Страница 36 из 49
В контрадикторном процессе суд проверяет юридические требования, заявляемые одним гражданином в отношении другого и касающиеся преимущественно их частных отношений. Как существование двух сторон с противоположными интересами, так и характер объекта спора, не представляющий непосредственный интерес для государственной власти, предопределяют внешнюю форму искового производства, придавая ему вид соревнования, борьбы сторон перед судом. Эта форма является такой естественной, само собой разумеющейся для контрадикторного процесса , что только немногие ученые вспоминают ее в числе основных принципов процесса. Однако возможна другая форма производства, следственная, при господстве которой разработка процессуального материала проводилась бы не сторонами, а самим судом, а стороны являлись бы таким же источником сведений о фактической стороне дел, таким же объектом исследования, как свидетели и документы. Очевидно, что следственная форма разбирательства более соответствует процессу, построенному по следственному принципу; тем не менее она возможна и при принципе состязательности, так же, как и, наоборот: контрадикторная форма может сосуществовать со следственным либо инквизиционным принципами, которые возлагают на суд обязанность заботиться о полноте процессуального материала389.
Преимущество контрадикторной формы перед следственной состоит в том, что она ведет к разделению труда в процессе и притом к такого рода разделению, при котором каждой из сторон предоставлено выполнение той части работы, в которой она наиболее заинтересована, которая ей лучше известна и которую вследствие этого она способна более успешно выполнить.
Позитивные последствия такого разделения труда в значительной степени усиливаются тогда, когда сторонам помогают специалисты – адвокаты. При этом задача суда еще более облегчается, поскольку адвокаты подвергают полученный от сторон жизненный материал процесса предварительной юридической обработке, просеивают его, отделяют зерна от плевел и представляют суду в виде уже готового легкого блюда. Суд знакомится с этим материалом и дает ему юридическую квалификацию390. Зато при господстве следственного принципа деятельность суда соединяет в себе деятельность истца, ответчика, их адвокатов и самого суда. Удовлетворительное выполнение всех этих функций одним и тем же лицом превышает силы обычного человека391.
I. При использовании в судебном производстве контрадикторной формы процессуальный материал сообщается суду и разрабатывается перед судом сторонами, которые могут делать это устно или письменно либо частично устно, частично письменно. Но от законодателя зависит потребовать, чтобы стороны безусловно применяли только одну из этих форм. Так, законодатель может указать, чтобы суд при установлении фактической стороны дела считался только с теми обстоятельствами, которые сторонами были сообщены ему устно на заседании, и оставлял без внимания все то, что содержится в письменных документах, протоколах допроса свидетелей, осмотра и других, если ни одна из сторон не повторит устно содержания этих актов. В этом состоит принцип устности в его чистом виде. В противоположность этому законодатель может потребовать, чтобы процессуальный материал был облечен в письменную форму, т.е. чтобы суд принимал во внимание только то, что содержится в составленных сторонами документах и в судебных протоколах, игнорируя устные заявления сторон. При таком порядке то, чего нет в актах дела, признается несуществующим (quod non est in actis, non est in mundo). Это является требованием принципа письменности. Возможно, конечно, одновременное и совместное применение обеих форм в разных сочетаниях393.
Устность процесса следует четко отличать от непосредственности, а письменность – от документальности. Устность определяет внешнюю форму, в которой процессуальный материал должен быть предложен суду, а непосредственность означает исключительно способ восприятия этого материала, а именно личное ознакомление суда с материалом, происходящим из первоисточников394. Письменность тоже касается формы разработки доказательств сторонами и предъявления их суду, но она не имеет никакой связи с вопросом о письменной фиксации уже представленных доказательств. Этот вопрос составляет часть более общей проблемы, касающейся облечения в письменную форму, т.е. протоколирования судебного производства, которое требуется ввиду необходимости закрепить на письме важнейшие акты и моменты производства на случай обжалования решения суда, чтобы сделать возможной проверку правильности решения.
II. Как устность, так и письменность имеют свои положительные и отрицательне стороны. Преимущества устности состоят в следующем.
