Страница 8 из 14
— Простите, Мессир, — слегка склонив голову, так что волосы упали ему на лицо, печально произнес Михаэлис. — Но разве я чем-то вызвал у Вас недоверие? Или мое право на эту душу вызывает сомнения?
— Нет… твое право на душу мальчишки сомнений не вызывает. Я просто пошутил, не стоит всегда быть таким серьезным со мной… — Азазель слегка прищурил черные глаза и хитро улыбнулся.
— Просто, рассмотрев этого щенка повнимательнее… — он вновь обратил взгляд на Сиэля, уже нашедшего в себе силы встать на ноги, — я подумал, а не оставить ли мне его у себя… не бойся, Себастьян, всего на месяц-другой… пока он мне не наскучит. Ведь ты только взгляни, сколько в нем сопротивления, упрямства и гордости… Даже интересно будет узнать, как скоро я сделаю его покорной овечкой… — сказав это, демон слегка повел указательным пальцем и цепь на металлическом ошейнике мальчика натянулась, и как бы не пытался юный граф устоять на месте, его медленно притягивало к «трону» плотоядно улыбающегося демона.
Плечи Сиэля все еще продолжали кровоточить, видимо, даже столь несерьезные раны, нанесенные Перворожденным, не заживали так быстро, как любые другие, а потому каждое движение, направленное на то чтоб вырвать цепь из невидимых рук, отзывалось болью во всем теле.
— Пока он еще бессмертен, — с явным удовольствием наблюдая за мучениями мальчика, пояснил Азазель, — я смог бы забавляться с ним, не опасаясь убить по неосторожности. Ведь ты не будешь против, Себастьян? Обещаю, что я верну его тебе уже смертным и даже не притронусь к душе.
Ужас и отвращение заставили Сиэля задохнуться, цепь выскользнула из рук, и он упал на колени, вопреки своей воле продолжая медленно ползти по мраморному полу к будущему мучителю. В этот миг в сознании графа всплыли задвинутые как можно глубже воспоминания Джимма Маккена – то, что произошло с ним в плену у жестокого порочного графа Транси. К горлу тотчас подкатил ком, в глазах потемнело.
«Себастьян! Защити меня любой ценой!» — это воспоминание тоже пронеслось в голове мальчика. И тогда, и сейчас он предпочел бы умереть, нежели быть обесчещенным. Но возможность оказаться в плену у этого адского создания пугала гораздо сильнее, чем грязные намерения юного Джимма-Алоиса. Ему Сиэль, по крайней мере, мог дать отпор даже без посторонней помощи. Сейчас же последний из рода Фантомхайв действительно почувствовал себя беспомощным щенком, которого тащат на живодерню.
— Простите, Мессир… — не глядя на лежащего на полу мальчика, печально заговорил Себастьян. — Я, безусловно, не могу отказать в Вашей просьбе, но в этом случае все мои труды и мучения последних трех лет, показавшихся вечностью, лишатся всякого смысла. Ваше краткое удовольствие сломает личность моего клиента и безвозвратно убьет изысканный и благородный вкус его души, превратив в жалкое подобие затравленного раба. Если Вы желаете таким образом посмеяться надо мной или наказать, на то Ваша воля, но душа этого смертного слишком ценна. Лучше уж поглотите ее сами, приумножив таким образом свои силы, нежели она лишится всякой ценности, подобно сломанной дорогой вещи.
— Ах, как мне нравится это твое печально-покорное выражение, Себастьян! – оставив в покое Сиэля и грациозно откинувшись на спинку своего «трона», буквально промурлыкал Азазель. — Как жаль, что я слишком хорошо знаю твои предпочтения… Возможно, в ином случае тебе не пришлось бы годами прислуживать смертным мальчишкам ради всего одной ценной души.
— Как любит говорить наш Светоносный Повелитель: «Каждому свое…», Вы ведь это помните? – все так же учтиво спросил Михаэлис, однако в его голосе прозвучало скрытое раздражение.
Сиэль инстинктивно вжался в пол, ожидая, что реакция Азазеля на такие слова станет для него приговором. Сейчас даже мучительная гибель от рук Себастьяна казалась мальчику избавлением. Однако, вопреки его опасениям, Высший демон лишь на миг искривил рот в отвратительной гримасе, которая мгновенно переродилась в благожелательную улыбку.
