Чужое гнездо

Когда Дэйзи появилась в магазине вместе с Мэвис, Джози постаралась вести себя так, как на ее месте повела бы себя Эллен. Было, конечно, мгновение, когда ее охватила паника — но она справилась с собой и сумела убедить девчонку, что старая карга ошибается.

Направляясь домой, она снова испытала сильнейший приступ страха. Что если Мэвис будет настаивать на своем, и семейство Дэйзи обратится в полицию? Джози мгновенно покрылась липким потом. Побег представился единственным выходом, которым она пока еще может воспользоваться.

Она уложила один из чемоданов и отнесла его вниз, когда в дверях внезапно возникла Дэйзи. До этой минуты Джози, хотя и была напугана, подействовала по плану, зная, что тот вполне осуществим. Отсюда — прямо в аэропорт, и первым же рейсом в Испанию или Италию. У нее достаточно наличных для безбедной жизни в течение нескольких месяцев, а потом она может сменить имя и фамилию и начать все сначала.

Однако Дэйзи внезапно назвала ее настоящее имя и пригрозила полицией. Ее нужно было остановить — тут и пригодился обелиск…

С этого момента все заволокло туманом. Сознание сохранило какие-то стоп-кадры: кровь девушки на кушетке, петли буксировочного троса, которым она связала ей руки и ноги, но все это казалось нереальным, словно отголосок ночного кошмара.

Самым отчетливым было воспоминание о том, как уложив деньги, паспорт и драгоценности в дамскую сумочку, Джози оглядела на прощание свою ванную.

Она любила эту комнату. Каждый раз погружаясь в приятно пахнущую пенистую воду, она вспоминала, как в детстве ей приходилось мыться в кухне, приспособив оцинкованное корыто. Грубые швы одежды натирали кожу, из-под кухонной двери несло ледяным сквозняком, который заставлял дрожать и ежиться. Чувство холода никогда не покидало ее.

Впоследствии она несчетное число раз принимала ванны в роскошных отелях, но удовольствие от них почти всегда портил какой-нибудь мужчина, желавший заняться с ней сексом. Когда она переехала в Эсквит Корт и обзавелась собственной ванной — розовой, как жемчужная раковина, — то поклялась, что ни один мужчина не переступит ее порога. Огромные зеркала отражали ее одну, а кожа ощущала прикосновения только мыла и пушистых полотенец. Наконец-то она почувствовала себя чистой.

Джози всхлипнула, подумав, как сильно она ненавидит эту девчонку за то, что та вынуждает ее покинуть эту ванную. Вся квартира была ее убежищем, каждый предмет мебели, украшение, картину, кухонную принадлежность или диванную подушку она выбирала сама. Здесь она впервые в жизни была счастлива, ее не преследовали воспоминания о прошлом, не звучали голоса, бранящие и обвиняющие ее в том, что она ни на что не годится. Здесь Джози родилась заново, именно тем человеком, каким всегда хотела стать… А потом появилась Дэйзи, и все пошло прахом.

Уходя, она заперла входную дверь, после чего снесла два последних чемодана вниз по лестнице. К этому времени уже стемнело, поэтому Джози надеялась, что никто из соседей не заметит ее поспешного отъезда.

Но если она так отчетливо помнит отдельные события, почему не свернула с трассы М 4 в аэропорт? И куда мчится теперь?

На голубых указателях вдоль шоссе стали появляться хорошо знакомые названия местечек — Ридинг, Суиндон. Раньше они означали, что Джози с каждой милей приближается к Эллен. Но в конце концов даже сестра ее предала.

Волной нахлынули воспоминания о том времени, когда она в последний раз совершала такую поездку. Джози попыталась отогнать их и выбросить из головы события, с которыми была связана поездка, однако ничего не получилось.

Душный летний вечер 1978 года. Вечеринка где-то в западной части Лондона, неподалеку от реки. Недавно закончились съемки — шесть недель «мягкого» порно для проката на территории Западной Германии. Весь тот вечер Джози провела в приподнятом настроении: она заработала достаточно, чтобы подыскать жилье получше, сделать паузу и как следует отдохнуть. Она уже прилично выпила, когда некий мужчина предложил ей нюхнуть «порошочка». Ей стало еще лучше, она танцевала, болтала, смеялась — словом, веселилась от души.

