Страница 17 из 37
– Сегодня-то где остановиться планируешь? Или не решил ещё? – мне очень не хотелось с ним расставаться, и теплилась надежда, что наши пути совпадают.
– Хочу заскочить в Ватопед, а ночевать договорился в Пантократоре.
– А почему непременно там? Если не секрет, конечно…
– Какие могут быть секреты? – усмехнулся Виктор. – Мы не на войне. Просто монастырю Пантократор принадлежит келлия «Достойно есть». По преданию, именно там Архангел Гавриил воспел песнь «Достойно есть» перед иконой Пресвятой Богородицы. Она теперь моя молитва до скончания века. Благодаря ей я всё ещё обитаю на этом свете.
Дорога меж тем привела нас к очередной развилке. Видавший виды указатель информировал о том, что налево пойдёшь – в Эсфигмен попадёшь, прямо пойдёшь – в Ватопед попадёшь. Направо пойдёшь – в лесу пропадёшь. Афон приучил нас к послушанию, поэтому отправляться на поиски приключений в наши планы никак не входило. Наша цель была яснее утренней зари, и мы с глубоким сожалением должны были расстаться с нашим попутчиком.
На распутье
– Ну что ж, как говорится, Бог в помощь и ангела в пути! – Володя подал ему десницу.
Взглянув на карту, я поразился способностям нашего героя. До Ватопеда было приблизительно километров пятнадцать и столько же от Ватопеда до Пантократора. Учитывая, что день уже перевалил за экватор, ему необходимо было включать пятую скорость, чтобы не остаться на ночлег среди первозданной природы. Глядя на его стремительно удаляющуюся фигуру, все сомнения как-то сами собой отпали. Да и как можно было сомневаться, что в ТАКОЙ день, день Победы, день Виктории, ангел-хранитель оставит его без своего покровительства.
Глава III. «Пантократор» (Παντοκράτορος)
– Каждый встречающийся на твоём пути человек – ангел. Он тебе помощник и встретился недаром. Он тебя или испытывает, или любит. Другого не дано. У меня был случай в молодости. Выпивали мы с приятелем, расстались поздно. Утром звоню узнать, как добрался, а мне говорят: он под электричку упал, обе ноги отрезало. Беда невыносимая, правда? Я пришёл к нему в больницу, он говорит: «Тебе хорошо, а я вот…» – и одеяло открыл, а там… ужас! Был он человеком гордым. А стал скромнейшим, весёлым.
Поставил протезы, жена, четверо детей, детский писатель, счастьем залит по уши. Вот как Господь исцеляет души болезнями физическими! А не случись с человеком горя, гордился бы дальше и засох, как корка чёрствая. Таков труднопереносимый, но самый близкий путь к очищению духовному. Нужно каждую минуту поучаться, думать. И созидать, созидать, созидать.
Жизнь порой бьёт, но эти удары – лекарство. «Наказание» – от слова «наказ». А наказ – это урок, учение. Господь нас учит, как отец заботливый. Ставит маленького сына в угол, чтобы он в следующий раз не делал плохого. Дитя рвётся, а отец держит его за руку, чтобы под трамвай не попал. Так и Бог. Искушения – это экзамен. А экзамен зачем? Чтобы его сдать. В этих испытаниях мы становимся всё чище. Золото в огне жгут, чтобы оно стало чистым. Так и души наши. Мы должны переносить скорби безропотно, без вопроса «за что?». Это наш путь.
– Зачем мы живём? Долгие годы я никак не отвечал на этот вопрос – бегал мимо. Был под кайфом, пил, дрался, твердил: «Я главный». А подлинный смысл жизни – любить. Это значит жертвовать, а жертвовать – это отдавать. Схема простейшая. Это не означает ходить в церковь, ставить свечки и молиться. Смотрите: Чечня, 2002 год, восемь солдатиков стоят, один у гранаты случайно выдернул чеку, и вот она крутится. Подполковник, 55 лет, в церковь ни разу не ходил, ни одной свечки не поставил, неверующий, коммунист, четверо детей… брюхом на гранату бросился, его в куски, солдатики все живы, а командир – пулей в Рай. Это жертва. Выше нет ничего на свете, чем отдать свою жизнь за другого.
