Страница 33 из 44
Деревья вязко сопели, стоило им притихнуть, мы тут же замирали на месте и поспешно прятали хвосты. Я старался не думать, как странно выглядят три черепа, лежащих в ряд один за одним. И еще не обращать внимания, на странный холодный сквозняк, который дул мне в загривок. Дырок в затылке у черепа не было, лишь два прямых рога торчали изо лба, но я старательно убеждал себя, что мороз по коже у меня именно от сквозняка. И чтобы было легче идти начал напевать под нос песню про Мэрри и барашка.
КиВ хороши, когда ты сидишь на вечеринке с кружкой имбирного эля, а вокруг полно людей. Внутри чужого черепа мои нежно любимые песни про гоблинов, покойников, вурдалаков и демонов как-то не шли на ум.
Рядом раздался треск, дерево справа раскрылось, обнажив темное склизкое нутро, и вывалило на землю кости, и судя по идеальной белизне внутри над ними хорошо потрудилась целая ватага домовых эльфов вооруженная щетками и суперпастой мистер Дент.
- Вот срань! - подумал я и дернулся в сторону, череп Гарри тоже повело влево и только мешку хватило выдержки остаться на месте, прикинувшись дохлятиной.
Дерево с чпоканьем снова срослось и сопение стало громче. Выждав для верности еще немного, мы снова пошли. Тропинки как в ореховой роще здесь не было, иногда приходилось протискиваться между деревьями и тогда от вони нос готов был отвалится. Но пугал меня не запах, я боялся задеть одну из серых волосин над нами. Вдруг эффект был бы такой же как от перышка, которым щекочешь спящего по носу.
И так шаг за шагом, будто по веревке над пропастью мы добрались до края леса. Повеяло чем-то свежим и живым, я вдохнул по глубже, запах был слабый, здешняя вонь его забивала, но даже капелька внешнего мира, прибавила силы моим лапам. Мы ускорили шаг, почти побежали и вот тут нас ждала подстава.
В земле сидели черепа, торчали только макушки, как камни выступающие из воды и то едва едва. Когда мы на них наступили, они завизжали и выскочили из земли, меня подбросило в воздух, череп отлетел в сторону, оставив меня без прикрытия. Я приземлился как всегда на лапы и стал искать взглядом Гарри и мешок. Гарри пытался оторвать одну серых волосин от своей лапы, та обвился вокруг нее намертво, но режущие заклятия освободят и не от таких волшебных пут. А мешок уже висел в воздухе, готовый в любой момент сорваться с места. Вокруг как безумные прыгали черепа, но они только орали и не пытались нас задержать. По лесу прокатился громкий трек, и вот он не обещал ничего хорошего.
Деревья разламывались пополам, из них вываливались собачьи туши без кожи. Как личинки из распоротого брюха скручервя. Выглядели они как куски мяса отвратного тухлого и зеленого на вид. И тем не менее бодро вставали на ноги и начинали оглядываться. Их глаза слепили своим сверканием.
- Быстрей, - крикнул я. Ужас дал хорошего пинка мне под зад, я вскочил на мешок и пился в него когтями. Гарри был уже рядом, псы нас засекли, но видимо мышцы у них онемели после сна. Они разминали ноги, и я видел как перекатываются комковатые бугры, оплетенные тонкими сухожилиями и фиолетовыми венами. Пока они прочухивались у нас еще был шанс удрать. И тут эта сволочь, которая мешок, рванула с места. Гарри подпрыгнул, выпустил когти, но промахнулся.
- Стой, - заорал я. Гаденыш будто оглох. - Стой!
Мы слетели с холма в низину, и только тогда мешок снова включил слух и замер.
- Возвращаемся, - мешок лег в воздухе на брюхо, а я распластался по нему. - Давай лети!
Он сомневался и тогда 18 острых аргументов вонзились ему в ткань.
Подействовало, мешок нехотя развернулся. И тут из леса вылетел конский череп, его глаза сверкали синим, из рта и дырки на месте носа вырывалось бледное пламя, а в макушку, запустив лапы в глазницы, вжимался Гарри: шерсть дыбом, глаза вылуплены, уши прижаты к голове. Хвост стоял растрепанной метелкой. Они пронеслись мимо воя на два голоса, их ор проехался по ушам как бульдозер.
За ними катилась волна злобных освежеванных тварей, оскаливших свои вонючие пасти. Мешок быстро оценил ситуацию и разогнался так, будто он был ловцом и один последний рывок за снитчем решал весь исход матча. Псы тоже поднажали, они покрыли собой весь холм, забив себе место в моем топе ночных кошмаров.
