Страница 4 из 8
Семакин вдруг ясно вспомнил, как ночью, после вечеринки, его до дому на машине подвез Толик Селезнев, сотрудник их компании. Тот сам жил неподалеку, а вчера, не в пример Виталию, держался на ногах гораздо увереннее, так как имел замечательную особенность долго не пьянеть, даже выпив наравне со всеми. И они, два дурака, ехали на машине, будучи нетрезвыми! Хорошо еще, что ничего не случилось! Виталия охватил запоздалый страх за то, что могло произойти, когда за рулем находились два таких пьяных идиота, как они с Толиком. Он поежился от неприятных мыслей. Нет, ну это в последний раз! Точно! Он же не враг себе!
Виталий сел за руль, мечтая, что по дороге жара из салона выветрится, спасибо, что кондиционер в машине имеется, и станет легче. Выезжая со двора, Виталий додумал мысли о родителях. Вполне может быть, что Ольга поехала с сыном к ним. Она же ездит в деревню и без него, правда не часто, но бывает и такое. Обычно же, в деревню они ездят все вместе. Димку несколько раз отвозили на лето к бабушке и дедушке, правда, он не особенно любит надолго расставаться с родителями, хотя и очень любит стариков.
Родители переехали жить в подмосковную деревню после того, как умерла бабушка Виталия. Бабушка была со стороны отца, и в детстве Виталий много времени проводил у нее в гостях, в-основном все каникулы, ему очень там нравилось. Бабушка умерла, и остался пустым большой добротный дом с таким же большим, ухоженным садом-огородом. Бабушка при жизни была настоящей труженицей и до самой своей смерти держала свое хозяйство в идеальном порядке. Впрочем, родители Виталия, да и он сам, без помощи бабушку не оставляли. Тогда же встал вопрос: продавать дом или оставить? На семейном совете решили, что продавать его не будут – жалко, тем более что деревня находится не так уж и далеко от Москвы. Отец с матерью решили, что не гоже продавать отчий дом в то время, когда люди специально покупают дачные участки и строятся, разводят сады-огороды, чтобы было куда вывозить свои семейства на свежий воздух из душного города. А им и строиться не надо, все уже есть – живи и радуйся, чем плохо?
Недолго думая, родители собрались, и переехали в деревню на постоянное жительство. Нет, первые годы на зиму они еще возвращались в город, а потом перестали – решили и зимой жить в деревне. Так они захотели, и совсем не жалели об этом. В деревне им жилось хорошо.
– Здесь душевно, – говорил порою отец, – здесь все для души: и воздух, и лес, и река. Спокойно здесь, не суетно. Люди простые, опять же душевные. Нам с матерью здесь хорошо. Вам есть куда приезжать.
Мать с ним охотно соглашалась. Родители совсем не жалели, что уехали из большого шумного города, где прожили почти всю свою жизнь. В городской квартире остались жить Виталий с женой, а потом ещё и с сыном, когда он родился. Сестренка Светка к этому времени уже была замужем и жила с мужем и детьми под Питером в Тихвине.
Пятиэтажку, где родился и вырос Виталий, городские власти уже давно грозились снести вместе с двумя другими, стоящими рядом, и предоставить жильцам квартиры в другом районе. Но, пока до этого дело не доходило. Мысли о переезде из родного дома не доставляли Виталию радости, и он старался не думать об этом. Хотя, наверняка, современная квартира, которую бы предоставили им взамен этой, была бы и лучше и просторнее. Но вместе с родной квартирой ушла бы от него и частичка его души, воспоминаний детства.
По дороге на Иркину дачу, Семакин вспомнил, что забыл-таки прихватить с собой плавки и слегка расстроился, так как очень мечтал искупаться в речке. Как же это он? Ну, ничего, он что-нибудь придумает. Ирка поделится в крайнем случае мужниными плавками. Главное, чтобы Ольга с сыном были там, остальное все – не важно.
Когда Виталий, пропетляв немного по узким улочкам дачного поселка, остановился у Ирочкиной дачи, то через решетчатую изгородь сразу увидел ее. Ира, в пестром раздельном купальнике и белой, широкополой шляпе, увлеченно ковырялась под невысокой яблонькой.
Услышав шум подъехавшей машины, Ира выпрямилась и, загородив ладошкой глаза от солнца, посмотрела на нее. Узнав в вышедшем из машины человеке Виталия, она радостно помахала ему рукой и побежала навстречу, на ходу стягивая с рук резиновые перчатки. Ох, чует его сердце, зря он сюда приехал – нет тут Ольги, а то была бы возле Иры во дворе, да и Димка бы носился поблизости.
