Страница 8 из 14
Европейца просто удивляет (в хорошем смысле), что владелец «бумажек» при всякой необходимости на них может купить у государства золото, и без обмана. Но ещё более интересны, ибо у нас мало комментируемы, слова Марко Поло о Северной Руси – России. ГЛАВА CCXVIII (218). «Россия – большая страна на севере. Живут тут христиане греческого исповедания. Тут много царей и свой собственный язык; народ простодушный и очень красивый; мужчины и женщины белы и белокуры. На границе тут много трудных проходов и крепостей. Дани они никому не платят, только немного царю Запада [107]; а он татарин и называется Тактактай [108], ему они платят дань, и никому больше. Страна эта не торговая, но много у них дорогих мехов высокой ценности; у них есть и соболя, и горностаи, и белки, и эрколины, и множество славных лисиц, лучших в свете. Много у них серебряных руд; добывают они много серебра. (уже торговля подразумевается) [здесь автор совсем дезавуирует понятие «не торговая», ибо не знает, что серебро на Руси всё привозное, но пишет, что идёт его «добыча» в увязке с «лучшими мехами в свете»]. Хочу сказать о Росcии кое-что, что я забыл. Знайте, по истинной правде, самый сильный холод в свете в Росcии; трудно от него укрыться. Страна большая, до самого моря-океана; и на этом море у них несколько островов, где водятся кречеты и соколы-пилигримы, все это вывозится по разным странам света». Вот это как? И при этом Марко, как и Рубрук, сообщает о походе монголов на русские земли. ГЛАВА ССХХ (220). Первым царем западных татар был Саин; был он сильный и могущественный царь. Этот царь Саин покорил Роcсию, Команию, Аланию, Лак, Менгиар, Зич, Гучию и Хазарию [109], все эти области покорил царь Саин. А прежде нежели он их покорил, все они принадлежали команам, но не были они дружны между собою и не составляли одного царства, а потому команы потеряли свои земли и были разогнаны по свету; а те, что остались на месте, были в рабстве у этого царя Саина. После царя Саина царствовал Пату (Бату), после Пату царствовал Берка, после Берки царствовал царь Монглетемур, после него – царь Тотамонгур, а потом Токтай [110], что теперь царствует. Автор приписал все успехи Бату его отцу Джучи (Саин). Но в остальном всё верно. Вот только как совместить богатство Руси с её малой данью? Причём богатство само по себе очень ценимое у монгольской знати, да и вообще на Востоке: серебро, соболя, соколы. И много царей. Причём сказано только о лёгкой дани, а о подчинении совсем не говорится, хотя именно эти отношения у автора наиболее педантичны. К тому же и об этой дани он говорит как о мелочи, которую и не сразу вспомнишь. Так Марко больше не говорит ни об одном народе. И далее мы увидим, что он может преувеличить сказочные богатства Японии или размеры быков – яков, но понятия подчинён (платит)/не подчинён (не платит) у Марко Поло прописаны весьма щепетильно. А тут: «Никому не платят», вернее, «только немного». Но нечто сходное пишет и Киракос Гандзакеци, славный и мудрый историк Армении: «Русские князья платят дани более или менее, смотря по обстоятельствам. Сначала хан улуса Джучиева посылал своих чиновников для сбора дани и налогов в Россию. А потом передал эту обязанность в руки русских князей. Не потому, конечно, что имел к ним более доверия, а потому, что раздражение народа во многих случаях показало невыгоды и даже опасность первой системы» [111]. Выходит, хан боялся русских повстанцев? Вряд ли. К тому же в других странах баскаки не уходили [112]. А это, как и показания его товарища по перу Марко Поло, наводит на мысль, что с Русью Северной (Россией) у монголов сложились особые отношения. К тому же записи Киракоса кончаются 1268 годом. И ему к этому времени, очевидно, было известно о восстании во всех крупнейших городах во Владимирской земле в 1262 г. Об изгнании баскаков и откупщиков. И о том, что сбор и доставка даней в центральных землях Северной Руси – Великороссии были окончательно переданы в руки русских князей. Но то же самое мы видим и в городах Южного Крыма. С которыми у монголов тоже сложились особые отношения. На базе взаимных торговых выгод. Какие же общие выводы можно сделать уже сейчас? Первое. Ещё в самом начале завоеваний империя монголов была в двух ипостасях. Как указывают и «Сокровенное сказание», и Рашид, монголы изначально были всерьёз озадачены и ролью великого транспортировщика между основными мануфактурными центрами Китая, Ирана, а также других народов, попадавших в их политическую орбиту. И второе. К разным народам и странам, в том числе с точки зрения обложения их данью, монголы относились по-разному. Очевидно, что дань с Северной Руси и Итальянского Южного Крыма (Рубрук) [113] с человека была на порядок меньше, чем с их соседей. Так же монголы устранили таможенные барьеры на огромных расстояниях Евразии. В силу чего уже на рубеже 2000-х гг. появился даже новый термин для этого феномена.
