По отцу и дочка

- И все-таки не стоит вам сегодня помогать своим сестрицам. Они похитили то, что принадлежит мне, и как только я получу свое обратно, то немедленно исчезну из этого места.

- А с чего вы решили, что я буду помогать им? Наоборот, я хочу помочь вам.

- Разве? – с любопытством спросил Том. – И за что мне такая честь?

- Дело не в вас, мы с сестрами не слишком друг друга жалуем. Сейчас многим болезням нелегко, не понятно как, но человечество смогло ослабить многих из нас.

- Нет, это вполне понятно, – вставил Риддл. – Доступная медицина, антибиотики, гигиена.

- Замолчи, – резко взвизгнула чума. Ее желтоватые мелкие зубы обнажились в яростном оскале. В тот момент красивое, несмотря на пятна, лицо стало похоже на морду злобно ощерившейся крысы. Впрочем, Черная смерть тут же смягчилась и продолжила своим обычным медовым тоном:

- Нельзя же произносить такие мерзкие, отвратительные слова в присутствии приличной болезни и тем более в присутствии ребенка, – она нежно погладила по голове притихшую Инфлюэнцу. – Болезням и так сейчас нелегко: отовсюду нас гонят, всюду нас травят. Я слышала, человечество собирается у нас отнять даже Африку.

- Я читал об этом. Но боюсь, между обещаниями и их исполнением пройдет много десятилетий. Скажите, к чему эта пустая болтовня? Вы тяните время, заговаривая мне зубы?

- Нет, мне просто редко выпадает возможность с кем-нибудь поговорить, – призналась Чума с подкупающей честностью, но Том не поддался на ее уловку.

- Мы оба знаем, что можно сетовать до бесконечности на современный мир, в котором люди научились бороться с болезнями и самое главное с собственным страхом. Но со всем уважением к вам, я не собираюсь выслушивать все это, – резкость своих слов колдун опять же постарался смягчить по-дипломатичному вежливой улыбкой.

- Приятно встретить понимающего человека, – откликнулась чума. Если бестактность чародея и оскорбила ее, то ни лицо, ни голос не выдали ее истинных мыслей. Женщина полуприкрыла глаза, надежно пряча свои тайны под тяжелыми веками.

- Не буду больше испытывать ваше терпение, – с этими словами она отставила в сторону свою тяжелую ступку и встала. Том колебался, тогда чума обернулась и нетерпеливо поманила его в дом. Колдун с опаской двинулся за болезнью.

Он поднялся по широким ступенькам. Старые, но еще крепкие двери были распахнуты настежь. Чума уверенно вошла внутрь, а Риддл остановился на пороге, пытаясь разглядеть, что скрывает мрачный дом за своими толстыми стенами.

От двери видно было лишь пустое помещение, слишком большое, чтобы пара тусклых настенных светильников, могли разогнать полумрак. Их бледный чахлый свет лишь плодил многочисленные причудливые тени, в которых, будто в густой листве, могли прятаться всевозможные кошмары. Когда что-то холодное и липкое коснулось его руки, колдун вздрогнул и резко обернулся. За его спиной притаилась малышка Инфлюэнца.

- Будешь липнуть - угощу аспирином, – пригрозил ей Том. Болезнь попятилась, испуганно вытаращив покрасневшие глаза, а потом и вовсе убежала, громко шмыгая сопливым носом.

Колдун брезгливо вытер ладонь платком и подошел к Черной смерти, которая наблюдала за ним. На лице чумы мелькнула улыбка, тонкая и бледная как новорожденный месяц. Впрочем, Риддлу могло и показаться: света было слишком мало, чтобы доверять своим глазам.

Хорошее ночное зрение, присущее всем темным магам в силу особенностей их образа жизни, и холодный рассудок не позволили Тому споткнуться об обломки мебели, или спутать груду хлама в углу с притаившимся чудовищем. И все-таки, оказавшись внутри, чародей предпочитал полагаться не на глаза или рассудок, а на свою интуицию, которая говорила, что дело плохо. В стенах дома гнилостная вонь болота ощущалась слабее, но ноздри колдуна уловили еще один не менее тошнотворный аромат. В помещении отчетливо пахло свежей кровью. Запах не испугал Риддла, но в глубине души он начинал сомневаться, а правильно ли сделал, что потратил время на сборы. Может, колдун опоздал и спасать уже было некого.

