Страница 20 из 37
Икона Богородицы «Герондисса»
Преподобный Паисий родом из Полтавы, родился в 1722 году в семье соборного протоиерея отца Иоанна Величковского и был наречён именем Пётр. Оставшись четырех лет от роду без отца, он был воспитан матерью и братом, также священником города Полтавы. Грамоте отрок научился по Псалтири. С малого возраста Пётр очень полюбил чтение книг, особенно творения святых отцов православной церкви. Как повествует его жизнеописание, книги читал он «ненасытно». На тринадцатом году отрок был отдан на учение в Киевскую Духовную Академию, где душа его потянулась к монашескому житию. В 17 лет юноша ушёл в Любечский монастырь над Днепром, основанный преподобным Антонием Печерским. Здесь для Петра началось первое послушание по списыванию книг – это была Лествица Иоаннова.
По приходе в обитель святителя Николая – в Медведовский монастырь на реке Тясмин – в день Преображения Господня в 1741 году Петр был пострижен в рясофор с именем Парфений. Однако братия, смиряя его, как бы по ошибке стала называть его Платоном. Вскоре униаты воздвигли гонение на православие. Медведовским монахам было предложено принять унию, но из-за их отказа церковь монастырскую власти опечатали, а братия разошлась. Платон же, Маркирий и Крискент ушли в Киево-Печерскую лавру, где и нашли приют.
Здесь Платон хотел остаться жить постоянно, но один лаврский прозорливец напомнил об их обете юности: не жить в обителях телесного довольствия и достатка. Инок Платон направился в Валахию в пустынный скит Трейстины. Путь странствования его пролегал через келлии и пещеры подвижников скитских и пустынных, окормляемых старцем Василием Поляномерульским. Побеседовав с Платоном, старец искренне удивился опытности молодого монаха.
Архимандрит Нямецкого монастыря в Молдавии монах Досифей предостерег Платона, чтобы он принимал сан лишь в том случае, если уверен, что, будучи в сане, сохранит в себе правила и заповеди святых отцов, в противном случае пусть принимает сан в зрелом возрасте телесном и духовном. Старец Василий, удивившись опытности молодого монаха, предложил ему принять священное рукоположение, на что преподобный отец ответил: «Азъ не имамъ намѣренiя въ такой великiй и страшный санъ и до смѣрти моей вступити».
Но через некоторое время Платон вновь решил отправиться в путь. На этот раз он пошёл в горный скит Кырнул во имя святого Архистратига Михаила. Здесь с благословения старца Михаила Трейстенского и начальника Кырнульского скита иеромонаха Феодосия некоторое время инок Платон пустынножительствовал «седе в келлии своей радуяся и со слезами славя Бога, обучаяся истинному монашескому безмолвию – матери покаяния и молитвы».
Плодом его странствования по обителям и пустыням Малороссии и Молдо-Валахии явилось опытное знание послушания, смирения и умной молитвы, в сердце совершаемой, которую преподобный Паисий непрестанно творил до самой своей блаженной кончины. Однако и там он продолжает искать уединения, и, будучи 24 лет от роду и наслышавшись много о Святой Горе, Платон, упросив старцев благословить его, прибывает на Афон. Дорога сопровождалась многими трудностями, а спустя четыре дня по прибытии на Святую Гору он остался один: спутник его, иеромонах Трифон, неожиданно заболел и вскоре преставился.
Многие места Афона обошёл инок Платон в поисках старцев, сильных в подвиге и знании святоотеческих писаний, и, не найдя таковых, поселяется один, в пустынной келье Кипарис на земле, принадлежащей греческому монастырю Пантократор, пробыв в этом подвиге сорок месяцев. В это же время на Афон явился и отец молдавских старцев и пустынников Василий Поляномерульский. Найдя блаженного Платона Величковского, он беседовал с ним несколько дней и ночей. По просьбе пустынника отец Василий облачил его в мантию с переменой имени на Паисий. В это время возраста ему было двадцать восемь лет.
Прослышав о его богоугодном образе жизни, в скором времени к преподобному Паисию пришёл монах Виссарион, прося оставить его жить при себе в послушании. Старец же не счёл себя достойным учительствовать, поэтому согласился принять Виссариона только в качестве друга, чтобы вместо отца и наставника иметь обоим учение святых отцов Церкви.
