Страница 13 из 67
Они знают о нашей остановке в закусочной?
Я хмурю брови, притворяясь, что пытаюсь что-то вспомнить. Одновременно с этим моё сердце колотится, как сумасшедшее.
Детектив Ривера сидит и смотрит мне в глаза. Он не улыбается, не собирается облегчить мою задачу.
Он смотрит на меня слишком долго. Я бы никогда не смогла смотреть так пристально. Это то, что делают детективы? Пытаются заставить почувствовать себя бактерией под микроскопом? Как будто они могут увидеть все?
Ещё как, могут!
Я думаю о том парнишке, выдающем еду, как он взглянул на меня. Казалось, что мой похититель собирался добраться до того окошка, вытащить паренька и тоже убить. Это было... странно. Мне было страшно тогда, но также я почувствовала что-то ещё, глубоко в моей груди. Что-то дикое.
— Что-нибудь приходит тебе на ум? — не отстаёт детектив. — Нам нужно, чтобы ты рассказала всё, абсолютно всё. Все даже самые незначительные детали… — он бросает взгляд в сторону кухни, где находится мама. — Тебе не стоит нас смущаться.
Я трясу голову, думая о небольшом сгоревшем доме.
— Я не знаю, где мы были.
— Что насчет звуков? Слышала ли ты что-нибудь?
Я закрываю свои глаза. Мне нужен перерыв.
— Было тихо. Я хотела сбежать, но похититель сказал, что убьёт меня, если я попытаюсь… — показываю жестами, будто снимаю с головы мешок, — сказал: «Если хочешь жить, не шевелись».
По крайней мере, хоть это правда.
— Его голос, — к беседе подключается другой детектив, — принадлежал молодому или человеку постарше?
Я опять трясу головой, перед глазами возникает шрам на плече похитителя. В виде буквы Х. Думаю над вопросом. Молодой. Постарше. И то, и другое. Открываю глаза.
— Я не знаю.
— Был ли у него акцент?
— Нет.
— Звонил ли он кому-нибудь?
— Нет.
— Он больше ничего не говорил? За всё время, что вы ехали…
— Он пару раз приказывал мужчине заткнуться.
— Почему? Мистер Мэдсон говорил что-нибудь?
— Нет. Больше стонал. От боли. Может, от страха. Я не знаю.
— А как насчет того, что случилось у реки? — давит детектив.
Я ёжусь, вспоминая ледяную воду на своей коже, как крепко похититель держал меня, пока мы погружались всё глубже. Это мой шанс. Я могу рассказать им всю правду прямо сейчас. Ривера же подсказал лазейку, что иногда люди вспоминают подробности во время рассказа.
Но я не могу — ради жизни родных и близких.
— Я зажмурилась. Я думала, он собирается… — мой голос надламывается, слёзы скатываются вниз по щекам. Эти эмоции искренние. Я не хочу больше разговаривать об этом. Не могу.
— Ты закрыла свои глаза, чтобы не видеть… — Ривера потирает подбородок, как будто запутан. — Но у тебя на голове был мешок, — замечает он, никак не реагируя на мои слёзы. — Или это было после того, как ты его сняла? Поэтому ты закрыла глаза? Потому что, если у тебя на голове мешок, нет смысла жмуриться.
— Я не знаю, — чувствую, как паника поднимается у меня в груди. — Я ничего не помню.
— Похититель снял мешок с твоей головы, или ты сама?
Я не знаю, что ответить. Я не думала об этом, и теперь детективы знают, что я что-то скрываю — уверена в этом. И тогда я вспоминаю то, что мне сказал похититель. Они не смогут заставить тебя сказать то, что ты не помнишь.
— Я не помню, — снова говорю я. Без комментариев. Детектив может оспорить всё, кроме этого.
— Ты была в машине в тот момент?
— Я не помню, — повторяю я, как молитву. Не помню. Не помню. Даже если в моём сознании отчётливо вспыхивают картинки крови, насилия и неожиданного милосердия.
— Знаешь ли ты, как выбралась? Можешь рассказать нам об этом?
Именно в этот момент появляется моя мама уже без стакана с водой. Когда же она видит меня, выражение её лица сразу меняется.
