Страница 7 из 14
— Это так, Анна? – Азазель испытующе взглянул на женщину, которая уже встала с колен.
— Да, Мессир. Фаустус и Михаэлис сражались честно по правилам официального поединка демонов, но душа этого ребенка изначально уже принадлежала Себастьяну по праву выполненного контракта… — Анна указала рукой на Сиэля.
— Хорошо, Анна, теперь ты можешь идти, – приказал женщине Председатель Верховного трибунала, и демонесса незамедлительно подчинилась, отдав последний поклон Высшему демону.
Когда Анна покинула зал, Азазель откинулся на спинку кресла, вновь обретая какую-то женскую грацию, и, слегка наклонив голову вбок, взглянул на Себастьяна, явно о чем-то задумавшись. В зале воцарилась тишина. А Сиэль еще крепче вцепился в руку своего бывшего дворецкого – он вдруг остро почувствовал, что именно сейчас решается его судьба… или участь.
— Ну, что ж, дорогой мой Михаэлис… — почти благодушно произнес наконец Председатель. — Раз все вопросы с Шинигами разрешились миром, а со стороны наших законов претензий тоже нет никаких, я снимаю с тебя все обвинения.
Себастьян тотчас почтительно приклонил голову, и Сиэль почувствовал, что демон слегка сжал его руку, словно стараясь ободрить.
— Благодарю Вас, Мессир. Вы как всегда справедливы в своих решениях…
Азазель слегка улыбнулся, продолжая пристально смотреть на своего подчиненного.
— А ты, как обычно льстив, Себастьян, — с симпатией, граничащей с коварством, протянул Высший демон. — Под демонстрацией покорности, сколь низким бы не был твой поклон, всегда чувствуется скрытая ирония… Однако я не сержусь, более того! Раз невиновному пришлось целый час отстоять перед судом Трибунала, он, безусловно, заслуживает маленькое поощрение.
Азазель улыбнулся еще шире.
— Памятуя о любви убивать себе подобных, предоставляю тебе честь уничтожить это мерзкое недоразумение… — он небрежно кивнул в сторону побелевшего, как мел, Сиэля.
Граф тотчас поднял глаза на стоявшего рядом Себастьяна в надежде поймать его взгляд, но тот не смотрел в его сторону. Однако надежда мальчика на защиту со стороны бывшего дворецкого оправдалась, так как покорно исполнять приказ Высшего демона он явно не собирался.
— Мессир, — мягко обратился к начальнику Михаэлис, — Вы абсолютно правы в том, что недоразумение следует устранить, но позвольте мне просить Вас о возвращении мне того, что принадлежит по праву…
— И что же это? Неужели хочешь получить в рабы маленького бессмертного? – Азазель приподнял тонкие брови в наигранном удивлении. — Раньше ты избегал подобных удовольствий… что, впрочем, зря.
— Нет, Мессир, я хочу только одного, — красноречиво облизав губы, возразил Себастьян. — Душу Сиэля Фантомхайва!
Услышав эти слова, граф снова вздрогнул и, выпустив руку демона, сделал шаг назад. Он чувствовал, как сердце сжимается от боли и разочарования. Но, как ни странно, в этот миг сильнее всего мальчик ненавидел не своего бывшего дворецкого, а именно это отвратительное создание, восседающее на «троне» с самодовольной ухмылкой на тонких губах.
— Душу, говоришь… — переспросил Азазель. — И что же в ней такого уникального, что вы все так ее жаждете?
— Как? – искренне изумился Себастьян. — Разве Вы не видите, сколько ненависти, злости и чистого, врожденного Зла в этом хрупком сосуде? Его душа столь редка и прекрасна, что я потратил ради нее три года! Взращивал ростки хладнокровной мести, культивировал эгоизм, гордыню и жестокость, так позвольте же мне насладиться этим долгожданным лакомством. Просто уничтожить такую душу – не рационально…
— Хладнокровие? – Азазель ехидно усмехнулся. — Мне кажется, ты так увлекся, воспитывая в щенке все эти перечисленные славные качества, что сам не заметил, как пересластил блюдо. Сейчас я вижу в нем только сильную привязанность и жажду быть кому-то нужным. Нужным тебе, Себастьян! Неужели ты сам этого не заметил?
