Страница 10 из 12
Одним из возможных оснований систематизации характеристик субъектности может выступать структура, включающая статическую, динамическую и результативную составляющие.
Статическая составляющая субъектности представляет собой совокупность мировоззренческих позиций, самосознания, предметного отношения к самому себе, представлений о себе как о сильной личности, обладающей достаточной свободой выбора, чтобы построить свою жизнь в соответствии со своими целями и представлениями о ее смысле, убеждений в том, что человеку дано контролировать свою жизнь, свободно принимать решения и воплощать их в жизнь. В качестве основных компонентов рассматриваемой составляющей выступают ценностно-смысловые и духовно-нравственные ориентации.
Динамическая составляющая субъектности включает разные виды активности – саморегуляцию, познание, действия, направленные на реализацию ценностно-смысловых ориентаций. В качестве основных компонентов рассматриваемой составляющей выступают саморегуляция, потребность в познании, реализация внешних и внутренних ценностей, личностный рост.
Результативная составляющая субъектности характеризуется самореализацией, достижением вершины в развитии. В качестве основных компонентов рассматриваемой составляющей выступают жизнестойкость, самоэффективность, автономность.
Качества личности, обусловливающие психологическую безопасность, делятся на индивидуально-психологические (критичность мышления, внимательность, преобладание волевой сферы, эмоциональная устойчивость), личностные (адекватная самооценка, самоактуализация, когнитивная сложность, рефлексия, высокий уровень самосознания) и социально-психологические (субъектность). Субъектность является важной характеристикой, обусловливающей личную безопасность человека.
Глава 2. Безопасность в поле социального взаимодействия
§ 1. Общество риска
Общество риска – понятие, используемое для описания современных обществ, вошедших в стадию позднего или высокого модернизма (late/high modernity), когда процесс производства материальных и социальных благ сопровождается систематическим воспроизводством угроз, опасностей и риска. Это понятие введено немецким социологом У. Беком в результате переосмысления природы и сущности модернизма в целях разработки новых концептуальных подходов к его анализу. В настоящее время общество риска объединяет совокупность концептуальных положений, отражающих качественные изменения обществ, бытия и сознания, вызванные процессом модернизации (Э. Гидденс, С. Лаш, Б. Тернер и др.). Модернизация и современность рассматриваются не только как источник различных благ (богатства, плюрализма, либерализма и др.), но и как источник опасностей (экологических проблем, безработицы, распада семейных структур и групповых отношений).
Согласно большинству концепций, общество риска возникает на основе детрадиционализации, т. е. разрушения традиционных форм социального порядка, трансформации социальной структуры, роли и значения социальной классовой, ценностно-нормативной системы и системы социальной защиты, вследствие которых в жизни индивидов и групп возникают неопределенность, непредсказуемость и незащищенность. Неопределенность выражается в невозможности исчерпывающего познания динамично меняющейся действительности, в снижении возможности прогнозирования отдаленного и даже ближайшего будущего. На индивидуально-личностном уровне возникает ощущение неуверенности и постоянной необ ходимости рисковать. При этом выживание в условиях риска и расплата за его последствия приобретают ярко выраженный индивидуально-личностный характер, способствуя процессу индивидуализации. На объективном уровне индивидуализация выражается в самостоятельном конструировании собственной жизни с индивидуально обусловленными траекториями в различных сферах (труде, образовании, досуге, браке и т. д.).
Подобная индивидуализация выдвигает новые требования к индивидам, формируя особый способ организации жизнедеятельности, называемый культурой риска. Она подразумевает открытость изменениям, постоянную готовность к активным действиям в ситуации выбора. Поскольку в условиях жесткой конкуренции выигрывает тот, кто позиционирует себя в центре жизненного проекта, коллективные идентичности разрушаются, растет недоверие к обществу и государству, ввергнувшим людей в состояние риска, а также другим индивидам, являющимся помехой в борьбе за статусные позиции. Поэтому культура риска часто ассоциируется с крайними формами индивидуализма.
На субъективном уровне индивидуализация воплощается в разрушении социально-классовой идентичности вследствие особого отношения к социальному неравенству. Под влиянием либерализации и плюрализации образцов жизненного самоопределения оно воспринимается не как последствие социальной политики, а как результат индивидуальных неудач. Поэтому социальное неравенство не отражается в сознании как классовая позиция и социально обусловленное явление, следовательно, не распознается людьми как группообразующий фактор. Притом что жизненные шансы индивидов остаются структурно детерминированными, сами индивиды безропотно принимают возлагаемые на них государством обвинения за якобы «личные» неудачи (потерю работы, бедность и др.). Решение ими своих проблем осуществляется посредством индивидуальных, а не коллективных стратегий.
Риск продуцируется основными социальными институтами: экономикой, политикой, промышленностью, наукой и др. На макроуровне ограничены возможности эффективного управления риском, что превращает его в фатальную угрозу жизнедеятельности большинства категорий населения. Вследствие этого происходит не локализация риска в границах отдельных социальных слоев или групп, а его эскалация. Это и приводит к формированию общества риска. Согласно Беку, управление риском станет возможным при условии перехода обществ к высшей стадии развития – рефлексирующей современности (refexive modernity). Она состоит в умении социальных субъектов осознавать и поддерживать постоянное теоретическое понимание оснований своей деятельности, определять меры безопасности и оценивать перспективы индивидуального и коллективного воздействия на риск. Источником структурной рефлексии выступает критицизм в отношении результатов предшествующей фазы современного общества, а его основой – научное и повседневное знание, а также осознанные факты незнания, недостатка правдивой информации о каком-либо явлении, стимулирующие дальнейшую экспертизу.
В отечественной социологии концепции общества риска разрабатываются в связи с исследованием его природы в кризисном обществе (Ю. А. Зубок, А. В. Мозговая, Б. Н. Порфирьев, В. И. Чупров, О. Н. Яницкий). Превращение российского общества в общество риска стало возможным на основе воспроизводства кризиса. Когда кризис утрачивает свою главную отличительную черту – периодичность, углубляется и превращается в перманентный процесс и налицо невозможность или неспособность найти приемлемый выход из него, начинается эскалация неопределенности и постоянное расширенное воспроизводство риска. Воспроизводимый в таком обществе риск становится тотальным и перманентным, приобретает системный характер. Он затрагивает фундаментальные механизмы функционирования общества и приобретает специфические черты, присущие так называемому обществу риска. В наиболее обобщенном виде они сводятся к социально-экономическим последствиям реформ, обусловившим продуцирование риска экономической и социальной деградации общества; последствиям игнорирования элементарных прав человека, отсутствию надежных механизмов социальной защиты граждан, что усиливает уровень социальной неопределенности и риска зависимости либо от случайных факторов, либо от произвола властей. Последствия политической нестабильности превращают саму государственную власть в источник постоянных рисков для граждан. Одной из попыток определения общества риска в российской социологии явилась трактовка общества риска как специфического способа организации социальных связей, взаимодействия и взаимоотношений людей в условиях неопределенности, когда воспроизводство жизненных средств (условий жизни), физических и духовных сил человека приобретает не социально направленный, а преимущественно случайный, вероятностный характер, вытесняясь производством самого риска[5].
5
Зубок Ю. А. Социологический словарь / Отв. ред. Г. В. Осипов, Л. Н. Москвичев. М., 2014. С. 300–302. – URL: http://ponjatija.ru/node/7916.