— Мне жаль, детективы, но Брук нужен отдых. Вы можете прийти в другой раз.
Благодарность накрывает меня. Хоть мама и не идеальна, но она меня любит. Она защищает меня по-своему. Даже уроки о манерах и приличиях — это одна из форм защиты.
— Конечно, — отвечает Ривера, вставая, от него исходят флюиды участия и понимания. Но что-то в его глазах говорит мне, что просто так он не сдастся. В мужском взгляде полно подозрения, которое заставляет мой желудок сжаться.
— Мы вернёмся в другой раз.
Седьмая глава
Семь месяцев спустя
Брук
Мы с Челси, наконец, вырвались из душной атмосферы музея Естественной Истории Франклин-Сити и окунулись в спасительную освежающую прохладу апрельского воздуха. У нас в арсенале уже тонны заметок для нашего проекта, который включает в себя создание из картона и пластилина модели поселения охотника-собирателя. Наша задача показать, как люди жили до того, как начали самостоятельно выращивать сельскохозяйственные культуры и задумались об оседлой жизни. Учитель сказал, что любому, кто дополнит свою работу исследованиями из музея, добавит дополнительные баллы, а нам с Челси эти баллы очень сильно нужны.
Мы направляемся к парковке через улицу и поднимаемся по лестнице на пятый уровень.
— Ты должна сказать своему отцу, чтобы он купил тебе 3D-принтер, — говорит Челси. — Представляешь, каким замечательным получится наш проект, если мы добавим миниатюры увиденных в музее инструментов?
— Ага, обязательно передам папе. Думаю, он обдумает моё предложение, — шучу я. Иногда удивляюсь, как Челси до сих пор не догадалась, что папина компания на пороге банкротства.
Ну, по крайней мере, меня чуть отпустило.
Прошло семь месяцев с момента моего похищения, семь месяцев со дня вечеринки в честь моего шестнадцатилетия.
После той ночи я некоторое время озиралась буквально на каждом углу, ожидая увидеть Его. Но теперь нет нужды убегать. Мне достаточно лишь смежить веки, как образ похитителя, избивающего бедного старика, тут же всплывает перед моими глазами. В моей памяти до сих пор хранятся воспоминания о том, с какой силищей он обнимал меня. Так, словно нам обоим грозила опасность утонуть в той реке.
Не спеша, переговариваясь, мы добираемся до нужного уровня. Челси достаёт ключи от своей машины, я делаю то же самое. На её белом внедорожнике, припаркованном возле моего красного, моргнули фары.
— До завтра? Увидимся в читальном зале?
У нас завтра выходной.
— Буду, как штык, — говорю я. — Обещаю, постараться не забыть твой голубой свитер. — Я как-то одолжила его, но раз за разом забываю вернуть.
Челси деланно щурит глаза, будто я специально не возвращаю его.
— Клянусь! Ну, если только не решу его ещё немного поносить, — дразню ее я.
Челси фыркает, забираясь в машину. Я захлопываю её дверь и отхожу в сторону, ожидая, когда она выедет с парковки, оставив меня одну.
Обходя вокруг машины, нажимаю кнопку на брелоке. Сигнализация отключается с мягким щелчком.
Только я открыла дверь авто, боковым зрением замечаю, как от стены отделяется тёмный силуэт и движется в мою сторону. Всё ближе и ближе.
Это ОН.
Я отступаю за автомобиль, пусть между нами будет хоть такая преграда. Знаю, теперь мне никак не попасть в машину — с него станется засунуть кулак прямо в окно.
Он подходит к водительской двери и облокачивается на неё.
— Хочешь, чтобы я сел за руль?
Моё сердце выпрыгивает из груди.
— Что ты здесь делаешь?
— Брось мне ключи и забирайся внутрь.
— Я никому ничего не рассказала, — лепечу я, продолжая пятиться назад от него и своей машины, отчаянно надеясь, что кто-нибудь случайно забредёт сюда. Шансы ничтожно малы, поскольку на этом уровне нет больше машин. Красный огонёк указателя выхода одиноко сияет в дальнем углу, словно путеводный маяк для бредущих во тьме.
— О, я знаю. Ведь твои близкие до сих пор живы, разве нет?
Ледяные пальцы страха спускаются вниз по моему позвоночнику.