Страница 41 из 114
– Когда же ты очнешься, девочка наша? – шептала мать белыми губами. – Я же чувствую, что ты жива! Сейчас я чувствую это даже сильней, чем раньше! Твоя душа горит, живет и бьется где-то рядом, а раньше она будто спала...
– Очнется. Вот и Дамиан Сантеро уверен в этом, – заметил отец.
– Не говори мне об этом испанце! Это он виноват в Лариной болезни, я уверена, что бы там ни говорили твои «факты» и «доказательства»! Хорошо, что он теперь уехал и не появляется – надеюсь, он окончательно бросил нашу девочку и больше не вернется.
– Не думаю, – покачал головой отец, – он полностью оплатил пребывание Лары в больнице и все процедуры на полгода вперед – это огромная сумма. Я хотел вернуть ему эти деньги, но он не взял. Именно он первым потребовал подключить Лару к аппарату искусственного дыхания, когда она стала угасать. Я знаю, что главврач отделения ежедневно пишет ему отчет о состоянии Лары, а это никак не свидетельствует в пользу твоей версии, что он ее бросил и не собирается вернуться.
«Конечно, он собирается вернуться, гад! Ждет, что я на коленях к нему приползу и он милостиво вернет меня в мое тело! Нет, я САМА вернусь, обломлю ему все планы! – зло подумала Лара. – Видимо, я и в самом деле себя вижу. Что ж, хоть знаю теперь, что со мной в родном мире происходит, что никакая кошка в мое тело не вселилась. И на родителей посмотрела. Ох, и соскучилась я по ним, родным моим!»
В палату вошли Алексей Иванович Гаврилов, Маринов и Муравьев. С букетом мелких розовых гвоздичек. Поздоровались с родителями Лары. Помолчали.
– Без изменений? – откашлявшись, спросил Алексей Иванович.
Родители молча кивнули.
– Директриса Фонда помощи больным детям, ну... того самого Фонда, где Лара волонтером была, обещает любые лекарства из-под земли достать, если надо..., – это сказал Олег Маринов.
– Не надо, – вздохнул отец Лары. – Алексей Иванович, можно вас на минутку?
Отец со следователем вышли из комнаты. Лара подумала и попробовала пойти за ними. Перед ней качнулась и растворилась стена и – гоп! – она уже в коридоре больницы.
– Как там дело Латвинова и его приспешников? Никакой связи с Ларой не выявили? – сосредоточено спросил отец.
Гаврилов развел руками:
– Увы, о причинах такого состояния Лары им ничего неизвестно, никаких «заказов» на нее не поступало. Да и когда бы они успели поступить?! Она только за два часа до этого узнала всю подоплеку этого дела и решилась подать на отвод Громыкина. Она ничего и сделать-то не успела! Наш судмедэксперт брал на анализ кровь Лары и...
– Знаю, – нетерпеливо перебил его отец, – вы же не думаете, что ваш эксперт мог бы взять на анализ кровь моей дочери без моего ведома и согласия?!
– Не думаю, – кивнул Гаврилов. – Я даже не думаю, что вон те два медбрата имеют хоть какое-то отношение к персоналу этой больницы.
«Папа в своем репертуаре, – улыбнулась Лара, – все держит под контролем!»
– Верно не думаете. Я знаю, что ваш судмедэксперт ничего крамольного не нашел, никаких признаков отравляющих или психотропных веществ, но ведь технологии ни секунды не стоят на месте...
– Поверьте, мы проверили ВСЕ. И спасибо вам за помощь в этом деле: без нее нам вряд ли удалось бы так быстро накрыть эту шайку и вернуть деньги из оффшор. Теперь Латвинова и его дружков точно посадят, а Громыкина наконец-то отдадут под следствие и как минимум уволят. К Латвинову в камеру подсадят опытного человека: если он хоть что-то скажет о Ларе, мы сразу все узнаем. И еще раз – спасибо.
Отец кивнул.
– Я знаю, что Лара очень бы переживала, если бы эти проныры ушли от правосудия. Она всегда радела за больницы, детские центры... – голос отца прервался. Он вздохнул и жестко продолжил: – Связь Латвиного с Сантеро установлена?
– Нет, – признал Гаврилов. – Возможно, я зря сказал Ларе о его причастности, это всего лишь неподтвержденные догадки наших айтишников.
«Как же, догадки! Самая взаправдашняя правда!» – хотела крикнуть Лара, но сон развеялся, и остаток ночи прошел без сновидений.
Утром Лара проснулась от того, что ее подняли с постели, на которой она сладко спала всю ночь, и аккуратно переложили на меховую шкуру. Потом раздался шорох одежды – это одевался Леон. Потом хлопнула дверь: Леон вышел, а в спальню влетела служанка, которая начала расторопно перестилать постель, открывать ставни и окна, чтобы проветрить помещение.
«Спокойно полежать не дадут даже кошке, – вздохнула про себя Лара и потянулась. Ночной сон принес ей чувство светлой тоски по родителям и умиротворения, так как теперь она знала, что ничего непоправимого в родном мире не произошло. – Ничего, сейчас эта девица уйдет, и поваляюсь я в тишине и покое, – мысли Лары текли медленно и лениво, как бывало в последние недели жизни в дупле. – Поваляюсь... поваляюсь... поваляюсь?! Опять кошачья сущность знать о себе дает?! Получается, за последний месяц, что я кошкою жила, звериный дух во мне все-таки пробудился?! Эй, ты тут? – Лара внимательно прислушалась к себе, но никакого отклика не получила. – Хм, самопознание оставим на потом. Нечего разлеживаться, надо скорее информацию об этом мире и его обитателях собирать, особенно – о наличии в нем магов, колдунов, и месте обитания той Слепой Ведуньи, о которой в селе говорили. Кстати, куда это генерал направился? Никак, завтракать пошел и меня не позвал?»