Страница 11 из 12
Риски перестали быть исключительным случаем социальной жизни, а стабильно воспроизводятся обществом в экономической, политической, социальной сферах жизнедеятельности, являясь результатом принятия решений. Таким образом, производство рисков осуществляется во всех сферах жизнедеятельности общества (экономической, политической, социальной), порождая новые формы индивидуализма, подчеркивая роль собственного «Я» при принятии решений в ситуации риска.
Итак, категория риска с течением времени приобрела всеобщий и экстерриториальный характер, охватывая как индустриальную систему и социальные институты, так и повседневную жизнь каждого человека.
В обществе риска могут возникнуть следующие социальные проблемы: социальный взрыв, деградация социальной структуры, социальная поляризация и, как следствие, стагнация экономики, люмпенизация, маргинализация населения, криминализация всего общества и разрушение системы моральных ценностей.
Ситуация потенциальной возможности социального взрыва наступает при одновременном выходе нескольких (многих) важных параметров социальной устойчивости за допустимые пределы. Это типичная бифуркационная ситуация, т. е. ситуация, в которой дальнейшее движение общества может пойти по принципиально разным траекториям при сравнительно небольшом внешнем воздействии. Может произойти либо неуправляемый взрыв, сметающий всю общественную структуру и вводящий страну в состояние хаоса, либо переход к новой социальной структуре с дальнейшим движением общественного развития по восходящей. Выбор траектории во многом зависит от наличия соответствующих политических сил, располагающих необходимой политической волей и широкой социальной базой.
Деградация социальной структуры – более сложный и растянутый во времени процесс. Она может протекать в двух прямо противоположных направлениях. С одной стороны, возможна нивелировка структуры, всеобщая уравниловка. Этот процесс обычно протекает в ходе крупных революционных потрясений, которые сметают старые элиты и обрушивают пирамиду социальной стратификации. Старые элитарные страты низвергнуты и экспроприированы, а новые еще не успели сформироваться. В отсутствие укоренившихся элит исчезают преемственность традиций, отождествление своих групповых интересов с интересами нации, теряются навыки культуры многих поколений, разрушаются личностные связи, лежащие в основе управления, подрываются стимулы и инициативы к труду и предпринимательству. Однако в недрах общества постепенно формируются новая социальная структура и новые социальные страты. Опасность заключается в том, что при этом могут нарушиться нормальные процессы социальной мобильности. Многие лучшие представители старых элит гибнут в борьбе или уходят от активной деятельности, а многие худшие представители низших страт поднимаются им на смену по социальной лестнице. В результате резко ухудшается качество социальной структуры и требуются многие поколения для его восстановления.
Пожалуй, еще более тяжелые последствия имеет поляризация социальной структуры, когда возникает глубокий провал между высшими элитарными стратами и основной массой населения. Этот провал зияет на том месте, где в нормальной социальной структуре располагаются средние слои. Возникает так называемая биполярная, бимодальная или двугорбая структура общества. Она имеет, как правило, тенденцию к дальнейшему углублению и чревата ростом социальной напряженности с высокой потенциальной вероятностью социального взрыва. Не менее чем социально-политические, опасны ее экономические последствия. Средние слои образуют источник платежеспособного спроса, который лежит в основе экономического роста в условиях рыночной или смешанной экономики. В отсутствие этих слоев нет массового спроса – развитие отечественного рынка прочно блокируется. Рынок при этом сегментируется: на одном конце образуется элитарный рынок преимущественно дорогих высококачественных импортных товаров, а на другом – рынок низкосортных дешевых товаров, который опять-таки удовлетворяется преимущественно импортом. Стагнация экономики ведет к кризису инвестиционной деятельности. Капиталы, накапливаемые элитарными стратами общества, уходят за рубеж, еще более падает отечественное производство, сокращается число рабочих мест, доходы основной массы населения снижаются, процесс приобретает самовоспроизводящийся характер.
На определенной стадии этого процесса развиваются такие явления, как маргинализация и люмпенизация. Первое связано с тем, что все большее число лиц вытесняется из своей социальной ниши, преимущественно вниз, и теряет при этом устойчивый стиль жизни и деятельности. Все более пополняется так называемый левый горб бимодального распределения по имущественному достатку. Маргиналы снижают уровень профессионализма, трудовой морали и трудовой мотивации. Углубление разрыва между ними и высшими слоями лишает их жизненной перспективы.
На самом левом «хвосте» распределения возникает все более многочисленная группа люмпенов, т. е. лиц, живущих на грани физиологического выживания, практически не имеющих необходимых для нормального образа жизни товаров длительного пользования, зачастую крыши над головой, лишенных доступа к жизнеобеспечивающим фондам общественного потребления, вырабатывающих свою субкультуру, для которой характерно иждивенчество и отвращение к производительному труду.
Крайней формой процесса маргинализации является так называемая всеобщая (тотальная) маргинализация, при которой ни одна из социальных страт не имеет устойчивой социальной ниши, в том числе и высшие элитарные страты. Процессы социальной мобильности приобретают хаотический характер, перестает действовать механизм отбора лучших, передачи новым поколениям традиций и навыков культуры. Ситуация тотальной маргинализации генерирует криминализацию общества. Если нельзя обеспечить себе мобильность вверх путем общественно полезной деятельности, то остается открытым путь общественно вредной деятельности.
Размывание нормальных общественных структур сопровождается умножением структур криминальных. Разрушается основа существования государства – сбор налогов. Ослабленное государство уже не в состоянии оказать обществу правовую и полицейскую защиту. Лишенный государственной защиты обыватель обращается «под крышу» организованной преступности.
Тщетно надеяться, что организованная преступность «остепенится», начнет создавать правопорядок и обратит свои взоры и капиталы к производству. Сам характер организованной преступности состоит в том, что она извлекает монопольную сверхприбыль из правонарушений, присвоения себе функций государственных органов в области сбора налогов, арбитража, применения силы. Насилие перестает быть монополией государства и становится инструментом конкурирующих преступных кланов. Нарушается принцип собственности в ее любой форме – общенародной, государственной, коллективной, частной. Из этой ситуации может родиться «малина», но никак не правовое государство.
Социальная мобильность играет важнейшую роль в поддержании социальной структуры. Как писал Эрих Фромм, «…никакое развитие не может происходить вне какой-либо структуры, но различие между структурой и «порядком» состоит в том, что структура – атрибут жизни, а «порядок» – безжизненности, смерти».
Именно нормально функционирующая социальная мобильность превращает мертвый, окостеневший социальный «порядок» в живую и гибкую социальную структуру. Важнейшую роль при этом выполняет не только вертикальная, но и горизонтальная мобильность, обеспечивающая перелив кадров из сокращающихся в прогрессирующие и развивающиеся сектора общества.
Состояние социальной мобильности имеет величайшее значение и для системы ценностных ориентаций, и для общественного сознания. Если для наиболее одаренных из низших слоев открыт легальный путь в верхние слои, то это способствует их ориентации на стабильность и законопослушание. Если же легальный путь затруднен, то для них остается либо борьба против существующего общественного строя, либо уход в криминальные структуры.