Выбор всей жизни

Оксана взяла один из них, прочитала, но явно не поняла.

– Это что?

– Генетическая экспертиза.

– Мне это ни о чём не говорит.

– Хорошо, я поясню. Это твой, мой и Лёшкин анализы. По ним выходит, что Лёшка не мой сын. Твой – да, но его отец – не я.

– И кто же?

– Тебе лучше знать. Может быть, как раз твой любовник. А ведь Лёшка родился через десять месяцев после свадьбы. То есть, говоря проще, ты даже тогда, в медовый месяц, была мне не верна.

– Всё врут твои анализы!

Лицо Оксаны пошло красными пятнами, она схватила бланки анализов и порвала их. Потом принялась рвать фото. Все обрывки, коих получилось довольно много, с ожесточением затолкала в мусорное ведро.

– Грязь какая!

– Верно, грязь. Я думал, у меня порядочная семья: верная жена, сын – продолжатель фамилии. Оказалось, что всё обман, миф, призрак. Ты думаешь, порвала фото и анализы – и всё? Из моей головы это не выкинешь. И я знаю тебе цену – ты просто дешёвая шлюха.

Неожиданно Оксана взвизгнула и влепила Николаю пощёчину. Он сроду не получал оплеух. И от кого?

– Ты, жалкий лекарь! Ты что думаешь, всего в жизни достиг благодаря своей светлой голове и золотым рукам? Я продвигала тебя! Сначала устроила в областную больницу, потом – заведующим отделением… Да, у меня есть любовник! И только благодаря ему ты стал тем, кто ты есть! Узнал наконец правду?

Это был удар ниже пояса. Николай был в шоке. Для любого мужчины его призвание, его работа – главное в жизни. И вот теперь Оксана говорит ему эти жуткие слова… Выходит, что без неё он не стал бы заведующим? В принципе плевать на заведование – с ним больше геморроя. Из-за зарплаты согласился, когда предложили.

Каким-то потухшим голосом он спросил:

– Это тебя оправдывает? Я бы и сам пробился.

– К пенсии? А я сейчас жить хочу! Сейчас хочу иметь норковую шубу, красивые украшения… Думаешь, ты мне вот это кольцо подарил? – Оксана продемонстрировала ему кольцо на пальце левой руки. – Как бы не так!

Николай попытался вспомнить, когда он ей его дарил, и не смог.

– Когда заявление о разводе в ЗАГС понесём? – спросил он.

Вдруг от двери кухни раздался голос сына:

– Мама, всё, что сказал отец, – правда?

Голос этот поразил обоих, как гром среди ясного неба. Когда пришёл Лёшка, и почему они этого не слышали? Или так сильно были увлечены спором?

Николаю стало неудобно – ведь он же не хотел вмешивать сына. Он не переставал считать Лёшку своим сыном, хотя уже знал, что не биологический отец ему. Но ведь он воспитывал его двадцать лет – как можно отказаться в одночасье? И Лёшкиной вины во всём этом нет…

Оксана тоже молчала, не сумев подобрать нужных слов.

Лёшка выбежал, хлопнув входной дверью.

Николай, потрясённый происшедшим, слегка пришёл в себя и тяжело опустился на табуретку. Ну вот. Чего он не хотел, то и произошло. Как бы парень не наделал глупостей сдуру! Молодой, импульсивный, горячий. Но и узнать такую правду о матери, самом близком человеке на свете, непросто.

Оксана начала рыдать, заламывая руки, но её стенания и слёзы уже не трогали Николая – он перегорел внутри. Куда больше его занимал вопрос: где сейчас Лёшка, куда направился? Наверное, к друзьям, а скорее всего – к Аксинье.

Искать его сразу или дать парню время остыть? Как бы дров не наломал сгоряча. И номера телефона Аксиньи он не знает.

Николай набрал номер Лёшкиного мобильного телефона. Послышались длинные гудки, потом отбой. Сбросил, паршивец!

Николай прошёл в спальню и набрал телефон матери Аксиньи, Натальи.

– Здравствуй, Наталья, это Николай. Извини, что беспокою. Не дашь ли мне номер телефона Аксиньи?

– Здравствуй, Николай. Зачем тебе номер Аксиньи?

– Лёшка с нами слегка поскандалил, из дома убежал. Наверное, к ней.

– Ладно, записывай.

Николай записал номер.

– И адрес дай.

Наталья помедлила, но дала.

– Это съёмная квартира. Там ещё две девочки живут. Ты уж поаккуратнее.

– Да, спасибо.

Николай тут же набрал номер Аксиньи.

– Здравствуй, Аксинья.

