Страница 132 из 137
На этой части повествования обвинительных выкриков со стороны Риевогя резко прибавилось, но Эл всё же смог уловить суть: колкул сначала провёл с солдатом беседу о важности каждого, что один единственный эльс способен оказать огромную пользу планете. Потом предложил своё расположение и помощь в продвижении по службе в обмен на верность. Мол: даже самый известный воин, такой как Элайджа Блек, способен наделать глупостей и навредить Эльсоду, если его не контролировать. А когда понял, что Миккей и слышать не хочет о возможной ошибке обожаемого им эльса, абсолютно не понимая сути их беседы, перешёл к угрозам.
Тогда Риевогь и узнал, что его назначение полностью подстроено, сам он ни на что не годный Ро-корон, а своему обожаемому Элайдже Блеку к Стейю не сдался. У Эльсода совсем другие планы на Землю, и те, кто попытаются помешать их исполнению, будут уничтожены вместе с никчёмной планетой.
В довершении их встречи, колкул добавил, что фокус Миккея с возрастом сразу разоблачили, и если он откажется слушаться, данную информацию обнародуют, и возможность нормальной службы для него будет закрыта, но скорее всего, последует ещё и серьёзное дисциплинарное наказание. Кроме того, будет совсем не сложно позаботиться, чтобы молодого эльса вскоре казнили по какому-нибудь ложному или не очень обвинению. У Риевогя теперь два выбора: попытаться рассказать кому-нибудь из команды, возможно даже самому Блеку о сегодняшнем диалоге, чем подписать приговор и себе, и всем, кто окажется в курсе интриги. Или же сохранить всё в тайне, постоянно докладывать о действиях посла, выполнять приказы колкула, тем самым спасти себя и, по возможности, всех остальных товарищей по команде.
Эл презрительно фыркнул. Дальше ему слушать не хотелось. Несложно угадать, какой выбор сделал Миккей. Его можно понять. Кто захочет умирать? Но юноша не собирался понимать! Спасение Риевогём себя привело ко многим последствиям, которые Эл простить не мог.
А вот Миккей, судя по всему, думал иначе. Он в упор смотрел на Элайджу, а от тыканья в бывшего командира пальцем удерживали только связанные руки.
— Я же бегал за вами! — Мик повысил голос. Он не считал себя полностью виноватым. Думая о подстроенном крушении, мужчина испытывал сожаление, а не вину. — Постоянно пытался намекнуть! Вспомните, сколько раз я говорил, что Земле, на мой взгляд, не помочь, да и не стоит она ваших сил! А вы?! Велели мне заткнуться и засунуть своё мнение в…
— Не путай, последнее тебе приказал я, — резко вмешался Алекс. Судя по сжатым кулакам, он тоже не собирался понимать и прощать. — Что это за разговоры были? Ты только и делал, что доставал посла тупыми замечаниями, когда у него и на умные времени-то не было! Если у тебя была конкретная информация, надо было не изображать советчика, а…
— Что? — Мик ощетинился в сторону Лони. — Подойти и сказать: знаете, Гиррон, мне тут колкул угрожает, он хочет войны с Землёй… Да?! Так надо было заявить?! Мне, обычному ро-корону, взять и обвинить колкула?! Пусть я и записал наши последующие с ним диалоги, эти доказательства могли не засчитать! Там же только искажённый голос! А мне дерзость вышла бы боком!
— Ты записал ваши разговоры? — в отличие от Лекса, Элайя не собирался тратить время на споры и эмоции. — Как тебе удалось? Разве он не использовал шифрованный канал, блокирующий любые попытки включить запись?
— Я взял старый земной диктофон. А потом перезаписал повторно на часы, чтобы не потерять. Только голос ещё сильнее исказился.
— Ясно, что было дальше?
— Как будто вам не ясно. Колкул требовал и ещё больше угрожал. Среди солдат, особенно прибывших для подготовки к балу, оказалась пара его сторонников. Угроза физической расправы была более реальной, когда она подтверждалась присутствием рядом амбалов.
— Как он отдал приказ убить меня?
Риевогь потупился. Отвечать на вопрос он начал, не поднимая головы.
