Страница 14 из 17
Довольный собой, я вернулся в кровать — не помоями, так хоть эдак душу отвел. Теперь стало так тихо, что даже жутко. Да мать моя прекрасная эльфийка, что за наваждение? Не припомню за собой склонности к подобным треволнениям. В итоге еще через несколько минут я решил наплевать на правила приличия и доводы рассудка. Гори оно алым пламенем, вряд ли будет хуже. А ежели что, действуем по отработанной схеме: морда кирпичом, взгляд понаглей, и улыбаемся. Улыбаемся и машем. Короче, последние мысли я додумывал, воровато крадучись в сторону хозяйской спальни.
Печаль несусветная, ходить бесшумно, как раньше, я разучился. Новое тело, по моим эталонам, топало как пьяный тролль. Утешало одно: человечка спала крепко, раз до сих пор не пришла возмущаться. Сильно не хватало врожденных, таких милых сердцу способностей вроде безошибочного ориентирования на местности, видения в темноте и прочее-прочее. Планировку квартиры я помнил, а вот с расстановкой мебели дело обстояло сложнее. Снеся по ходу пару каких-то фиговин и наступив на хвост вредному кошаку, я получил молчаливый пас когтистой лапой. Выдержке мохнатого можно было позавидовать. Не проронив ни мявка, ночной мститель очень метко вспорол мне икру и скрылся с места преступления, не оставив надежды его пнуть. Оставалось лишь сквозь зубы приглушенно сыпать проклятиями и продолжать путешествие.
Когда эпичный поход туда-сюда подошел к концу, я прислушался к дыханию Ники. Мерное тихое сопение указывало на то, что мои приключения не потревожили сон девушки. Ну и крепко же она дрыхнет! Перевел дух и возликовал, чувствуя себя лисицей, вздумавшей вздремнуть в птичнике. Однако помнил, что и среди пичуг встречаются остроклювые, костистые и злобные представительницы. Осторожно, опасаясь разбудить Веронику, я примостился рядом, замирая каждый раз, когда она начинала возиться. Фух, дело сделано — извольте спать, пожалуйста.
Да, определенно здесь мне нравилось больше — и теплее, и уютнее. Близость человечки успокаивала. Из тела ушла напряженность, ледяная паническая хватка ослабла, глаза начали слипаться, потакая уплывающему в дрему сознанию. Незаметно для себя самого я пристроился к Нике поближе и закинул на нее руку. Вот так, совсем хорошо. Доброй ночи тебе, Риэль. Помечтай, что случившееся было кошмарным сном, и завтра ты проснешься дома…
Ага, десять раз, пробуждение оказалось болезненным — кто-то злобно тыкал меня под ребра, а понимание, где я, с кем рядом и в чьем теле, до тошнотворности ясным.
— Чего ты дерешься? — продирая глаза, поинтересовался я, одновременно стараясь поймать руки Ники и спасти свой новый храм души от лишней парочки-тройки синяков.
За окном еще царили сумерки. Вот почему ей не спится?
— А какого рожна ты тут делаешь?! — возмущенно откликнулась моя норовистая птичка.
— Сплю. Незаметно? Вернее, спал, пока ты не разбудила.
На некоторое время она потеряла дар речи от моей наглости. Чем я не преминул воспользоваться и перехватил ее таким образом, чтобы больше не дергалась.
— Совсем охренел, гад ушастый? Проваливай отсюда!
Я многозначительно ухмыльнулся и вскинул бровь.
— Никуля, — начал вкрадчивым тоном, девчонка заметно напряглась. Правильно, чувствует подвох. — Я тебя предупреждал не шутить по поводу моих ушей? — В ответ только громкое сопение. — Приму молчание как положительный ответ, — охотно продолжил я.
— Катись в баню. Это ты ко мне в кровать ввалился, между прочим.
— Не будь такой жадной. Мне у себя не понравилось.
— Угу, и чем, позволь спросить?
— Да хотя бы, — быстро перебрал в памяти все, на что можно свалить вину, — той щелкающей над головой гадостью.
Ника озадаченно на меня посмотрела, потом рассмеялась:
— Ты про будильник, что ли?
— Понятия не имею, как эта фигня называлась. — С удовлетворением отметил, что удалось отвлечь ее от изначально поднятой темы.
— В смысле, называлась? — Девушка недобро прищурилась. — Это раритетная вещь, я ее во Франции на блошином рынке купила, она дорога мне как память, и все такое. — Мне в грудь уперся пальчик с острым ноготком: — Признавайся!
