Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 12 из 23



Следует обратить внимание и на еще одну примечательную особенность этой «государевой сказки». При вторичном именовании всех отличившихся вместе со Змеёвым были поименованы также полковники и головы стрелецкие А.С. Матвеев и С.Ф. Полтев, но и на этот раз Змеёв был поставлен на первое место, С.Ф. Полтев – на второе, а близкий друг и любимец царя А.С. Матвеев – на третье.

Как видим, несмотря на различную степень личной близости к названным трем отличившимся командирам, царь Алексей Михайлович не мог не признать, что рейтарский полковник В.А. Змеёв оказался самым выдающимся среди командиров русского войска в сражении при Конотопе. Для царя Алексея Михайловича рейтарский полковник В.А. Змеёв, таким образом, в военном отношении предстал фигурой более значимой, чем близкий и давний царский друг и любимец, его будущий «ближний боярин» А.С. Матвеев.

Пожалуй, именно после «конотопского подвига» В.А. Змеёв занял первое место среди военных специалистов и военачальников «регулярных частей» русского войска. Именно после 1659 г. царь Алексей Михайлович особо выделял В.А. Змеёва в качестве наиболее авторитетного военного специалиста по подготовке русских «регулярных войск».

Возвратившийся после «малороссийской кампании» 1659 г. в Москву со своим полком (в котором к 10 августа с учетом потерь, понесенных в Конотопском сражении, было 1190 человек122), рейтарский полковник В.А. Змеёв оставался в столице и нес там царскую службу до июля 1660 г. 9 июля 1660 г. он «был у государя у руки»123, а 11 июля того же года «во 12-м часу дни шли на государеву службу рейтарские полковники Венедихт Змеёв да Рычерт Палмер с своими полки; а великий государь тех полков смотрел с переходов»124. Оба рейтарских полка отправились воевать в Белоруссию.

Бои под Губарями

В пределах 40 верст от Могилева с 24 по 28 сентября 1660 г. рейтарский полковник В.А. Змеёв во главе своего полка в составе русских войск, возглавлявшихся воеводой, князем Ю.А. Долгоруковым, отличился в боях под Губарями против польско-литовских войск гетманов П. Сапеги и Чернецкого.

Это сражение распалось на четыре отдельных боя. В первых трех боях 24–25 сентября верх одержали русские войска. Однако в бою 28 сентября, после первоначального успеха русских войск, польско-литовские войска Сапеги и Чернецкого обошли превосходящими силами и почти окружили войска Долгорукова. Часть русских войск не выдержала польско-литовского натиска. «Рейтарские 2 полка Рычерта Полмера да Томоса Шаля все побежали к обозом же, – сообщал в своей воеводской “отписке” Ю.А. Долгоруков, – и драгуны Христофорова полку Юкмана и солдаты Филипиусова полку Фанбуковена и Вилимова полку Брюса своровали ж, покиня полковников и начальных людей, с бою побежали, и увидя побег с бою многих людей, гетманы со всеми своими полки учали напускать на нас жестокими напуски»125. Русский воевода утверждал, что «с Павлом Сапегою и с Чернетцким и с Пацом и с полубенским конных и пеших людей с 20 000» было126. Потери русских войск убитыми составили 486 человек. В том числе в войсках воеводы князя Ю.А. Долгорукова потери убитыми составили 384 человека, а в войсках подчиненного ему воеводы стольника О.И. Сукина – 102 человека. Судя по числу потерь, сражение при Губарях не было слишком значительным и, конечно, оно не было сопоставимо со сражением при Конотопе.

Следует отметить, что поражение в этом бою русские войска понесли главным образом из-за бегства рейтар и солдат как раз из «полка» воеводы Сукина. Речь идет о тех «регулярных частях, которые выше уже упоминались в «отписке» Ю.А. Долгорукова: рейтарские полки Палмера, Шала, драгунский полк Юнкмана, солдатские полки Фанбуковена и Брюса. При этом полковник Х. Юнкман был убит, а полковник Ф.А. Фанбуковен попал в плен. От полного разгрома русские войска спасли «регулярные части» войск князя Ю.А. Долгорукова.

В рейтарском полку В.А. Змеёва потери составили: 58 человек убитыми (в том числе 2 офицера, 44 рейтара и 12 драгун), 75 ранеными (в том числе 1 офицер, 64 рейтара и 10 драгун) и 3 пропавших без вести (вероятно, попавших в плен). Таким образом, общие потери полка составили 136 человек.

