Страница 14 из 130
Аэно болтал ногой, сидя на широком бело-коричневом подоконнике, и вглядывался в высокое, раскинувшееся бескрайним ковром звездное небо. Румяная луна еще не выкатилась в свое неспешное путешествие, только обозначив присутствие слабым сиянием. Ночь вступала в права. Парень поерзал, устраиваясь удобнее, потянулся, взлохматил чистые волосы и улыбнулся в темноту парка. Не спалось. Вроде бы уже и нагулялся за день, и наелся. И глаза закрывались. А потом рраз, и сон сбежал юркой лисонькой. Вот и сидел теперь шатенчик на подоконнике, уставившись в ночные тени.
В углу за окном зашебуршало, заскреблось острыми коготками. Аэно перегнулся, чуть ли не на ощупь хватая мягкую шкурку и втягивая увесистое тельце. Харим лизнул мальчишку в лицо, мурлыкнул, сворачиваясь крупным пушистым клубком на коленях хозяина, прикрыл лукавые черные глазки и затарахтел. Паренек улыбнулся, ощущая рукой эту успокаивающую вибрацию. Снял с толстого хвостика пушинку характерного окраса и вздохнул: - Анак!- поименованный котень дернул ушком, но более ничем интереса к разговору не проявил. Аэно покачал головой и продолжил уже намного тише, чтобы не потревожить обладавших на его взгляд чрезмерно чутким слухом эльфов, - опять завтра с утра на тебя ругаться будут. Ты зачем аямов гонял?
Харим вытянул вперед лапочку, растопырил ее, выпуская и убирая когти, облизнулся. Парень вздохнул, переживая. Он не понимал, почему Анак воспылал такой страстью к этим крупным бестолковым птицам изумрудного цвета, жившим в специальном птичнике на окраине дворцового парка. Любопытный котенок добрался туда спустя неделю. И теперь утро начиналось с нотации, произносимой строгим голосом эльфийского принца. К счастью, полосатый хулиган птичек не душил, а лишь гонял, что сказывалось на количестве яиц и мешало спать смотрителю, но к более серьезным последствиям не приводило. Да и в ярких солнечных глазах Его Высочества прятались смешинки. Так что Аэно надеялся, что пушистый шалун не огребет неприятностей по полной. Ведь защитить его…, мальчишка вздохнул и со значительным усилием приподнял за шкирку харима, повернувшего к нему умную морду: - А если они рассердятся? Ты понимаешь, что я помочь не смогу? Меня же скрутят, как щенка! А потом нас выгонят. И куда мы пойдем?
Анак фыркнул в лицо хозяину и сощурился, смешно встопорщив усы, дернулся, требуя, чтобы его вернули на теплые колени, и опять скрутился в клубок. Точнее в увесистый клубочище. Зевнул и принялся намурлыкивать сон своему старшему, нисколько не беспокоясь о завтрашнем дне. Да и было бы о чем? Котя пошевелил усами, думая, что с утра, конечно, придет этот светловолосый эльф. Но он ведь не всерьез возмущается. Да и охранники птичника в харима ни разу стрелу не пустили. Только магией для малышей пугали. Так что никуда их не выгонят. А утром он пойдет на кухню, где высокий повар с длинными острыми ушами угостит его припасенной заранее тушкой той самой птички, жирной, сочной. И уже без перьев. Кошак чихнул. Будет он сам этих… от перьев чистить?! Когда ему все уже готовое приносят. Кот прислушался к стуку сердца хозяина, замедлявшемуся, выравнивавшемуся, и улыбнулся в пушистую лапочку.
Парень потянулся, зевнул и почесал подставленную под пальцы шейку: - Пойду я тоже спать. А ты, - мальчишка попытался сурово посмотреть на харима, но, как всегда, мало преуспел, - пока не почистишься, на кровать и не думай лезть, - обнажив в зевке белоснежные клычки, Анак всем своим видом показал, что никуда и не собирался, демонстративно принимаясь вылизываться. Аэно вздохнул, - Анак. Мне просто неудобно перед горничными, - паренек погладил мягкую шкурку, расстегнул небесно-голубую рубашку из какой-то очень легкой и тонкой ткани, скинул новые темно-синие сапожки, стянул остатки одежды и плюхнулся на кровать, плотно заворачиваясь в нежно-салатовое покрывало.
Тихо приоткрылась ведущая в соседние покои дверь. Мускулистый блондин неслышно скользнул в комнату, кивнул продолжавшему наводить красоту кошаку, погрозил тому же пальцем, улыбнулся, глядя на кокон из одеяла, подошел к кровати, провел рукой над каштановой макушкой, отгоняя дурные сны, поправил защитные чары и вышел, не нарушая крепкий сон своей находки.