– Виталь, привет! Хорошо, что приехали, клубники навалом, не знаю, что с ней делать. Да и помощь твоя бы не помешала, изгородь нужно подправить, моего-то мужа не дождешься, все дела да дела. Такой занятой – куда бежать!
Ира заглянула в салон машины.
– Ой, а ты чего, семью-то не привез? Ольга где? А Димка?
– Я думал, у тебя они, – расстроился Виталий.
Вот тут он пожалел, что не позвонил Ире, прежде чем ехать сюда. Вот, дубина! Это же надо обо всем забыть! Существует же мобильная связь! Похоже, мозги из-за жары усыхать начали.
– Да нет, не приезжали. А что, должны были?
Ира встревоженно и внимательно смотрела на него, ожидая ответа. Не дождавшись вразумительного объяснения от Виталия, спросила:
– Вы что, поссорились? Ольга уехала и не сказала куда?
– Ага, – уныло кивнул головой Виталий, – я надеялся, что к тебе. Только мы и не ссорились, просто взяла и уехала. Ладно, поеду я.
– Ну, уж нет! Давай, проходи, раз приехал.
Ира вцепилась в руку Виталия и затащила его во двор.
– Пошли в дом, а то я от жары уже скоро расплавлюсь. Там Катька на диване валяется, злостно игнорирует работу на даче.
Виталий покорно пошел за Ирой, по дороге обдумывая, куда могла деться Ольга, если не приехала к Ире? Все это ему очень не нравилось. В двухэтажном деревянном домике было чисто и уютно, пахло новыми досками. Виталий сам немало потрудился, помогая друзьям в постройке дачного дома, и очень любил его. Вторым этажом в доме служила мансарда.
На тахте под открытым окном мирно спала семилетняя дочь приятелей, Катя. Рядом на полу лежала раскрытая книга, в уши девочки были воткнуты наушники от плеера. Девочку, видимо, разморило от жары и безделья, и она уснула.
– Вот она, моя дачница и помощница, – усмехнулась Ира и подобрала с полу книгу, положила ее на стол. – Ой, а я руки забыла помыть! Ты присаживайся к столу,
сейчас окрошку поедим, класс! На жаре – самое то! Да и обедать уже пора, а то я еще и не завтракала, только Катьку покормила и – на участок, там столько работы! Игорь, правда, ругается, говорит, что я зря столько насажала, купить проще, а мне просто самой нравится на грядках возиться. Ты посиди, я сейчас, только руки во дворе под краном вымою.
Ира убежала, а Виталий подсел к столу. Через минуту Ира, уже успевшая накинуть на себя сарафанчик, вернулась, и на столе, как на скатерти–самобранке, появились кастрюля с окрошкой, тарелка свежих овощей и блюдо со свежей, с капельками воды на ярких бочках, клубникой, такой крупной и душистой, что сама просилась в рот. Появился на столе и кувшин с домашним квасом.
– Хорошо мы старый холодильник сюда привезли, а то бы пропали по такой жаре. А так, можно сразу много наготовить и не бояться, что испортится. Ты ешь, давай, потом расскажешь, что там у вас случилось. Вот, сметану клади, мне ее местная женщина привозит, она корову держит. Очень вкусная у нее сметана! Да и творог тоже. Ой, а она еще и сыр домашний умеет делать, лучше покупного, представляешь?
Ира оживленно говорила, а сама внимательно посматривала на Виталия, видно было, что она не на шутку встревожена.
Окрошка была изумительной, и Виталий с удовольствием поел, не отказался и от добавки. Ира молча ела, все ждала, пока Виталий наестся, и не спешила задавать ему вопросы. Наконец, Семакин достал из кармана сложенный тетрадный листок, захваченный им таки из дома и молча протянул его Ире.
Ира сокрушенно покачала головой, ознакомившись с коротким текстом.
– Вы всерьез поссорились?
– Да не ссорились мы всерьез! Вообще не ссорились. Исчезла и все, ничего толком не объяснила! Я вчера поздно пришел, ну, вечеринка у нас была корпоративная, так я же Ольгу предупредил о ней заранее, а когда проснулся ее с Димкой уже не было. Ну, не нравилось ей кое-что, но я же ей не изменял, не гулял, у меня и в мыслях такого не было. Ну бывает, выпью, но ведь не в рабочее время, вернусь поздно, так ведь домой возвращаюсь, скандалы не устраиваю… Но зачем же сразу уходить? Нужно было поговорить сначала.