Передать, какой силы ненависть захлестнула душу юного графа, как только он услышал слова отвратительного создания, было бы очень сложно. В его голове всплыли все известные и когда-либо услышанные проклятья, которые мальчик направил теперь в адрес Высшего демона, совсем забыв от гнева о способности того читать мысли.
Азазель бросил на последнего Фантомхайва всего один взгляд, в котором даже не было злобы, лишь холодное презрение, а затем вытянул вперед руку и слегка сжал тонкие пальцы.
В тот же миг Сиэль ощутил, как на его плечах сомкнулась огромная невидимая лапа, подобная лапе стервятника или орла. Острые, как лезвия, когти начали медленно врезаться в его одежду, ненадежно защищавшую тело.
«Себастьян! Разве ты не видишь, что происходит?! Спаси меня!» — крепко стиснув зубы, чтоб не закричать от страха и боли, мысленно обратился мальчик к стоящему рядом демону.
Но Михаэлис молчал, не двигаясь с места. Граф мог видеть лишь его четкий профиль, плотно сжатые губы и малиновые отблески на бледной щеке.
Тем временем Азазель еще немного сжал пальцы, заставляя мальчика закусить от боли губу, а затем произнес равнодушным, будничным тоном.
— Ты, наверное, думаешь, щенок, что меня задели твои мысленные проклятья? – он пристально смотрел в алые от гнева глаза юного графа. — Нет… это так… для профилактики!
Эта фраза, принадлежащая ему самому, буквально добила Сиэля. От боли и унижения в его глазах заблестели слезы, но сдаваться он был не намерен.
— Я не боюсь тебя! – процедил сквозь зубы юный граф. Сейчас ему хотелось только одного – доказать этому отвратительному гермафродиту, что он не жалкий щенок и не позволит себя унижать.
— Не боишься? – Удивленно переспросил Азазель. — А сейчас?
Пальцы Высшего демона сжались еще немного, и Сиэль слабо застонал, ощутив, как когти невидимой лапы врезались в кожу плеч, а под одеждой по рукам заструились горячие липкие ручейки.
— Мессир, я прошу Вас остановиться… Пожалуйста… — неожиданно нарушил молчание Себастьян.
— Что? – бросив на него испытующий взгляд, переспросил Азазель, он все еще продолжал удерживать мальчика, хоть и ослабил хватку. — И как же мне это понимать?
— Этот отрок, Мессир… — с непревзойденной учтивостью, начал Михаэлис, — стоил мне слишком многого. Я дважды едва не погиб, терпел пытки и унижения от жалких смертных по одному лишь его приказу. Не говоря уже о том, что было после того, как его обратили в демона. Ранее я действительно старался внушить мальчику привязанность к себе, но лишь для того, чтоб потом уничтожить ее, причинив боль и страдания, это сделало бы душу еще вкуснее, наполнив новой ненавистью и разочарованием во всем светлом и добром. Потому я покорнейше прошу Вас не отнимать у меня заслуженное удовольствие, выполняя мою работу. Прошу, Мессир, сделайте Сиэля Фантомхайв вновь смертным и отдайте его мне.
Азазель даже заметно переменился в лице, а затем рассмеялся.
— Ха-ха! Не перестаю удивляться твоей изобретательности! А ведь мальчишка-то до сих пор надеется спрятаться за твою спину, Себастьян! Он тебе все еще доверяет и даже любит! Ты действительно отличный демон! И твои пытки, безусловно, станут для этого щенка в сто раз страшнее моих! – сказав это, Председатель тотчас разжал пальцы и Сиэль рухнул на колени, скользя ладонями по мокрому от его собственной крови полу.
В голове мальчика все еще звучали страшные слова Себастьяна, произносимые с такой знакомой учтивостью, словно он предлагал ему выбрать на завтрак яйца «в мешочек» или омлет с ветчиной.
— Благодарю Вас за понимание, Мессир, — тем временем продолжил Михаэлис. — Но если быть до конца откровенным, то мне бы хотелось не только поглотить душу мальчика, но и получить над ней и его телом полноправную власть. Чтобы более ни один демон не осмелился посягнуть на мою собственность, и Сиэль Фантомхайв при жизни и после ее окончания навечно стал бы принадлежать мне.
— Хмм… — Я понимаю твое желание, дорогой мой Себастьян, — после нескольких секунд молчания, произнес Азазель. — И Смертных грехов этого отрока вполне достаточно для вечности в нашем отделе Возмездия… Но, почему-то… мне не хочется выполнять твою просьбу…