Я благоразумно решил отложить разбор полетов — как в прямом, так и в переносном смысле — до утра. Потому, не моргнув, соврал:
— Да в порядке твой будильник… почти. Я его… э-э-э, заткнул.
— Разобрался, значит, как он работает? Ну ладно.
Я выдохнул — ну, можно и так сказать.
— А чего ко мне тогда приперся?
— Злая ты! — запричитал я наигранно. — Жалко, что ли? Тепла женского захотел. Что, нельзя?
— Деловая колбаса, я-то здесь при чем? Захотел он! Мало ли кто и что хочет. Я вот принца хочу, так что теперь? Твои проблемы.
— Ну, Ни-и-ик, не прогоняй. Я тут тихонечко рядом подремлю, и все.
Про себя же отметил, что ее навязчивая увлеченность принцами меня бесит. При подходящем случае я ей продемонстрирую, что ничем не хуже заносчивых отпрысков правящих династий. Можно было бы и сейчас, но тогда шансы лишиться теплой лежанки резко возрастали.
— Ага, уже полежал, тихонечко. Думаешь, от чего я проснулась?
Искренне пожал плечами. Вероника с минуту пристально меня изучала, потом отчего-то смутилась.
— Что?
— Ничего, — буркнула человечка. — Руки свои распускать не надо было.
Я округлил глаза и постарался изобразить покаяние вселенского масштаба.
— Оно само, честно. Я не контролировал, инстинкты, знаешь ли, и все такое.
Меня ощутимо ткнули в бок.
— Вот я и говорю, выметайся отсюда со своими инстинктами.
— Ни-и-ика-а-а, я больше не буду. Ну почти.
В голову прилетела подушка. Заслуженно, поэтому не стал уворачиваться.
— Шучу я, шучу. Постараюсь вести себя посдержаннее. Так как, можно я уж тут до утра останусь, а?
— Ты мультик про Шрека видел? — неожиданно спросила девчонка. — Ах, о чем это я? Ты в лесу своем… м-м-м, волшебном и про мультики-то не слышал, надо думать.
Я утерял нить повествования и вопросительно смотрел на Веронику, ожидая пояснений. Она проказливо захихикала.
— А у вас огры водятся? — вновь повергла меня в ступор Ника.
— Ну-у-у… в нашем лесу нет, а так да.
— Прикольно. Они говорящие?
— Слушай, ты меня пугаешь. Уверена, что обсуждение умственных способностей этих тварей — подходящая тема для ночной беседы?
Никуля фыркнула.
— Ладно, потом тебе покажу. И Шрека, и кота, и… д’Артаньяна, — последнее она произнесла уже в подушку, давясь от смеха.
— Кто-то из нас двоих определенно спятил, — глубокомысленно изрек я, устраиваясь поудобнее.
— Тш-ш-ш, — шикнули на меня. — Спи давай! У меня всего два дня в неделю, когда можно выспаться от души. Не мешай, все завтра, — судя по звуку, она вовсю зевала.
Разве у этой сплюшки могут быть проблемы со сном? Последовав ее примеру, тоже закрыл глаза и блаженно расслабился. Наша перепалка и ее мирное сопение под боком изгнали недавние страхи. Грезы окутывали меня в волшебный кокон, и вскоре я потерял связь с реальностью.
Проснулся я по милости незабвенного Людвига, который нагло топтался по мне увесистой тушей. Смерил кота презрительным взглядом, поймал аналогичный в свой адрес. Некоторое время мы играли в гляделки, никто не хотел сдаваться первым. Я понял, что чувства у нас обоюдные, и потому попросту спихнул его с кровати на правах более сильного соперника. И пускай меня разбудили, чувствовал я себя бодрым и отдохнувшим. Еще раз оглядел комнату Ники и убедился, что тут гораздо уютнее — вон как хорошо выспался. Следовало задобрить хозяйку, чтобы иметь возможность приходить сюда чаще.
Последняя в это время забавно подперла кулачком щеку, завозилась, устраиваясь поудобнее, и продолжила безмятежно дрыхнуть. Даже толстый кошак, уже угнездившийся у нее на боку и взирающий на меня с победным видом, совсем ей не мешал. Я снова восхитился полному отсутствию чуткости сна у девушки. Либо у нее крепкие нервы, либо кристально чистая совесть, либо это самое беспечное существо, какое я встречал в жизни.