1. Устное производство делает возможным личное общение суда со сторонами, что имеет такую же важность для выяснения истинных обстоятельств дела, как и личный допрос свидетелей судом. Суд может при помощи вопросов выяснить вполне точно и без излишней траты времени сущность заявлений и возражений сторон. Бумага не краснеет, и в процессуальных документах стороны имеют возможность легко и без всякого риска искажать факты, делать заведомо ложные заявления, прибегать к двусмысленному и уклончивому способу выражения своих фактических утверждений. Суд будет вынужден требовать от сторон дополнительных письменных объяснений, которые вновь могут оказаться недостаточными, что повлечет дальнейшую переписку, которой заранее нельзя установить определенной границы без опасения закрыть суду путь к достижению материальной правды. Поэтому при желании одной из сторон, заинтересованной в затягивании дела, процесс может длиться бесконечно.
Необходимость пресечения умышленного затягивания разбирательства привела к установлению так называемого эвентуального принципа. Этот принцип состоит в требовании одновременного представления сторонами всех средств защиты, которые они намерены использовать, т.е. не только тех, которые стоят на первом плане, но и остальных, на тот случай (in hunc eventum), если первые не достигнут цели. Согласно этому принципу ответчик, который вправе против данного иска, во-первых, заявить эксцепцию о неподсудности, во-вторых, сослаться на истечение исковой давности и, в-третьих, потребовать зачета искового требования с имеющимся у него требованием к истцу, обязан был заявить все эти возражения сразу и подкрепить каждое ссылками на доказательства. Эвентуальный принцип отличался тем важным недостатком, что осложнял процесс. Если ответчик в приведенном выше примере не связан принципом эвентуальности, то он сначала заявит эксцепцию о неподсудности, и только в том случае, если она останется без внимания, перейдет к дальнейшим возражениям. При господстве же эвентуального принципа ответчику приходится предъявлять и доказывать все свои возражения сразу, а истцу – опровергать их тоже сразу, хотя уже первого из них самого по себе было бы достаточно в глазах суда для отказа в иске.
2. Такое же благоприятное влияние оказывает принцип устности на характер действий защитников сторон. «Непосредственное общение защитников между собой и с судом уменьшает у них охоту к сутяжничеству, облегчая заключение выгодных для обеих сторон мировых сделок». Кроме того, в присутствии суда они воздержатся от таких уловок и недобросовестных приемов борьбы, на которые могли бы пойти под давлением своих клиентов в письменном производстве, – при помощи «не краснеющей» бумаги395.
388
Helnze. Dispositionsprincip etc. (Arch. f. preuss. Strafr., 24 B.); Sehrutka. Ueber die Stellung des Richters, 1900, 56; Stein. Das private Wissen des Richters, 1893, 87.
389
Лютостаньски, 7–8.
390
De la Grasserie. De la fonction et des juridictions de cassation, 1911, 122: «Кем бы был судья без адвоката? Адвокат готовит дело с самого начала, его фактическую и юридическую сторону; он терпеливо выслушивает стороны, анализирует их объяснения, опрашивает их, часто находит свидетелей, собирает доказательства, свидетельствующие в пользу его клиентов, обдумывает разные уловки, напрягается, как только может, представляет на заседании дело обдуманное, протертое, готовое, приспособленное к желудку судьи, следит за ним с самого начала, от первой инстанции до апелляционной и далее, во всех закоулках процесса. Дело, которое он изучает, по-видимому, целый год, рассматривается в течение одного дня, но оно является настолько разработанным, что судья может им овладеть на протяжении одной минуты. Без адвоката судья не раз чувствовал бы себя осиротевшим: он привык к взаимодействию с ним. Ему самому не хватило бы сил искать и находить доказательства за и против. Адвокат уже привык показывать ему страницы и сроки обширных законодательных компиляций, которыми он мог бы воспользоваться при постановлении решения».
391
Canstein. Zweck des Zivilpr., 19. «Судья должен возвышаться над сторонами и беспристрастно проверять, подтверждают ли представленные доказательства заявленные ими требования. Быть в течение одной минуты представителем одной стороны, через минуту – второй, а еще через минуту возвеличиться над ними и принять решение в качестве беспристрастного судьи – это превышает человеческие силы, а сверхчеловеком не является и судья».