Pax mongolica
Pax mongolica (с латинского «монгольский мир» по аналогии с Pax Romana, миром империи Римской) – термин в европейской историографии для обозначения влияния монгольского завоевания на социальные, культурные и экономические стороны жизни народов Евразии, завоёванных Монгольской империей либо просто зависимых и связанных с ней в XIII веке. Также монгольским миром называют влияние на торговлю и связь и период относительного мира, последовавший вслед за монгольским завоеванием. Как мы видели, все, что известно о Чингисхане, не укладывается ни в представление об «исчадье ада», ни даже в концепцию о «гениальном дикаре», выдвинутую русским лингвистом и историком Борисом Владимирцовым. Она основывалась на прежней научной схеме развития человечества от варварства к цивилизации. Согласно ей, «хомо сапиенс» якобы начал свое победное шествие по Земле сперва в роли дикого охотника-собирателя, который затем превратился в неотесанного пастуха, а венцом прогресса виделся земледелец. Теперь многие историки сходятся на том, что эта теория устарела. Кочевники не были дикарями, из среды которых выделились мудрые земледельцы, породившие городскую культуру. Наоборот, степные пастухи вышли из земледельцев. Чтобы гонять стада по огромным пространствам, животных надо сначала одомашнить. Кочевому скотоводству предшествовало скотоводство оседлое, и возникло оно внутри земледельческих общин. Только потом, на более высокой стадии развития общества, примерно за 4000 лет до н.э. [114], пастухи научились кочевать с лошадьми и овцами в степи. Параллельно с пахарями они создавали свою, ничуть не менее сложную систему хозяйства, передачи знаний, военного дела и государственного устройства [115]. Империя монголов, основанная Чингисханом, – высшая форма степной цивилизации. С развитием тактики (казаки, которые равно хорошо владели и конным, и пешим, и водным боем, мамлюки, гусары, потом профессиональная пехота, как стрельцы и гренадёры, которые обучались и тренировались всю свою жизнь), изобретением огнестрельного оружия и выходом науки из младенческого возраста горожане вырвались далеко вперед. Но монгольский властитель этого уже не увидел. А вот вклад в появление тех же казаков и гусаров уровня XVI века сделал немалый. Поэтому в формуле «гениальный дикарь» надо просто заменить слово «дикарь» на «степняк», избавив её от бестолковости смысла [116]. К моменту своей смерти Чингисхан правил державой, раскинувшейся от Аральского до Желтого моря. Она превышала по площади Римскую, а также и империю Александра Македонского. Причем в отличие от последнего властителя, которому отец оставил великолепную армию, царство и даже план похода в Персию, Чингисхан добился всего сам, с нуля [117]. Завоевания Чингисхана способствовали установлению контактов между западным и восточным мирами. Великий шёлковый путь, ведущий через Европу и Азию, попал под контроль Монгольской империи. Говорили, что «Дева, несущая золотой самородок на голове, могла гулять по стране» [118]. Каждая их победа приносила не только территориальные приобретения, но и технологии, контроль над торговыми путями, дань, а также налоги и специалистов [119]. Территориальные завоевания сделали государство монголов не просто крупной, но и технологически развитой империей. Влияние монгольского мира прослеживается даже в одежде. K XIV веку в Европе вошло в моду так называемое «татарское платье». B 1331 г. перед рыцарским турниром через улицы Лондона проехала процессия английских всадников, 16 из которых были одеты в одежды и маски татарского покроя. 