Утро встретило Аэно нежными лучами солнца, никогда не встававшего в зенит. Это парень выяснил в первые дни своего пребывания в эльфийском городе, где всегда царил то ли восход, то ли закат. А потом сразу наступала ночь. Шатену нравились не обжигающие лучи солнца, постоянная легкая прохлада, но все-таки это было слишком необычно. По крайней мере, сначала. А потом, он уже и не заметил, как привык. И лишь изредка пытался определить время по солнцу. За окном мелодично пела какая-то птаха, к ней постепенно присоединялись другие, не менее талантливые, пернатые певцы. Валявшийся на подоконнике, раскинув лапы звездочкой, харим не выдержал, и тоже тихо взрявкнул, внося в хоровое пение свою вескую ноту.
Мальчишка хмыкнул, не без труда выбрался из одеяла и поскакал в ванную комнату, откуда вышел уже полностью одетый: - Анак, ты со мной на завтрак? Или сразу на кухню побежишь? – Аэно поправил украшенный изящной вышивкой рукав серебристо-серой рубашки, постоял перед зеркалом, размышляя, затем перестегнул на одно отверстие светлый кожаный ремень, с ужасом думая, что такими темпами он скоро ни в одну дверь не пролезет. Кормили его везде, где только было можно. Стоило спуститься вниз, в царство еды и посуды, как повара, под руководством главного «дирижера» этого «оркестра», подсовывали ему ароматно пахнувшие кусочки разнообразных вкусностей, от которых невозможно было отказаться.
Когда же он приходил в гости в казармы, где обитали дежурные гвардейцы, а также те, кто пока не имел семьи и предпочитал не тратиться на жилье, то история повторялась. Причем в закармливании одного «тощего кутенка» принимали участие не только члены нашедшего Аэно отряда, но и все остальные. На робкое вяканье шатенчика, что в него уже не лезет, отвечали подшучиванием, хлопками по плечу, от которых он приседал, и очередным куском запеченного мяса или домашнего пирога, принесенного от родственников. Приходилось есть. Парень взглянул на отражение, с удовольствием отмечая, что от наглядного пособия по анатомии уже немного отличается. Напряг руку и вздохнул, рассматривая худосочное нечто.
Сбоку шебуршнулось, мурлыкнуло. Аэно оглянулся на опустевший подоконник и понятливо кивнул. Анак опять выбрал кухню. А вот парню предстояло идти на семейный завтрак правящей эльфийской семьи. И это… смущало. Отправляясь на это мероприятие в первый раз, шатенчик трясся, напряженно ожидая подколок, настороженности и пренебрежения, а получил спокойное равнодушие, уже через несколько дней сменившееся искренней заботой. Даже владыка эльфов, чей пронизывающий взгляд сначала пугал, оказался превосходным рассказчиком, знавшим много любопытных историй, а также ярым любителем обожаемой Аэно земляники, готовым потреблять ее в любых количествах.
Узнав об этой слабости повелителя, мальчишка даже не рисковал соваться к ароматным, поблескивавшим алым бочком ягодам в плетеной корзинке, за что был тут же наказан слабым шлепком золотой ложки по лбу, а в следующий момент уже жевал восхитительную сладко-кислую массу, засунутую ему в рот тем же самым столовым прибором. Как владыка все это успел провернуть практически одновременно, осталось для Аэно загадкой. Остальные члены этой королевской семьи только посмеивались, глядя на жующего хомяка с выпученными удивленными глазищами.
Аэно приоткрыл дверь, улыбнулся стоявшим по обеим сторонам от входа гвардейцам, ответившим легким подмигиванием и ответными добродушными усмешками. Большего они себе на посту позволить не могли. Один из мужчин скосил глаз на нагрудный карман, из которого торчал кончик бумаги. Мальчишка нерешительно потянулся, еще раз взглянул для проверки на эльфа, смотревшего спокойно и ободряюще, вытащил плотный квадратик, развернул: «Приходи днем. Мне сегодня утром корзину от сестры принесли».
Язык сам по себе облизнул губы. Шатенчик сглотнул и отчаянно закивал. Пропустить посылку из одной из лучших кондитерских волшебной столицы было выше его сил. Он мечтательно прикрыл глаза, вспоминая ореховую начинку в нежном креме, которой была нафарширована огромная, чуть ли не с ладонь Аэно, слива, так же особым образом приготовленная. Второй гвардеец хмыкнул, сдерживая смех, так и рвавшийся наружу при взгляде на довольную, к сожалению, все еще очень худую мордочку светло улыбавшегося мальца, полностью погрузившегося в мечты о вкусном обеде. Легкий хрустальный звон, закачавшихся на тоненьком серебристом браслете подвесок напомнил о времени.