Чужое гнездо

— Ты не жалеешь, что взял меня с собой? — не удержавшись, спросила Джози.

Лицо его смягчилось.

— Нет, конечно нет. Но нам нужно серьезно поговорить, когда я вернусь. Полагаю, это будет не позже пяти.

Она шагнула к нему и подняла лицо в ожидании поцелуя. Он легонько коснулся ее губ, хотя вряд ли это можно было считать настоящим поцелуем.

— Мне пора бежать, — воскликнул он, хватая большую плоскую папку, стоявшую у стены. — Увидимся!

К десяти часам вечера того же дня Джози очутилась в совершенно иной обстановке — в мрачной комнатушке под самой крышей трехэтажного дома на окраине района, который назывался Лэдброук Гроув, — и она плакала.

Взволнованная, полная надежд, она покинула квартиру Уилла и направилась в парк, где оккупировала скамейку, чтобы изучить карту Лондона. Обнаружив всего в нескольких кварталах от парка станцию метро Куинсуэй, она точно определила свое местонахождение.

Остановив нескольких проходящих девушек, которые выглядели немногим старше ее, она принялась расспрашивать, как можно найти жилье. Ей посоветовали для начала просмотреть объявления в «Ивнинг Стандарт», но эта газета не выходила по воскресеньям. Поболтав со сверстницами, Джози обнаружила, что Бэйсуотер, где обитал Уилл, был очень дорогим районом, комната здесь могла стоить от двенадцати до пятнадцати фунтов в месяц. Кто-то посоветовал ей пройтись по Ноттинг-хилл, обращая внимание на объявления в витринах магазинов — там могли отыскаться варианты подешевле. На вопрос, есть ли у нее работа, она ответила, что недавно приехала и как раз собирается заняться поисками места; тогда ей порекомендовали посетить одно из бюро по трудоустройству на Оксфорд-стрит.

Девушки были дружелюбны и милы, поэтому Джози ожидала такого же доброго отношения везде, однако два часа спустя, с натертыми ногами, она убедилась в обратном.

Найдя доску объявлений и переписав их, Джози принялась звонить по указанным номерам. Большинство телефонов молчали, а там, где хозяева были на месте, с ней разговаривали, как ей показалось, чересчур высокомерно. Эти люди задавали массу вопросов о том, кем она работала раньше, есть ли у нее рекомендательные письма от прежних квартирохозяев и банковские референции.

Тем не менее, двое из пятнадцати человек, которым она позвонила, пригласили ее приехать для осмотра комнаты, но едва Джози появлялась на пороге, как они, оглядев девушку с головы до ног, заявляли, что комната уже занята. Разумеется, сдать жилье так быстро было просто невозможно, и она решила, что ее молодость отпугивает владельцев квартир.

Поразило Джози также то, насколько быстро в районе, именуемом Ноттинг-хилл, фешенебельные дома сменялись жуткими трущобами. Некоторые улочки были вполне симпатичными, с подстриженными липами вдоль тротуаров и красивыми домами, но стоило свернуть за угол, как она натыкалась на переполненные мусорные контейнеры и перекошенные двери. Чем дальше Джози удалялась от Ноттинг-хилл, тем запущеннее становились дома, и вскоре в витринах магазинов стали попадаться уже не аккуратно отпечатанные на машинке объявления, а наспех нацарапанные карандашом клочки бумаги. Это позволяло надеяться, что здешние владельцы жилья не будут чересчур дотошными и щепетильными.

Она получила еще три приглашения осмотреть комнаты. Первая оказалась чудовищно грязной: Джози отказалась даже войти в нее под предлогом, что спешит на встречу с другим домовладельцем. Когда она поднималась по лестнице для осмотра второй, неряшливый маленький человечек, обладатель обширной лысины, погладил ее пониже спины, напугав до потери сознания. По третьему адресу находился дом, заселенный исключительно чернокожими. До этого она всего два раза в жизни видела африканцев, и то издали, поэтому настолько лишилась самообладания, что просто прошла мимо, не решившись даже постучать.