392
Feuerbach. Betrachtungen über dle Oeffentlichkeit und Mündlichkeit der Gerechtigkeitspflege, 1821, I, 193 f.; Mittermaier. Die Mündlichkeit das Anklageprincip, die Oeffentlichkeit und das Geschwornengericht,1845, 142; Zur Wiest. Die Nothwendigkeit und die Bedingungen der Muendlichkeit im Strafverfahren, 1844; Leonhardt. Reform des Cpr., 1865; So
393
Из сказанного следует, что устность и письменность касаются не момента представления сторонами доказательств, а момента ознакомления с ними суда. Поэтому принцип устности не нарушается тем, что стороны вносят в суд в письменном виде прошения, объяснения и заявления, а также представляют различные документы, если только закон требует от сторон на заседании изложить устно содержание этих бумаг и приказывает суду принимать во внимание только то, что стороны изложили устно. Также и принцип письменности не нарушается, когда стороны дают объяснения лично и в словесной форме, если только все это включается в протокол и суд учитывает при постановлении решения только то, что есть в протоколах , и в такой форме, в которой это было записано (Zachariae, 49–50; Canstein. Rat. Gr., 76 Anm. 4).
394
В литературе устность часто отождествляют с непосредственностью. Например, в мотивах к немецкому закону говорится: «Устность разбирательства является хотя и расхожим, но неправильным выражением. Правильней говорить о принципе непосредственности и понимать под ним то, что судебные разбирательства сторон перед выносящим решение судом должны быть устными» (Hahn. Die Ges. Mater., II, 124). Ср.: Азаревич, I, 54; Энгельман, § 32; Leonhardt, 56–57; Mittermajer, 246; Zachariae, Dochow, Ullman, Fuchs и др. (Kries, 102; Jahn, 20 f). Такого использования терминов нельзя никоим образом оправдать, поскольку сфера применения обоих принципов различается: непосредственность не применяется к устным судебным разбирательствам сторон, поскольку в итоге привела бы к запрету судебного представительства; наоборот, устность связана с разбирательствами сторон, но не имеет непосредственной связи с исследованием судом доказательств. В самом деле, разница между устностью и письменностью вытекает из противопоставления устной и письменной речи, распознаваемой при помощи слуха или зрения судьи. Однако существуют доказательства, не выраженные ни в устной, ни в письменной форме речи и распознаваемые не слухом или зрением, а другими органами чувств судьи. Возьмем, например, процесс о доставке гнилой рыбы или прокисшего вина. Рыба и вино не являются ни устными, ни письменными доказательствами и узнать их имеющие решающее значение в процессе особенности суд может не при помощи слуха или зрения, а при помощи обоняния и вкуса. В большей степени применимы понятия устности и письменности к случаям опосредованного исследования судом доказательств, когда суд знакомится с доказательствами из показаний свидетелей, которые могут делать заявления в устном или письменном виде. Но производной инстанцией между судом и доказательствами бывают не только лица, но и предметы, в некоторых случаях исследуемые не с помощью зрения или слуха, а с помощью иных чувств. Если, например, судья должен пощупать гипсовую статуэтку или понюхать реактив, при помощи которого была проанализирована какая-либо жидкость, то ни об устности, ни о письменности не может быть и речи. «При личных доказательствах разбирательство может быть устным, хотя и производным, а при вещественных доказательствах (вещах и документах) никогда не может идти речи об устности, даже при непосредственности» (Kries, 104).
Употребление термина «устность» немецкими юристами в таком широком значении было результатом стремления обозначить одним понятием сущность реформированного гражданского и уголовного процесса в противовес к старому процессу, построенному по принципу письменности, исключавшему непосредственное восприятие доказательств судом. «Непосредственность и устность, – говорит Rupp, – были, как известно, лозунгами во время борьбы с устаревшими формами производства … Но лозунги, особенно имеющие политическую окраску, всегда грешат некоторой неопределенностью; поэтому также непосредственность и устность часто принимают форму туманного пятна, способного скрыть разнороднейшие вещи до полной неузнаваемости» (Rupp, 125). Ср.: Wach. Vortträge, 1. Как правильно отметил Koffka, так широко понимаемый принцип устности охватывает сразу три понятия: 1) непосредственность ознакомления с доказательствами; 2) непосредственность устных судебных разбирательств сторон и 3) производное устное разбирательство (прочтение сторонами документов).
395
Wach. Die CPO, 54 f.