- Соль! скомандовал я. Мешок летел горловиной к тварям и ему нужно было только развязать веревку, а бомбы уже выкатились сами. Едва коснувшись земли, они взорвались и дождь серебристых крупинок осыпал острие песьего клина. Угощение пришлось им не по вкусу, морды задымились, а сами гончие закрутились на месте, ровный бег стаи был нарушен. Твари дергали лапами, запрокидывали головы, я ждал рвущего уши воя, но в их пастях не было языков.
Мешок ускорился, ветер ерошил мне шерсть и в ушах свистело. Соль задержала преследователей не надолго. Новая волна псов перекатила через товарищей и держалась всего лишь в нескольких футах позади нас. Я понятия не имел, куда мы летели. Головы было не повернуть, стоило пошевелиться и ослабить хватку, как ветер тут же сдул бы меня прямо в чью нибудь жадную пасть.
Мешок выплюнул огненные бомбы, еще на лету из них выскочили саламандры и стали изрыгать пламя во все стороны. Псы вспыхивали падали на землю, вертелись, пытаясь сбить пламя, а стая обтекала их с боков и продолжала преследование. «Что за !?», - в панике подумал я.
Новый соляной дождь вывел из строя еще несколько врагов, но другие псы перепрыгнули через них. Их не пугало ни пламя, ни жгучие язвы, чужая боль, будто придавала им силы. Из пасти вожака летела слюна, он был уже на расстоянии змеиного языка. Мешок сбросил одну простую бомбу, сила взрыва отбросила пса назад, перекувырнувшись в воздухе, и он сгинул в море липких от крови туш.
А его место уже занял другой, но бежал он недолго, следующая бомба взорвалась прямо у него под ногами и разнесла гаденыша на клочки, которые полетели в его товарищей. Один, я сам видел, попал псу прямо в пасть и он его заглотнул.
«Вотхреньвотхреньвотхрень», - крутилось у меня в голове. Если бы мешок остановился хотя бы на секунду и дал мне возможность осознать увиденное, я бы точно сблеванул, но мы летели со всей скоростью, на которую способны простенькие заклинания. Нас водило из стороны в сторону и, казалось, что иногда мешок подбрасывало, будто на ухабах. Я нашел в себе силы открыть рот и заорать:
- Жги их!
Мешок сбросил сразу пять саламандровых бомб, зашипел огонь, псы вспыхнули. У меня в горле застрял запах паленого мяса, а я не мог сглотнуть, вся слюна как испарилась. Пейзаж проносился мимо сплошной серой лентой, нескончаемой, будто мы залипли на хомячьем колесе. Голова кружилась, я видел, как бомбочки проряжают ряды преследователей, но меньше их не становилось, это сырье для гигантской мясорубки увидело в нас последний шанс набить свои тощие желудки. И упускать его не собиралось.
Мне не хотелось их видеть, но страх мешал закрыть глаза. Знаю, должно быть наоборот, но когда ты не видишь, чего нужно бояться выходит только страшнее. Думаю, если закрываешь глаза, то окончательно превращаешься в беспомощную жертву, которую сожрут. Ты вроде как сдаешься. Но это так объяснение для других, а себе я могу признаться, что просто боюсь темноты больше, чем остальных других ужасов.
И вот еще что плохо: я больше не слышал воющего дуэта черепа и Гарри.
Мешок высыпал наш последний резерв - шары с липким зельем. Слизь разлилась по дороге, как лужа и первая самая нетерпеливая тварь решившая поймать нас в прыжке приземлилась прямо в нее, проехалась, а потом ткнулась носом в землю. Скоро на дороге была целая куча песьих туш, слепившихся в одну большую тефтелю. На наше счастье злобность псов уравновешивалась их тупостью.
А потом мешок ударился о калитку, точнее это сейчас я знаю, что о калитку ржавую и высокую, а тогда я почувствовал толчок, потом услышал противный скрип петель и удар железа о железо. Мы проскочили, по инерции калитка вернулась обратно и с лязганием захлопнулась. Мешок начал тормозить, я втянул когти и кулем свалился на землю, не успев включить кошачью ловкость. Но высота была не большая, в добавок я упал на подушку из мягкой и душистой травы, рядом валялся череп от него валил сизый дым. Я навострил уши и беспокойно покрутил головой, ища Гарри