем только и думаешь, как бы без урона покинуть мой дом, чтобы быстрее предстать с докладом перед братом моим Аменанхом. А все потому, что ты смотришь на меня как на женщину – и нет в тебе почтения ко мне даже как к женщине, а есть лишь страх перед Домом моим и его мужчинами! Будь я просто молодой и хорошенькой девушкой, равной тебе по положению, ты бы и то уважал меня больше! Знаешь ли ты, как для меня унизительно сомнение твое?!
– Это не так, принцесса, – сказал Лот, заворожено глядя на тонкие плечи девушки, мелко задрожавшие, словно от холода. – Ты для меня больше, чем женщина. И уж точно – больше, чем любой из мужчин.
– Так что я для тебя?! – воскликнула она в нетерпении. – Но не говори, что богиня! Мне и этого мало!
– Ты для меня… ты для меня – сама жизнь!
– Я не понимаю! Объясни!
– Лучшее в этой жизни – о чем люди могут только мечтать. Этому нет названия ни в одном языке!
– И что?!
– Я не знаю! Я могу лишь встать перед тобой на колени, о Нефрусебек, – и делай со мной, что захочешь! – воскликнул отчаянно Лот, упав на колени.
Принцесса немного помолчала, словно обдумывая его слова, обернулась, подошла к склоненному Лоту и положила руку на его плечо.
– Афири выдаст тебе пять дебенов золотом, мою печать и пошлет двух стражников, чтобы они вывели тебя из города. Не вздумай идти к князю Аменанху! Он – враг моего Дома, а значит и мой враг! Через два дня ты вернешься сюда и приведешь с собой двух своих людей – самых преданных тебе и искусных в воинском деле. Одень их подобающе и вооружи. Вы будете жить в доме. Они – внизу, а тебе я выделю комнату рядом с моими покоями. Остальное я скажу тебе после… И не смей больше называть меня по имени!
Рука девушки, словно невзначай, скользнула по лицу Лота – и принцесса пошла прочь.
10
В тот день, когда Лот под защитой стражников вышел из города с пятью дебенами золота, выданными ему в качестве аванса за будущую службу принцессе, друзья встретили его у дверей кузни. Оказалось, что всю предыдущую ночь они почти не спали, обеспокоенные его отсутствием. А после, с самого утра, с жаром спорили о его судьбе и пришли к убеждению, что с Лотом случилась беда. Кто-то даже предложил идти всем вместе к воротам Иттауи – искать друга и требовать объяснений у начальника маджаев. И только увещевания благоразумного Хенума, что ничем они Лоту не помогут, коль вышла у него неприятность, а лишь навредят себе, удержали буйные головы от опрометчивого шага.