Чума первой нарушила затянувшееся молчание:

- Там, – она указала на узкую дверь, которая темным пятном выделялась на грязно-белой стене, – Герра, Лепра и Мелади - это они утащили твою девчонку.

Том про себя отменил, что голос Черной смерти-это единственный звук, который он слышал с тех пор, как вошел в дом. При этом чума, как и все другие болезни, двигалась совершенно неслышно, но это и не удивительно. Беспокоило колдуна то, что Риддл едва мог различить звук собственных шагов. Пол будто был устелен войлоком. И эта неестественная тишина рождала глубокую тревогу, которая подобно хищной рыбе, смутной тенью скользила под толстым льдом риддловского самообладания.

- Что они с ней сделали? – спросил колдун полушепотом.

- Мои сестры считают себя выше других болезней и редко снисходят до объяснений, – так же тихо ответила Черная смерть. Даже разговаривая вполголоса, собеседники держались друг от друга на расстоянии не меньше метра.

– Хотя они не больше, чем обыкновенные падальщицы. Еще задолго до того, как бессердечное человечество уничтожило нашу бедную сестру Вариолу, они поняли, что люди уже не беззащитны перед нами как раньше и решили разнообразить свою диету, – чума остановилась. Она посмотрела на Тома, будто ожидая, что он опять упрекнет ее в болтливости, но чародей минуту назад такой нетерпеливый, теперь внимательно ловил каждое слово.

- Они начали подпитывать человеческим страхом, отчаянием, гневом, ненавистью и всем тем, чем любая другая болезнь побрезговала бы. И эта пища сделала их сильными и почти неуязвимыми, а после того, как они до капли выжмут твою девчонку, их могущество станет безграничным. Но я могу тебе помочь.

- Я сумел обмануть вашу Госпожу и, думаю, смогу справиться с ее слугами без чьей либо помощи, – произнес Риддл.

- Не будьте так самоуверенны, господин колдун, магия вам здесь не помощник. Но дайте мне несколько капель своей крови… Всего лишь несколько жалких капель, чтобы я смогла закончить свое смертоносное зелье… Свою отраву, которая опустошит целые страны, покроет тела кровоточащими язвами, внутренности превратит в разлагающуюся массу, а души наполнит ужасом и безумием. И тогда в благодарность я открою, как можно уничтожить моих сестер. Ведь мы с тобой на одной стороне.

- Предлагаешь устроить страшную пандемию, – хмыкнул Том. Его тон не спрашивал, а утверждал, но чума все равно кивнула. – Но если погибнут миллионы или даже миллиарды, кем же тогда я буду править? К тому же я не так глуп, чтобы заключать сделки с чумой.

Даже не потрудившись скрыть ехидную улыбку, колдун обошел свою спутницу и направился к плотно закрытой двери. Он ожидал, что черная смерть попробует его остановить, но та осталась на месте, уперев руки в бока. Крысиное манто небрежно свешивалось с плеча, готовое в любой момент соскользнуть на пол, стоило лишь чуме неловко дернуться

- Ничего, скоро все изменится, – гаркнула она. Чарующая Шахерезада, которую можно слушать тысячу ночей напролет исчезла. – Ни одному обману не суждено длиться вечно. Люди не способны долго жить в мире и благоденствии. Они устают притворяться милыми и добрыми, – женщина подалась вперед. Ее рука едва успела подхватить соскользнувшее манто. Чума прижала его к груди. Даже в полумраке Том отчетливо видел отвратительные черные пятна, проступавшие на бархатистой смуглой коже.

– И люди с радостью бросятся в грязь потому, что только там они могут свободно предаваться любимым занятиям: грабить, убивать и мучить себе подобных.

В ответ Риддл лишь пожал плечами как человек, который уверен, что куда бы ни провалился мир, он, темный маг, все равно останется в выигрыше. Его пренебрежительный жест немного запоздал: прокаркав свое мрачное пророчество, чума повернулась и пошла к выходу, ни разу не оглянувшись.

Том остался один на один с закрытой дверью. Оттуда не доносилось ни звука, но тишине этого дома доверять не следовало. Даже самый громкий крик, который могла издать человеческая глотка, не пробился бы через ее монолитность.