Чужое гнездо

Положение усугубила Эллен, которая из сочувствия к Вайолет начала все чаще навещать родных, и они стали ближе друг другу. Мачеха как будто перенесла свою любовь к родной дочери на падчерицу.

— Черт бы побрал эту Эллен, — вполголоса пробормотала Джози.

— Чем это она тебе насолила? — поинтересовался Марк. Он никогда не встречался с сестрой Джози во время ее редких визитов в Лондон — Джози всегда следила за тем, чтобы его не оказалось поблизости. Во-первых, она опасалась конкуренции Эллен, а во-вторых — боялась скандала, если та заведет с ним речь о гонорарах Джози.

— Черт, она такая правильная, — вздохнула Джози. — Гробит себя ради этих калек. Старается сделать родителей счастливыми, навещает соседей. Никогда не делает ничего предосудительного.

— Ты как-то назвала ее шлюшкой, или мне показалось? — спросил Марк. Он снова был славным и милым — так случалось, когда предстояла работа. — Без конца трахается с кем попало?

Джози действительно говорила это, однако лишь потому, что не сумела подобрать более точных слов для описания поведения Эллен с мужчинами. Это было ненормально и противоестественно — ее непорочная сестричка обожала секс. Любая на ее месте, обжегшись однажды, и думать бы забыла о плотских утехах, но только не Эллен. Вскоре после переезда в Южный Бристоль сестра начала все чаще встречаться с мужчинами, порой занимаясь с ними любовью, если ей того хотелось.

Эллен говорила об этом совершенно откровенно, хотя разговор коснулся щепетильной темы только потому, что ей вздумалось посоветовать Джози продолжать принимать противозачаточные таблетки. Сестра восторгалась сексом, но больше не верила в сказочного принца. Осенью Джози дважды оставалась у нее на выходные, и оба раза знакомилась с последним по счету приятелем Эллен. И хотя ни тот, ни другой ей не понравились, она ощутила, что между ними и сестрой существует какой-то животный магнетизм. Джози даже позавидовала легкости, с которой Эллен обращалась со своими приятелями — она не наряжалась к их приходу, не устраивала шоу, просто кормила их вкусным обедом. Она излучала счастливое сияние и по всему было видно — мужчины обожают ее.

Джози не удостоила ответом замечание Марка, и тот искоса взглянул на нее.

— Ты элементарно ревнуешь, — произнес он, посмеиваясь. — А почему? Потому что она — мисс Совершенство вместе со своей драгоценной работой, или потому, что она сексуальна, а ты нет?

Джози пришла в замешательство. Было время, когда Марк называл ее самой сексуальной девушкой из всех, которых он когда-либо знал. Разумеется, до того, как он переспал с ней под предлогом необходимой релаксации перед съемками. Однако тогда он признавался ей в любви, а сейчас вел себя так, что в это почти невозможно было поверить. Ей страстно хотелось хотя бы раз отказать ему, может тогда он стал бы ее немного уважать. Но стоило Марку поманить Джози пальцем, как она неслась к нему сломя голову.

Впервые это произошло в день ее шестнадцатилетия. После посещения китайского ресторанчика они вернулись домой, прихватив бутылку шампанского. И тут он начал заговаривать ей зубы, расхваливая на все лады ее красоту и живописуя чудесную жизнь, которую они проживут вместе.

От других девушек Джози знала, что первый раз может оказаться не самым приятным, поэтому не ожидала слишком многого. Но Марк после поцелуев и слов о любви, совершенно неожиданно повел себя со зверской жестокостью. Он даже не дал себе труда полностью раздеть девушку и позволить ей улечься в постель. Просто взгромоздился на нее, как дикарь. Он причинял ей боль, с силой раздвигая ноги и засовывая в вагину пальцы, и без конца повторял грубые, грязные словечки.

Отныне Джози стала его собственностью, он брал ее, когда ему этого хотелось. Никогда не было никакой предварительной игры, никаких нежностей — простой животный акт, словно он был жеребцом, а она — кобылой.