В рейтарском полку Г.Ф. Тарбеева потери составили: 103 человека убитыми (в том числе 6 офицеров, 91 рейтар и 6 драгун), 54 ранеными (в том числе 8 офицеров, 40 рейтар и 6 драгун), 99 пропавших без вести (в том числе 1 офицер и 98 рейтар; вероятно, попавших в плен). Таким образом, общие потери в полку Тарбеева составили 256 человек.

В 1-м Московском выборном полку солдатского строя А.А. Шепелева потери составили: 38 человек убитыми (в том числе 3 офицера, 35 драгун), 55 ранеными (в том числе 2 офицера, 53 драгуна) и 3 драгуна пропали без вести (видимо, попали в плен). Общие потери составили 96 человек.



В солдатском полку генерал-майора В. Дромонта потери составили: 4 человека убитыми и 11 человек ранеными (в том числе 1 офицер). Полк потерял также 1 пушку полковую. Общие потери составили 15 человек.

В солдатском полку полковника А. Шнеевица потери составили: 18 человек убитыми (в том числе 1 офицер), 31 ранеными и 7 человека пропали без вести. Всего потери составили 56 человек.

Потери стрелецких полков, особенно убитыми, были сравнительно невелики: для каждого полка, кроме приказа Мещеринова, потерявшего убитыми 21 человека, они не превышали в среднем 3–4 человека.

Из 383 убитых 221 приходился на рейтарские, солдатские и драгунские части, т. е. почти 60 % погибших. Поскольку сражение было преимущественно кавалерийским, основные потери понесли рейтарские и драгунские части – ок. 200 человек убитыми.

Приведенные выше сведения о потерях в каждом из «регулярных полков» позволяют косвенным образом составить представления о профессионализме, боеспособности и степени боевого участия в сражении указанных выше полков.

Так, можно полагать, что солдатский полк В. Дромонта не проявил особой стойкости и упорства в обороне, на это косвенно указывают ничтожно малые потери (4 человека убитыми и 11 – ранеными) и при этом полк отдал противнику полковую пушку. Значительно более высокую стойкость проявил полк А. Шневинца (17 убитых, 31 раненый).

1-й московский выборный полк солдатского строя А.А. Шепелева, как известно, не принимал участия в сражении в своем полном составе. Лишь 1 драгунская «шквадрона» численностью примерно в 500 человек была направлена из Москвы на фронт. Общие ее потери составили примерно 19 % от ее численности. Убитые составили примерно ок. 8 %. При этом всего 3 человека пропали без вести (примерно 1,8 %), т. е., скорее всего, попали в плен. Это может означать, что эта часть сохраняла боевой порядок, проявила боевое мастерство, на что косвенно может указывать также превышение количества раненых (55 человек) над количеством убитых (38 человек).

Общие потери рейтарского полка В.А. Змеёва составили 136 человек, т. е. примерно 11 % личного состава полка. При таком большом количестве участвовавших в бою рейтар, драгун и их командиров (если в полку было ок. 1200 человек, как и во время Конотопского сражения), это сравнительно невысокие потери. При этом количество убитых (58 человек) составило примерно ок. 5 % от личного состава полка, а раненых (75 человек) – примерно св. 6 %. Но наиболее красноречивый показатель – небольшое число пропавших без вести (попавших в плен?) – всего 3 человека, т. е. примерно 0,25 %. Из приведенных данных можно сделать вывод о самой высокой боевой и профессиональной подготовке личного состава рейтарского полка В.А. Змеёва. На протяжении всего сражения они сохраняли боевой порядок, позволивший потерять пропавшими без вести или пленными всего 3 человека. В то же время потери ранеными и убитыми достаточно большие в абсолютных цифрах, хотя сравнительно малые в цифрах относительных.

А вот рейтарский полк Г.Ф. Тарбеева, судя по общим потерям и их составу, оказался подготовленным не лучшим образом. Его общие потери (256 человек) составили примерно 23–24 % личного состава, т. е. почти четверть, в том числе убитыми (103 человека) – 9–10 %. Это было в два раза больше, чем в рейтарском полку В.А. Змеёва. Следует также отметить, что потери убитыми почти в два раза превысили потери ранеными, что можно рассматривать как косвенное указание на низкую профессиональную подготовку рейтар Тарбеева. Однако самое удручающее в этой статистике – очень большое количество пропавших без вести (99 человек), т. е. примерно 9–10 %, большинство которых без большого риска можно отнести к попавшим в плен. Почти столько же, сколько убитых. Впрочем, на низкий уровень профессиональной и боевой подготовки рейтарского полка указал и сам царь Алексей Михайлович в своем письме к воеводе, князю Ю.А. Долгорукому от 3 октября 1660 г. в ответ на его ранее указанную «отписку» о боях под Губарями.