– Здравствуйте. Это кто?

Николай чуть было не ляпнул – «отец».

– Извини, не представился – это Лёшин отец. Он у тебя?

– Нет, мы не виделись сегодня. Что-то случилось?

– Нет, просто он мне нужен. Если не затруднит, позвони мне, как заявится. Только так, чтобы он не слышал.

– Хорошо, Николай Васильевич. Он что-то натворил? – По голосу чувствовалось, что Аксинья обеспокоена.

– Нет-нет, упаси бог.

Николай попрощался. Конечно, времени прошло мало, и Алексей просто не успел к ней добраться. А может, он у неё вовсе не появится, заляжет у друзей. У него и денег-то мало, только на карманные расходы.

Звонок от Аксиньи раздался через час, показавшийся Николаю вечностью.

– Николай Васильевич, Лёша пришёл. Не в себе и пьяный.

– Не выпускай его, я сейчас буду.

Господи, напиться-то он когда успел? Сроду за ним такого не наблюдалось.

Николай оделся, взял деньги, вышел из дома и сел в машину. Адрес Аксиньи у него есть, только где это? Вроде бы на окраине.

Он позвонил знакомому – тот был старожилом и знал город как свои пять пальцев.

– О, это у чёрта на куличках! Езжай в сторону аэропорта, за мостом повернёшь направо. Там спросишь.

– Приблизительно понял, спасибо.

Район на окраине промышленный, туда ходят трамваи.

Николай поехал. Поплутал немного, не без того, но улицу и дом нашёл. Старая хрущёвка родом из шестидесятых, давно не знавшая ремонта.

«М-да, далековато Аксинья забралась. Наверное, дешевле здесь, небось мать каждый рубль считает».

Николай поднялся по обшарпанной лестнице. Вот и нужная дверь на четвёртом этаже. Через соседнюю слышна музыка – шансон, громкие пьяные крики. Ну и соседи! Наверное, спившиеся пролетарии.

Он позвонил.

Дверь открылась сразу, как будто Аксинья стояла рядом.

– Заходите, – произнесла она шёпотом.

– Лёшка где?

– Идёмте.

Лёшка сидел на диване, опустив голову и обхватив её руками. И таким несчастным и беззащитным он показался Николаю, что сердце сдавило, как будто тисками.

Николай уселся рядом.

От сына пахло спиртным – раньше за Лёшкой такого не наблюдалось.

Он обнял сына, но тот сбросил его руку.

– Сын, поехали домой. Нехорошо: к своей девушке – и в таком состоянии.

– Не сын я тебе!

– Лёш, ну что ты несёшь?

– Я случайно слышал твой разговор с матерью.

– И что это меняет? Я тебя вырастил, воспитал. Неужели я был тебе плохим отцом? Ведь берут же люди чужих детей из детских домов – усыновляют, воспитывают.

– Они знают, что берут чужого.

Язык у Лёшки уже заплетался – в таком состоянии Николай сына ещё не видел.

– Лёш, поехали домой. Аксинье готовиться к занятиям надо, ты ей только мешать будешь.

– Я вам всем мешаю! – Лёшка неожиданно разрыдался. Спиртное ударило в голову, ослабило контроль. А впрочем – что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Ладно, пусть выговорится – его можно понять. Всю жизнь он считал Николая Васильевича отцом, а семью – крепким тылом, эдакой крепостью, островком спокойствия и уюта. И в один миг всё разрушилось. Тяжело осознать. И как дальше жить с этим?

Николай посмотрел на Аксинью. Лёшка не успел рассказать ей о семейной неурядице, да что там неурядице – беде. И теперь она кое-что поняла из Лёшкиного разговора. Глаза девушки были широко распахнуты, вид ошеломлённый, но держалась она хорошо. Было бы хуже, если бы она сейчас Алешку жалеть начала – обняла бы, по голове гладить начала. Лёшка мужчина, должен держать удар, жалость же мужчину унижает.

Николай внимательно оглядел дочь. Господи, как же быстро всё поменялось! Оказалось – Лёшка и не сын ему вовсе. А он, Николай, отец вот этой девушки. Вот её жалко. В нужде жила, отцовской ласки не знала. Никто её в зоопарк не водил, на плечи не сажал. И открыться нельзя, по крайней мере – пока. Для девочки удар, а Лёшка, ежели узнает, – так вообще трагедия. Цепь случайностей, мексиканский сериал. А ведь если бы не Лёшка, то Николай так бы и не узнал никогда, что у него взрослая дочь. Странная штука жизнь – его отцовская ласка досталась чужому ребёнку, а не родному.