У Джози не оставалось другого выхода — приходилось делать вид, что такой секс ей по душе. Несколько раз в тех случаях, когда она пыталась отказать ему, Марк выходил из себя и избивал ее, после чего процесс совокупления становился более длительным. Похоже, это ему нравилось и возбуждало чувственность. Однако чаще всего Джози разыгрывала сцены полного блаженства, достойные как минимум «Оскара». Выходит, ей не удалось его одурачить?

— Кто это сказал, что я не сексуальна? — отрывисто проговорила она. — Большинство мужчин в этой стране другого мнения. Вспомни статью, где говорилось об английских работягах, которые украшают свои гаражи и лачуги только моими фотографиями.

— Можно выглядеть сексуально, оставаясь сущей ледышкой, — ответил Марк, снова рассмеявшись. — Я думаю, для тебя сейчас самое время пройти через одно испытание.

— Какое еще испытание? — пожала плечами Джози.

— Немного терпения — и ты все узнаешь, — сказал он.

Испытание началось тогда, когда Джози и думать забыла об этих словах. В мае следующего года они отправились на юг Франции для съемок вместе с шестью другими моделями. Уже много месяцев отношения Джози и Марка оставались натянутыми. Она без конца тревожилась и нервничала, а Марк не уставал повторять, что бросит ее. Чем больше наслаждения она старалась ему доставить, тем грубее он становился.

Раньше секс требовался ему чуть ли не ежедневно, теперь же он неделями не прикасался к Джози, избегая даже утренних поцелуев. И хотя она испытывала от этого только облегчение, за его холодностью стояло что-то другое. Марк жестоко критиковал ее, называя ленивой дурой, неспособной избавиться от идиотского корнуолльского акцента и привычки без конца глотать таблетки.

А таблетки действительно заняли важное место в ее жизни. Снотворные — по ночам, стимулирующие с возбуждающими — утром, чтобы вернуть себе способность справляться со стрессами во время работы. Вечером Джози курила «травку» или пила, а затем принимала сильнодействующее снотворное, чтобы успокоить расходившиеся нервы и уснуть. И все же она не понимала, почему Марк упрекает ее в этом, ведь именно он приучил ее к «колесам». Он сам целыми днями покуривал, время от времени взбадривая себя кокаином…

Весной Джози начала сильно терять в весе, и Кинсэйл забеспокоился. Он заявил, что работа на французском юге должна стать для них обоих чем-то вроде каникул, и девушке показалось, что наконец-то до Марка дошло, как скверно он обращается с ней. Он обещал огромный роскошный отель, бесконечные вечеринки с миллионерами и кинозвездами на шикарных яхтах, вдобавок у них останется время просто поваляться под лучами солнца, чтобы окрепнуть. В редкие минуты расслабленной нежности он называл Джози бесценным даром судьбы и соглашался, что заставляет ее работать слишком много. Но эта сумасшедшая гонка скоро закончится, он все устроит так, что, вернувшись из Франции, Джози начнет брать уроки вождения и наконец-то получит собственную машину.

Джози радовалась как дитя. Ведь Эллен уже научилась водить и купила малолитражку. Судя по рассказам сестры о ее визитах к родителям, машина произвела на них неизгладимое впечатление.

Господи, как бы она жила, если бы у нее не было Эллен! На нее можно было положиться буквально во всем, сестра была единственным человеком, которому можно было довериться, что бы ни случилось. Они писала младшей сестре еженедельно; стоило Джози попросить, и Эллен мчалась на ближайшем поезде в Лондон, к тому же Джози знала — у сестры ее всегда ждет самый теплый прием. Не сказать, чтобы Джози часто этим пользовалась, но звонила Эллен по нескольку раз в месяц, где бы ни работала.

Эллен всегда была готова выслушивать жалобы и нытье Джози, восторженно ахать, читая про ее встречи со знаменитостями, собирать вырезки из газет со статьями о сестре, вклеивая их в альбом. Втихомолку Эллен также готовила почву для грядущего примирения Джози с родителями. В этом была она вся — ей нравилась спокойная, гармоничная, размеренная жизнь, а для того, чтобы восстановить нарушенную гармонию, необходимо дать Джози возможность беспрепятственно приезжать домой.