Страница 28 из 38
– Пока нет, Петр Петрович. Проверю, и если что интересное, обязательно сообщу.
– Вы скажите летчикам, чтобы они были повнимательнее, – сказал в заключение Евстигнеев.
Предчувствие, тревожившее Попова, оказалось не напрасным. Мы едва не проворонили стремительный бросок 41-го моторизованного корпуса на правый фланг Лужской оперативной группы. Вырвись противник на Копорское плато, вся наша 8-я армия оказалась бы запертой в Эстонии, а Ленинград – под угрозой прямого удара не только с юга, но и с запада.
После разговора с Евстигнеевым я вызвал разведчиков. Они доложили, что летчики совершая разведывательные полеты, обнаружили в направлении на Кингисепп – Гдов немецкие механизированные и танковые колонны. Отдельные группы танков и автомашин были замечены в нескольких десятках километров северо-западнее шоссе Псков – Ленинград. На правом фланге назревали какие-то серьезные события».[162]
Здесь курсивом набран текст из воспоминаний самого Новикова, дополняющий или уточняющий разговор, сокращенно воспроизведенный Криновым. В более полном варианте текст воспоминаний вызывает вопрос. Если пленных нет, этот разговор можно отнести к 11 июля, а если 2-я ДНО уже в эшелонах на подходе, то этот разговор происходил никак не ранее 13 июля.
Логичнее всего предположить, что это совещание имело место вечером 12 июля.
Однако, не имея однозначных доказательств такого перемещения, оставляю описание этого совещания здесь.
Важно отметить, что разговор пока еще касается лишь возможного прорыва немцев к Гдову, а затем к Кингисеппу. А на этом направлении уже ждала врага 191-я стрелковая дивизия. Так что нашему командованию паниковать пока было особенно не с чего.
Лужское направление. Южная окраина города Луги, Лангина гора. Штаб 177-й стрелковой дивизии
Иван Семенович Павлов, подполковник, начальник штаба дивизии
«На Плюссе не затихают артиллерийская канонада и ружейно-пулеметная перестрелка. Передовые отряды противника настойчиво стремятся форсировать реку. Обстановка крайне напряженная. Для нас это первый бой.
Комдив в 483-м полку. Всю ночь в штабе дивизии никто не сомкнул глаз.
Непрерывно держим связь со штабом полка. Постоянно запрашивает обстановку штаб Лужской оперативной группы.
Пока сведения из 483-го полка не вызывают тревоги. Наше боевое охранение совместно с сохранившими боеспособность отходящими подразделениями 90-й и 111-й дивизий отражает попытки противника захватить плацдарм.
Неожиданно получили мощное усиление. Рано утром в штаб дивизии прибыл командир 10-го мехкорпуса генерал И. Г. Лазарев и сообщил, что по приказу командующего фронтом совместно с нашей дивизией будет действовать 24-я танковая дивизия.[163] Он попросил ознакомить его с обстановкой и порекомендовал нам для улучшения управления частями выслать поближе к переднему краю оперативную группу штаба дивизии.
Было принято решение КП опергруппы разместить в деревне Рютень, километрах в десяти от боевого охранения. Вместе с группой командиров штаба я выехал на наш новый командный пункт. В Рютени меня встретил начальник разведки дивизии и доложил, что подчиненные комполка Харитонова захватили ”языка”. Это офицер и, как сообщили, важный чин.
Я решил позвонить Харитонову. Но, как иногда бывает, в самый нужный момент связь не работала. Телефонисты стали вызывать КП 483-го полка по обходным линиям. И когда дозвонились, то из-за плохой слышимости лишь удалось выяснить, что подполковника на КП нет.
Спустя немного времени возле КП остановилась полуторка. Бойцы доставили пленного. Это был майор гитлеровской армии. Сопровождавший пленного лейтенант рассказал подробности его пленения. Рота занимала оборону в районе станции Плюсса. На перроне находилась группа бойцов. Вдруг кто-то заметил, что со стороны Пскова катит мотовагончик. Спросили железнодорожников: чей, кто может ехать? Начальник станции, пожав плечами, ответил, что все поезда со стороны Пскова проследовали еще вчера, и связи нет даже со Стругами. Пока суд да дело, мотовагончик остановился.