Преподобный Паисий принимал и других братьев с этим условием, поэтому среди Паисиева братства возникло стремление собирания писаний святых отцов, традиция книжности. Это было необычным явлением для афонских монастырей того времени, ибо большинство монахов книг не имело, а о святых писателях даже не слышало. Поэтому каждое обретение древней книги была для преподобного Паисия и его братии огромной радостью.
Однажды он увидел у монаха-каппадокийца на столе книгу святого Петра Дамаскина, которую тот переписывал. Много позже старец так написал по этому поводу: «Не могу сказать, какой неизъяснимой духовной радости я исполнился, когда увидел её. Я думал, что вижу на земле небесное сокровище». Накопление священных книг сопровождалось нестяжанием в духе преподобного Нила Сорского, поскольку преподобный Паисий не имел даже нижнего белья, только подрясник и рясу «изодраны и в заплатах».
Братии вскорости набралось двенадцать человек, и назрела необходимость в священнике и духовнике. Паисий переходит в другую келью – святого Равноапостольного царя Константина. В связи с этим не только собратия, но и другие афонские иноки и подвижники стали умолять Паисия принять священнический сан. В 1758 году в тридцатишестилетнем возрасте по принуждению братии он принимает рукоположение и становится настоятелем небольшой монашеской общины. Все, кто присутствовал на службах у святого Паисия, в один голос утверждали, что преподобный никогда не мог совершать литургию без слёз.
Однако со временем и эта келья оказалась недостаточной для всё увеличивающегося числа братии. И в 1757 году преподобный Паисий выпрашивает у монастыря Пантократор другую ветхую, заброшенную и никем не занятую келлию во имя святого пророка Божия Илии (греч. Σκήτη του Προφήτη Ηλία), где с разрешения монастыря и по благословению святейшего патриарха Цареградского Серафима основывает одноименный скит.
Немедленно по переселении на новое место отец Паисий начинает постройку церкви, трапезы, братских келий и других построек, причём сам усердно трудится с братией. Одновременно преподобный вводит в скиту полный порядок по чину Святой Горы, приучая братию скита к труду и молитве, служа им примером монашеской жизни. Днём он делал ложки, а ночью переводил религиозные книги с греческого на церковнославянский язык. Вся жизнь его проходила в трудах и бдении. Смирением, кротостью и любовью ко всем отец Паисий вскоре снискал во всех уважение, и многие избрали его своим духовником, в том числе и святейший Патриарх Серафим, живший тогда на Святой Горе на покое.
Спустя два года, когда работы были окончены, братия переселилась на новое место. Отец Паисий написал для скита Устав, сообразуясь с чиноположениями Святой Горы, и установил в нём общежитие, которое по примеру святых отцов преподобный уподоблял страстям Господним или «земному небу», посреди которого насаждено Богом древо жизни – треблаженное послушание. Ильинский скит по примеру других национальных на Афоне монастырей стал обителью малороссов. Здесь находили приют выходцы из Запорожской Сечи и других южнорусских мест. До середины XIX века скит был известен ещё под названием Малороссийского.
Русский скит пророка Илии во внешнем расположении и устройстве выказывает строгий характер афонских киновий. Все здания максимально приспособлены к общежительной жизни. Во внутреннем дворе с колокольней расположены два главных корпуса с кельями и помещениями для паломников, недалеко от них устроен колодец, выложенный снаружи мрамором.
Окружённый преданными учениками, отец Паисий мечтал устроить здесь обитель на евангельских началах в виде общежития. Службу, особенно Божественную литургию, он совершал не только в скиту, но по приглашению во многих афонских обителях, неспешно и благоговейно со страхом Божиим. Небывалое по тем временам благолепие обители притягивало к ней новых насельников, а слава о святой жизни отца Паисия прошла далеко за пределы Святой Горы, и к нему со всех сторон продолжала стекаться братия, с просьбой принять их в новоустроенный скит. Вскоре братии в скиту собралось более полусотни. Для тогдашнего Афона, угнетённого турками, это было слишком много, слишком вызывающе. Возникли трудности не только с помещением, но и с питанием такого количества. Средств для этого скит не имел, а пожертвования из России в те времена почти не поступали по причине частых турецких войн.