В войну всё проявляется. Там всё спрессовано. А в обыденной жизни размыто. Мы думаем: для хороших дел есть ещё завтра, послезавтра… А если умрёшь уже сегодня ночью? Что ты будешь делать в четверг, если умрёшь в среду? Кажется, только вчера сидел рядом Олег Иванович Янковский, вот его курточка лежит, вот трубочка. А где сейчас Олег Иванович? Мы с ним на съемках фильма «Царь» сдружились. Много о жизни беседовали. Я и после его смерти с ним беседую. Молюсь: «Господи, помилуй и спаси его душу!» Вот что проходит туда – молитва. Поэтому, когда буду умирать, мне не надо роскошных дубовых гробов и цветов. Молитесь, ребята, за меня, потому что я прожил очень всякую жизнь.
Молитва важна и при жизни. Слово «спасибо» – «спаси Бог» – это уже молитва. Бывает, не могу очки найти, прошу Творца Вселенной: «Помоги, Господи!» – и нахожу. Отец Небесный любит нас, к Нему всегда можно за помощью обратиться. Знаете, какое это чудо?! Сидим мы здесь с вами, такие червячки, и можем напрямую сказать: «Господи, помилуй!» Даже маленькая просьба – запрос во Вселенную. Вот крутняк! Никакой героин рядом не лежал!
Господь не злой дядька с палкой, который, сидя на облаке, считает наши поступки, нет! Он нас любит больше, чем мама, чем все, вместе взятые. И если даёт какие-либо скорбные обстоятельства – значит, нашей душе это надо. Вспомните свою жизнь в моменты, когда было тяжело, трудно, – вот самый кайф, вот где круто! Вот так…
Видеть хорошее, цепляться за него – единственный продуктивный путь. Другой человек может многое делать не так, но в чём-то он обязательно хорош. Вот за эту ниточку и надо тянуть, а на дрянь не обращать внимания. Любовь – это не чувство, а действие. Не надо пылать африканскими чувствами к старухе, уступая ей место в метро. Твой поступок – тоже любовь. Любовь – это вымыть посуду вне очереди.
Пантократор. Кафоликон
– Нельзя рассказать про вкус ананаса, если его не попробовать. Нельзя рассказать про то, что такое христианство, не пробуя. Попробуйте уступить, позвонить человеку, с которым не разговаривали пять лет, и сказать: «Давай закончим всю эту историю: я что-то сказал не так, ты сказал… Давай в кино сходим». Увидите, как ночью будет хорошо! Всё возвращается во сто крат тебе, любимому, но только не деньгами, а состоянием души. Вот подлинное счастье! Но, чтоб его достичь, каждую минуту надо думать, что сказать, что сделать. Это и есть созидание.
Посмотрите вокруг: сколько хороших людей, чистых, удивительных, весёлых лиц. Если мы видим гадость – значит, она в нас. Подобное соединяется с подобным. Если говорим: вот пошёл ворюга – значит, я сам стырил если не миллион, то гвоздь. Не осуждайте людей, взгляните на себя. Спаси себя – и хватит с тебя. Верни Бога в себя, обрати свой взор, свои глаза не вовне, а вовнутрь. Полюби себя, а потом самолюбие преврати в любовь к ближнему – вот норма. Мы все извращенцы. Вместо того чтобы быть щедрыми – жадничаем. Живём наоборот, на голове ходим. На ноги встать – это отдать. Но, если ты отдал тысячу, а потом пожалел, подумал, что нужно было отдать половину, – твоего доброго дела, считай, и нет.
Каждую ночь нужно задавать себе простенький вопросик: я прожил сегодняшний день – кому-нибудь от этого было хорошо? Вот я, знаменитый крутой артист, рок-н-ролльщик, могу с вами разговаривать так, что вы по струнке будете ходить. Но разве мне или вам будет от этого лучше? Одно из имен дьявола – «разделяющий». Внутренний дьявол внушает: ты прав, старик, давай всех построй! Я стараюсь таким не быть. Продвигаюсь в своей душевной работе каждый день. Комариными шажочками.
Не хочу ничем гордиться: ни своей ролью в фильме «Остров», ни стихами своими, ни песнями, – хочу с краю глядеть на всё это. Мне чудо – каждый день, у меня каждый день небо разное. А один день не похож на другой. Счастье, что стал это замечать. Я очень много пропустил, мне очень жаль. Об этом я пла́чу, внутренне, конечно. Могло быть всё чище и лучше. Один человек сказал: ты такие песни написал, потому что водку пил. Но я их написал не благодаря водке, а вопреки. С высоты своих 60 лет я говорю: нельзя терять в этой жизни ни минуты, времени мало, жизнь коротка, и в ней может быть прекрасен каждый момент. Важно утром встать и убрать вокруг. Если я проснулся в дурном настроении, не портвейн пью, а говорю: «Господи, что-то мне плохо. Я надеюсь на тебя, ничего у меня не получается». Вот это движение самое важное…