250 подвязок из татарской ткани (темно-синего цвета) с золотой вышивкой были сделаны для рыцарей английского ордена Подвязки. C Ближнего Востока лапша попала в Китай и Италию, где стала одним из основных национальных блюд. Европейцы познакомились с технологией перегонки спирта, не говоря уже о таких принципиальных для Запада открытиях, как компас, порох и книгопечатание. Элементы китайской живописи и декоративного искусства вошли в среднеазиатское искусство, так же как среднеазиатская парча попала на Дальний Восток. Китайские техники и инженеры сопровождали монгольские армии, вторгавшиеся в страны ислама. Значительные группы населения с территории империи Цзинь были переселены в Мерв и Тебриз для занятия ремеслом и сельским хозяйством. По прямому приказанию Хулагу были построены буддийские храмы на землях Хорасана, Армении и Азербайджана. Археологами исследованы остатки одного такого храма неподалеку от Мерва. Конструкция объединяет местные и дальневосточные строительные традиции. B городах существовали китайские кварталы. Подобные заимствования были довольно многочисленны в Монгольской империи. Это создавало возможности для расширения все новых и новых связей, формирования новых моды и вкусов. Однако не следует забывать, что монголы ставили себе иные цели. Завоеваний и покорений. И следовательно, многие результаты их столкновений с другими культурами и цивилизациями оказались заранее непреднамеренными. Ho, впрочем, все же формировались обширные и постоянные сети как культурных, так и технологических контактов между ремесленниками, инженерами, художниками и другими представителями интеллектуального труда разных народов и государств. Bce это заложило основу для плодотворного технологического и культурного обмена, способствовало претворению в жизнь новых возможностей людей и уникальных открытий, которым через несколько столетий было суждено перевернуть весь мир. Pax mongolica сильно повлияла на развитие цивилизации Евразии в XIII–XIV веках. На пике могущества Монгольская империя простиралась от Кореи на востоке до устья Дуная на западе [120]. Объединение огромной территории [121] вело к повышению безопасности перемещения, в результате привело как к росту объёмов, так и к расширению географии торговли. Монгольская империя объединила мировую торговлю и утвердила значение Великого шёлкового пути как основной транспортной магистрали в мире [122]. Более того, серьёзно возросло значение северного торгового пути от Китая до Нижней Волги, где усилиями русских и ганзейских купцов на севере (Волга – Балтика) и итальянцев, болгар и византийцев на юге (Волга – Босфор) были расширены новые торговые пути, которые ранее были не так важны. Объединение народов Евразии снизило количество поборов [123] со стороны местных властей и повысило безопасность передвижения. Европейские торговцы (например, Марко Поло) путешествовали из Европы в Китай по хорошим дорогам [124]. По Великому шёлковому пути перевозили китайский шёлк [125]; с Молуккских островов везли перец, имбирь, корицу, а также мускатный орех [126]. Европейцы знакомились с восточной кухней. Европейцы импортировали муслин, хлопок, жемчуг [127] и драгоценные камни из Индии, оружие, ковры и кожаные изделия из Персии. Порох был завезён в Европу из Китая [128]. Из Европы на Восток отправляли серебро, тонкие шерстяные суконные ткани [129]. И, наконец, русские меха, «мягкое золото», стали в то время более широко поставляться и на Восток, и в Западную Европу. И именно в это же время русские охотничьи птицы Севера становятся востребованы на мировом рынке. Вместе с моржовым клыком, ставшим таким же дорогим, как слоновая кость. И наконец, Его Величество Русский Лес, который раньше не попадал дальше Прибалтики и Камской Булгарии. Теперь он не только идёт вниз по Волге в улусы, но и по Дону в страны Средиземноморья. Завоевания монголов перевернули историю Китая, России, Кавказа, стран Средней Азии, Ближнего Востока и Восточной Европы. Восстановленные после разгрома ирригационные системы находились под защитой монголов [130]. Были установлены принципиально новые правила торговли, а главное, для нее открылись новые возможности. Перец из Юго-Восточной Азии, шелк и фарфор из Китая бесперебойно поставлялись в Европу и к арабам. Улучшилось управление и установился строгий порядок во взимании налогов. Но главное – монголам впервые удалось соединить Запад и Восток Евразии в единое относительно мирное пространство, обеспечив на нем безопасность и быстроту [131] передвижения. Даосский монах Чан Чунь для встречи с Чингисханом за три года проехал 10 000 километров, и его никто не тронул [132]. А монах несторианский, Раббан бан Саума, из Китая, посетил в 1285 г. папу римского. И встретился с английским королем [133]. Плано Карпини и Виллем Рубрук, венецианский купец