Наконец Джози добрела до района Лэдброук Гроув. Тут было просто ужасно. По улицам носились орды чумазых детишек, прямо на голой земле валялись мужчины, время от времени прикладываясь к бутылкам со спиртным, а на каждом шагу встречалось огромное количество индусов и негров. Можно было подумать, что она оказалась в чужой стране. Вывески магазинов покрывал толстый слой грязи, а впереди, высоко над улицей, виднелась насыпь железной дороги.

К этому времени Джози настолько устала, что у нее уже не было сил для новых поисков. Присев на невысокий каменный бордюр, она залилась слезами.

Ее страх перед чернокожими несколько уменьшился, когда к ней приблизилась огромная черная леди в розовом цветастом платье и поинтересовалась, отчего это она плачет. У дамы было славное лицо, мягкие печальные глаза и лишенный интонаций монотонный голос. Почувствовав расположение к чернокожей незнакомке, Джози собрала остатки мужества и поведала ей о своем затруднительном положении. После этого женщина отвела ее в кафе, угостила чашкой чая с клейкой булочкой и попыталась убедить вернуться домой, к матери.

— Лондон — не место для маленьких девочек без родителей, — сказала она, матерински похлопывая Джози по руке. — Все, что их ждет здесь — это большие неприятности.

Джози возразила, что не может поехать домой прямо сейчас, и спросила, не знает ли эта женщина, где можно снять комнату, чтобы протянуть до того времени, пока она не подыщет работу.

Вот так она и получила комнатушку под самой крышей на улице Вестбурн-Парк-роуд. Чернокожая леди, которая представилась как Фи, сказала, что знакома с владельцем, мистером Шерменом, и отвела Джози прямо к нему. Он согласился брать за комнату четыре фунта в неделю, а поскольку девушку привела Фи, даже не потребовал задатка.

Вообще-то Джози не знала, что такое задаток, но ведь хозяин не потребовал его — значит, он, как минимум, добрый человек. Новая постоялица выложила свои четыре фунта, и хозяин вручил ей ключи.

Но больше всего ее поразила забота Фи. По дороге та рассказала Джози кое-что о себе. По ее словам, они с мужем уехали с острова Тринидад десять лет назад, полные надежд на лучшую жизнь. Но несмотря на то, что ее муж работал теперь санитаром в больнице, им приходилось вместе с тремя детьми делить одну комнату. Она пожаловалась на плохое отношение белых англичан к чернокожим.

— Нас заставляют платить более высокую арендную плату и поручают самую грязную работу.

Джози была тронута: у этой женщины полно собственных проблем, и тем не менее она нашла время помочь ей. Уходя, Фи потрепала Джози по щеке, посоветовав быть хорошей девочкой.

— Я и вправду надеюсь, что ты вернешься к мамочке, моя сладкая, — сказала она. — Но если не получится, найди себе хорошую работу, а потом местечко для жилья получше. Хорошенько осмотрись и при первой же возможности беги из этого гиблого болота, пока тебя не засосало с головой.

Глава десятая

В то время как Джози плакала на Вестбурн-Парк-роуд, Эллен тоже всхлипывала, накрыв голову подушкой. Днем она еще держалась, но стоило ей уложить спать Николаса и Саймона — на нее наваливалась тоска.

Как только она сошла с поезда в Бристоле и чета Сандерсон вместе со своими малышами встретили ее на вокзале, ей показалось, что все проблемы остались позади. Сандерсоны оказались хорошими людьми, образованными, чуткими и чрезвычайно практичными. Они занимались оптовой торговлей бакалейными товарами, но при этом миссис Сандерсон приходилось разрываться между необходимостью помогать мужу, держать в порядке дом, а также присматривать за двумя маленькими детьми. Они были не менее счастливы приобрести помощницу, чем Эллен — работу и дом.

С самого первого вечера, проведенного в кругу этой семьи, у Эллен появилось чувство, что все идет наилучшим образом. Сандерсоны настоятельно попросили называть их Роджером и Ширли, к тому же Ширли отдала ей пару старых платьев для беременных, которые по-прежнему были очень красивыми. Эллен буквально влюбилась в мальчиков. Николасу исполнилось пять лет, Саймону — три. Они росли примерными, хорошо воспитанными, славными малышами и приняли ее всем сердцем, потому что отныне им не грозила перспектива сидеть с бабушками, тетками или соседями, пока мать занята на работе.