— Ну, что ты злишься, Себастьян! Это же была всего лишь дружеская шутка, разве нет?
— Разумеется, Мессир, — ответив столь же неискренней улыбкой, согласился Михаэлис. — Уверен, Повелитель оценил бы Ваше тонкое чувство юмора гораздо лучше меня…
«Светозарный Повелитель» — эти слова промелькнули в памяти мальчика, как смутное воспоминание из детства. Из той страшной ночи, когда отец «сделал ему подарок» на десятилетие. Черная комната, люди в балахонах, посвящение. Его посвящали тогда в некий Орден, а Светозарный Повелитель или Несущий Свет… Его имя по латыни, он знает это имя, так как сам повторял его вслед за отцом — «Люцифер!»
Это откровение внезапно расставило по местам оставшиеся части мозаики. Убийство родителей мятежным ангелом, пожар в поместье, люди в белых балахонах, клеймо! Теперь объяснение было найдено.
«Твое рождение стало днем смерти!» Жертвоприношение… Кровь, кинжалы в руках отца и других людей… Да, это была не его кровь! Ведь кроме клейма ангела на теле Сиэля не было ни одного шрама. Может, именно этот ритуал помог ему вызвать демона? Конечно… Теперь сомнений не оставалось.
В этот миг мальчик услышал жуткий, леденящий кровь голос Азазеля, прямо над своей головой:
— С этой минуты Силой, данной мне, повелеваю обратить сие создание обратно в смертного отрока и передать его тело и душу в вечное пользование демону второго ранга Себастьяну Михаэлису!
Непередаваемое словами ощущение охватило все тело юного графа: не боль, но и не наслаждение, он словно задыхался и в то же время мог вдохнуть полной грудью. Свет вокруг то мерк, то загорался ослепительно ярко, но все это заняло не более десяти секунд. Затем он затих на полу, боясь пошевелиться и вновь ощущая слегка забытые человеческие чувства: холод мрамора, саднящая боль в плечах и голод, столь сильный, что к горлу подкатывала тошнота.
— Вот и все, Себастьян, — холодно произнес Азазель. — Можешь забирать свою драгоценную душу, теперь она твоя навечно. Делай с ней все что захочешь.
Сиэль повернул голову и увидел идущего к нему демона, черные лакированные туфли которого поблескивали в свете свечей. Сильнее всего на свете в эту минуту юный граф хотел уничтожить их обоих, и как можно более мучительно, а еще сдержать наполнившие глаза слезы, которые предательски выдавали его истинные чувства.
Металлический ошейник исчез сам собой, когда руки Себастьяна коснулись дрожащего хрупкого тела мальчика. Сиэль вздрогнул, попытался отшатнуться, но демон осторожно поднял его с пола, крепко прижимая к груди. В глазах юного графа окончательно потемнело, дыхание прервалось, и Сиэль потерял сознание.
========== часть 7 “Удивляющий дворецкий” ==========
Когда Сиэль очнулся, первое, что он ощутил, было приятное дуновение влажного ветра. Затем мальчик почувствовал тепло чьих-то сильных рук и легкое покачивание от ходьбы. Всего несколько секунд он наслаждался полным покоем, не думая ни о чем, кроме того, что ему сейчас хорошо и комфортно, но затем воспоминания о жутких событиях минувшей ночи обрушились на юного графа подобно лавине.
Однако сейчас самым страшным Сиэлю показалось то, что его все еще держит на руках и куда-то несет демон, которому он теперь принадлежит и душой, и телом… навечно!
— Отпусти меня! – резко дернувшись, чтоб освободиться, приказал граф, тотчас ощутив саднящую боль в раненых плечах.
— Вы наконец-то очнулись, Господин, – услышал он у себя над ухом довольный голос Себастьяна.
— Немедленно опусти меня на землю, демон! Слышишь?! – Сиэль старался не выдать своего страха, хотя голос мальчика все же предательски дрогнул.
— Но, Господин, если я опущу Вас, то Вы испачкаете ботинки. Дорога еще совсем сырая после дождя… — учтиво возразил Себастьян. — Глина налипнет на подошвы, и Вам будет тяжело идти. Тем более, Вы еще слишком слабы…
— Отпусти, я сказал! – с нотками отчаянья крикнул Сиэль, и его тотчас осторожно поставили на поросшую травой обочину проселочной дороги.