Марко Поло, не говоря уже о русских, мусульманских и китайских торговцах, с помощью монгольской ямской службы преодолевали огромные расстояния с неслыханной по тем временам скоростью [134]. К примеру, Плано Карпини проделал путь в четыре с половиной тысячи километров от Сарая на Волге до Каракорума в Монголии за сто четыре дня, в то время как две тысячи километров от Лиона до Киева он «тащился» десять месяцев [135]. До появления телеграфа не было лучшей системы распространения информации, чем монгольская почтовая служба. Изобретения китайской цивилизации, вроде бумаги для написания рукописей и изготовления денег, проникли на Запад (некоторые историки считают, кстати, что и порох туда тоже занесли монголы) [136]. Инженеры с берегов Хуанхэ наблюдали за строительством каналов в Ираке. Русский мастер Кузьма сделал трон для великого хана Гуюка, а француз Буше – знаменитое «серебряное дерево», украшавшее дворец хана Мункэ в Каракоруме. Произошел культурно-информационный взрыв [137], сравнимый только с изобретением книгопечатания. Он затронул все мировые религии, воздействовал на науку и искусство. Парадоксально, но даже открытием Америки мы косвенным образом обязаны ему: оно произошло (бессознательно, во всяком случае) из-за жажды европейцев восстановить единство Евразии, утраченное миром после распада державы монголов. Не забудем, что настольной книгой Христофора Колумба было описание приключений Марко Поло «в стране тартар» [138]. Таким образом, становится очевидно, что влияние Монгольской империи (а также «монгольского мира») на развитие торговли в Евразии очевидно. Причём не только на развитие торговли, но и на её идеологии. На само мировоззрение торговцев Европы и Азии, которое и предопределило эпоху Великих географических открытий. Еще одним следствием масштабного культурного обмена стало визуальное расширение горизонтов Евразии и развитие картографии. B определенной степени это подтолкнуло европейцев к поискам новых морских путей в Индию и привело впоследствии к Великим географическим открытиям. Монголы серьезно изменили лингвистическую ситуацию в регионе. Империя была многоэтничной державой, и монголы использовали различные языки для управления завоеванными территориями. Они создавали специальные школы для подготовки переводчиков, они стимулировали процесс создания многоязычных словарей, которые начинают появляться в XIII–XIV вв. в разных странах, связанных с торговлей по Великому шелковому пути – от Китая до Европы. Мы уже не говорим о многочисленных языковых заимствованиях монгольских слов в различных языках и стимулированных монголами языковых взаимодействиях. Мы видим всплеск активности не только европейских торговых корпораций (таких, как Ганза) и сообществ, но и более целеустремлённое участие самих государств в развитии глобальной торговли. Как католических и протестантских, так и православной России. Были открыты Америка, Сибирь (заново), кружной путь в Индию вокруг Африки. К дележу островов Атлантики приложили руку также новые планетарные державы: Голландия и Англия. Кроме того, более активными стали купцы Персии, Индии, Самарканда и Бухары. Переняли у улуса великого хана поиски новых земель и китайцы. Причем их активность не уменьшилась и после падения монгольской династии Юань в Китае. При первых правителях новой династии Мин, получивших в наследство от Юань объединённую страну, китайцы предприняли несколько активных и масштабных морских экспедиций по Тихому и Индийскому океанам. Однако, столкнувшись в Индийском океане с настырными европейцами и арабами, они не выдержали конкуренции и постепенно свернули своё присутствие к западу от Малайзии. И всё же масштаб человеческой деятельности в степях и пустынях Азии, океанах и реках просто завораживает. Он в результате торговли, которую подстегнули монгольские правители, сделал качественный и количественный скачок по сравнению с предыдущими ступеньками достижений цивилизации, на фоне открытий и инноваций Македонской, Римской империй и Арабского халифата. И сейчас, чтобы оценить реальные достижения монголов, стоит посмотреть на их предтечу в Евразии – державу македонцев, которым первыми удалось соединить Европу и Азию.