Потом, значительно позже, к ней снова подошел тот же незнакомец, сказав, что они с приятелем отправляются в одно славное местечко, и если она не прочь нюхнуть еще, то может составить им компанию. Джози страшно хотелось «догнать», но у нее не было при себе денег. Тогда мужчина заметил, что не видит в этом проблемы, они могут заехать к ней домой за деньгами, а купив кокаин, она возьмет такси и вернется на вечеринку.

По дороге в Шеперда Буш Джози пару раз затянулась «травкой». Оказавшись у ее дома, спутники стали подтрунивать, говоря, что, видно, у Джози сейчас трудные времена, раз ей приходится жить в такой дыре. Джози на это ответила — это ерунда, как раз сейчас она заработала неплохие деньжата. Это было правдой — в той жуткой конуре у нее была припрятана почти тысяча фунтов.

А потом все пошло вкривь и вкось. Едва оказавшись в комнате, один из мужчин ударом кулака сбил ее с ног и потребовал, чтобы она сказала, где лежат деньги. Джози попыталась убедить их, что солгала — она имеет всего тридцать фунтов — но это не помогло. Первый мужчина приставил нож к ее горлу, а второй обыскал комнату и нашел деньги.

Они забрали все, что представляло хоть малейшую ценность — украшения, кожаные куртки, меховые шубки, даже проигрыватель. Потом грабители по очереди изнасиловали Джози, смеясь над ее глупостью, швырнули на пол, а тот мужчина, который был выше ростом, стал мочиться на нее, пока она лежала и плакала. Затем они ушли.

Эллен была единственным человеком, к которому она могла обратиться в такой ситуации.

Еще до восхода солнца Джози выехала из Лондона, плача от боли, которую причиняли полученные ушибы. Ей казалось, что от нее исходит мерзкая вонь. У нее отняли все до последнего пенни, даже чековую книжку и кредитную карточку. Из ценностей остались только наручные часы, которые лежали на заднем сиденье автомобиля, но даже с ними ей пришлось расстаться, чтобы залить полный бак бензина.

Перед мысленным взором Джози возникла Эллен, открывающая входную дверь: чистенькая, безмятежная в этой своей белой хлопковой ночной сорочке, отороченной оборками, с голыми руками и ногами, покрытыми густым золотисто-коричневым загаром.

На этот раз не было никаких родственных объятий, никаких сочувственных слов по поводу синяка, который наливался у Джози под глазом. Эллен окинула сестру одним-единственным взглядом и отвернулась, брезгливо поджав губы.

— Проходи. Можешь принять душ. Я даже позволю тебе остаться до конца уик-энда, пока ты будешь выкладывать свою очередную скорбную историю. А потом придется убираться, — бросила она через плечо.

Эллен не смягчилась даже тогда, когда узнала обо всем, что грабители сделали с Джози.

— Я достаточно наслушалась о твоем невезении, ты сама во всем виновата, — сказала она, и глаза ее остались холодными, словно февральское утро. — Сотни раз я помогала тебе, а в ответ видела только пакости. Теперь выкручивайся как знаешь.

У Джози не оставалось никакого выхода, кроме возвращения на ферму. Ей больше некуда было податься. Но сейчас все было гораздо хуже, чем прежде, потому что она с предельной ясностью осознавала — для нее все кончено. Ей двадцать девять, тело уже начало терять молодую упругость, под глазами появились первые морщинки. Она действительно начинала стареть.

То, что Джози нашла работу в какой-то конторе в Труро, заставило родителей немного смягчиться. Однако не проходило и дня без нашептываний Вайолет — ей следует найти состоятельного мужчину, соблазнить его, а затем заставить жениться на себе, как она сама когда-то поступила с Альбертом. Джози хотелось заорать матери в лицо, что она ненавидит секс и всех мужчин без исключения, а собственная мать ей отвратительна, но была вынуждена изображать покорность.

Мысль о поджоге фермы возникла у Джози уже давно — с тех пор, как Вайолет в шутку заметила, что это единственный способ заставить отца продать землю. К началу семидесятых цены на недвижимость взлетели до небес, и родители смогли бы провести остаток своих дней в уютном особнячке в Фальмуте на одни только проценты с капитала, вырученного от продажи.