На пути выскочила группа солдат и направилась к станции. Кто-то крикнул:
– Ребята, это ж фашисты! Огонь!
И началась такая пальба, будто высадилось не меньше роты. Гитлеровцы, отстреливаясь из автоматов, бросились к вагончику. Но никто из них добежать не успел. Когда перестрелка стихла, из мотовагончика вышел мертвенно-бледный офицер. Он поднял руки и направился к нашим бойцам.
В академии я изучал немецкий язык, был знаком с военной лексикой. Стал допрашивать пленного. Он сообщил, что на нашем направлении наступает 41-й моторизованный корпус генерала Рейнгардта в составе двух танковых и одной моторизованной дивизий. Кроме того, Рейнгардту подчинена 269-я пехотная дивизия. Корпус имеет задачу захватить Ленинград. Как офицер-железнодорожник, майор получил задание проехать на дрезине до Луги, проверить состояние путей и взять на учет подвижной состав. В штабе группы армий “Север” его подвели: сказали, что Рейнгардт находится на подступах к Луге…
Майор говорил со мной по-немецки, иногда вставлял русские слова. Он объяснил, что в свое время работал с нашими железнодорожниками и немного освоил русский язык. И как специалиста, знающего русские железные дороги, его мобилизовали в войска вермахта.
Допрос прервал телефонный звонок Машошина:
– Иван Семенович! Что ж ты держишь “гостя”? Пядышев, как узнал о нем, житья не дает. Да и мне хочется на живого гитлеровца посмотреть. С империалистической не встречались…
Пленного под охраной я отправил в штаб Лужской оперативной группы. Ночью сопровождавшие его вернулись, старший доложил о выполнении приказания и сообщил, что немецкий майор дорогой по-русски разговорился. Обещал всякие блага, если его отпустим. Все равно, дескать, через неделю армия фюрера будет в Ленинграде».[164]
Документальная строка
«Ленинград. Государственный Комитет Обороны принял решение перебазировать из Ленинграда и Ленинградской области на восток еще 80 заводов и 13 центральных конструкторских бюро. Целиком или отдельными цехами Охтинский химический комбинат, заводы имени В. И. Ленина, “Экономайзер”, имени Я. М. Свердлова направлялись в Свердловск, заводы Кировский и имени “Комсомольской правды” – в Нижний Тагил, “Вулкан” и имени Карла Маркса – в Ташкент и т. д.
В первую очередь эвакуировались предприятия ведущих отраслей промышленности».[165]
В этот день полкам 2-й ДНО вручались Красные Знамена.
Антюфеев: «11 июля в Ленинград прибыл маршал К. Е. Ворошилов, назначенный накануне постановлением Государственного Комитета Обороны главнокомандующим Северо-Западным направлением. Главком, ознакомившись с обстановкой на Северо-Западном и Северном фронтах, приказал скорее отправить в бой новые ополченские формирования…»[166]
Смоленское сражение. 3-я танковая группа немцев прорвала оборону на стыке 22-й и 20-й армий Западного фронта и овладела городом Витебск. 2-я танковая группа форсировала Днепр севернее и южнее Могилева.
Киевская операция. 1-я танковая группа немцев вышла к реке Ирпень, где была остановлена упорной обороной на рубеже Киевского УР. Войска Юго-Западного фронта оказались расчлененными на две части: северную, включавшую 5-ю армию, которая заняла Коростенский УР, и южную – основные силы фронта в составе 6-й, 26-й и 12-й армии, которые вышли на Новоград-Волынский и Лотичевский УР.
162
Кринов, СС. 23–24. Новиков, СС. 86–87.
163
Одну из двух снятых с севера танковых дивизий 10-го мехкорпуса Ворошилов все же оставил на Лужском рубеже обороны.
164
Кринов, СС. 27–29.
165
Кринов, С. 29.
166
Ополченцы, С. 24.