— Он сказал, что это единственный способ добиться своего, обойдясь малой кровью. Такова воля совета. И если я не выполню приказ, то перебьют всех! Совет инсценирует нападение на посольство, отели, везде, где жили члены нашей команды и свидетелей не оставит, — Миккей перестал изучать пол и поднял глаза на бывшего командира. — Я не поверил. Сказал, что не собираюсь ничего делать, пока не получу доказательства, что это реальная воля совета, а не самоуправство члена раирата. Тогда мне устроили видеосвязь со старейшиной. Я, честно сказать, не ожидал. Даже слова не смог вымолвить от шока. А вот он много чего говорил. Припоминал поблажки, не забыл по поводу возраста проехаться, а потом повторил приказ об устранении посла, напомнив, что на кону много жизней, и моя в том числе. Хорошо, что я заранее додумался спрятать и включить видео камеру.
— Ты и его записал?
— А вдруг бы мне потом предъявили обвинения? Я должен был сохранить доказательства, что выполнял волю совета и раирата.
— Как только тебя не убили? — проворчал Алекс. — Ты же живой свидетель! А Гирнол таких не любит!
— Они ничего не знали о записях. Начинать разговоры без доказательств, к тому же обвиняя совет… — самоубийство. Да и Гирнол позаботился, чтобы меня отослали на самую далёкую военную базу, я только два года назад смог оттуда выбраться.
— Записи ещё у тебя? — осведомился Блек.
— Я отдам их только в обмен на гарантию своей безопасности! — Миккей прекрасно понимал, что от него нужно и сколько шансов он имеет на благоприятное окончание событий.
— Послушай, Риевогь, — Охотник, давно отдавший управление автопилоту и сидевший рядом с пленным, потерял терпение, — ты уже дал понять, что записи у тебя в часах. Даже если они запаролены, у меня есть эльсы, быстро взламывающие электронные коды. Поэтому всё, что я тебе дам, это выбор: ты слушаешься нас и доживаешь до суда, где ответишь за все свои поступки, либо я прямо сейчас отбираю часы и начинаю шинковать тебя на салат. На очень тонко порезанный салат.
— Вы год будете взламывать записи! — Мик вздрогнул, но попытался торговаться. — А суд, скорее всего, приговорит меня к смерти!
— Но не такой болезненной…
В подтверждении своих слов Охотник приставил кончик меча, трансформированного из палки, к глазу малинововолосого. На лице того отразились замешательство и сомнения. Он колебался.
— Советую думать быстрее, — Пума хладнокровно проткнул остриём раскрытый глаз, никто и охнуть не успел.
Дикий вопль огласил крейсер, даже Эл не смог отстранённо смотреть в сторону. Он удивлённо уставился на Памира и вопящего не то от боли, не то от ужаса Мика. Глаз Риевогя был зажмурен, на щеке блестело какое-то густое бесцветное вещество, а сам мужчина мотал головой, дёргаясь и пытаясь разорвать верёвку, связывающую руки. Несмотря на противную картину, Эл не испытывал жалости, напротив, ему захотелось, чтобы Памир проткнул и второй, отрезал язык, вырвал каждый ноготок… А лучше сделать это самому…
— Кссир! Юрхайя тебя раздери! Мой глаз!
Вопли Миккея немного успокоили душу юноши, но их явно не хватало.
— Если рану залечить прямо сейчас, глаз ты не потеряешь, пусть он и снизит свою функциональность, — Охотник поднёс меч ко второму. — Или продолжим?
— Забирай! — Мик замер, поскольку сам мог напороться на меч, пока дёргался. — Я всё отдам, убери от меня меч!
— Извини, Эл, шоу частично отменяется. Развяжите его, пусть скинет мне и Алексу записи разговоров и видео.
— Ты же сказал, что сохранишь глаз! — Едва руки Риевогя оказались на свободе, он прижал ладони к лицу.
— Сразу, как только ты выполнишь моё условие.
Смысла для Риевогя так трястись за глаз Эл не видел. Его всё равно убьют. Хотя… Психологическое мучение от потери не меньше физических, даже несмотря на то, что пользоваться зрением осталось недолго. Всегда есть надежда выкрутиться.
Из своего угла юноша наблюдал, как Охотник достал большой контейнер с лекарствами, как набрал с помощью знакомого Элу цилиндра небольшую иглу из синей россыпи, как продемонстрировал её Риевогю, как Миккей лихорадочно передаёт данные Лексу и Пуме. А вот последующее событие доставило юноше немного удовольствия. Воткнутая игла с лекарством прямо в пострадавший глаз вызвала у малинововолосого новый колорит невероятно болезненных ощущений. Даже попытки мужественно стиснуть зубы и терпеть провалились.