Дом Даркен (ЛП)

Я ошарашено пялилась на него, прижала руку к груди и пролепетала:

— А, теперь понятно какие качества дракона в нем есть.

Дэниел фыркнул, скрестив здоровенные руки:

— В Лексене — мощь народа Дрэго. Их мало осталось. Лексен — единственный из них, родившийся оверлордом, что делает его еще сильнее. Для этого перевоплощения он использовал силу Кениты, через сеть этого не отследить.

Да. Ну Нахрен. Серьезно? Я только что целовалась с человеком-драконом!

— То есть, мы перелетим на самый нижний уровень? — вопрос был гораздо скромнее мыслей.

Дэниел покачал головой:

— Нет. Теоретически, мы уже должны быть мертвы, просто находясь здесь. Каскады вытягивают жизнь из всего живого, даже из Империалов. Поэтому мы и живем на инкубационном уровне, где сеть сильнее всего.

Слишком много теоретического — особенно смерть.

— Лексен сможет перенести нас минимум через пару уровней, — продолжал Дэниел. — А дальше я сам справлюсь.

Я немного продышалась. Лексен наклонил голову — его движения стали еще менее человеческими. Сияние вокруг него угасло, но глаза все так же светились. Он подошел ко мне — странно, но было не страшно, убегать не хотелось. Подумаешь, двенадцатифутовый мужик с широкими крыльями!

Я пригляделась к его лицу — все те же выразительные мужественные черты, но с чешуей на лбу и щеках. Для меня он был все тем же Лексеном, только чуть побольше, и похожим на дракона. А всем известно — драконы крутые! Он подошел, сгреб меня и прижал к груди.

Дэниел стоял, молча, ждал. Казалось, он доверял Драконолексену меньше, чем обычному Лексену. Странно, что я не разделяла его недоверия. А может я просто тупая от природы?

Лексен держал меня одной рукой. Дэниел подошел, зацепился с другой стороны. Взмах огромных крыльев, и мы взлетели!

— 18-

Я думала, летать на ковре-самолете страшно, но это ничто по сравнению с парением на ДраконоЛексене! Мы высоко летели над огненными морями. Я старалась не смотреть вниз, иначе могла дернуться, и он меня точно выронил бы.

Наверное я сказала что-то вслух, потому что Лексен низко рассмеялся:

— Не бойся, маленькая человеческая девочка, я тебя не выроню!

Его голос упал октав на десять. Теперь и голос, и тело явно свидетельствовали о том, что он и Даэлайтер, и дикое животное в одном лице.

— Когда ты уже перестанешь так меня называть? — спросила я, чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей о купании в раскаленной лаве.

В повисшей тишине слышался только рев огненных морей и свист крыльев, рассекающих воздух.

— Теперь это значит совсем другое, — наконец отозвался он. Меня этот ответ вполне удовлетворил.

На самом деле, я это уже давно заметила: раньше в голосе появлялись рычащие нотки, а теперь они исчезли. Что раньше было оскорблением, теперь стало милым прозвищем.

— Может, вы уже перестанете сопротивляться неизбежному? — сказал Дэниел. В сердце защемило, я глянула в его грустные глаза. Ну вот как они могут вмещать в себя столько страдания?

— Ты о чем? Какое такое неизбежное? — С трудом перекричала я треск огня и шум лавы.

Он ухмыльнулся, показывая ямочки на щеках. Господи, у Лексена даже друзья такие сексуальные!

— Эмме не понятен наш мир. Она даже не представляет, чего ей будут стоить такие отношения. Нет, я не должен… Чего бы не хотела душа Дрэгона!

Из его рта вырвался нечеловеческий рык. Я настолько испугалась, что дернулась:

— Хватит уже говорить загадками! — что за дурацкая привычка у этих Даэлайтеров. — Скажите уже прямо, наконец!

Рев тут же прекратился. Когда он ответил, я вся обмерла:

— У Дрэгонов бывает только один партнер на всю жизнь — тот, которого выберет их душа. Я — Дрэго, поэтому у меня душа дрэгона. Этим я и отличаюсь от обычных Даэлайтеров.

— И твой дракон выбрал меня, — всхлипывая, сказала я. Слезы уже покатились по щекам. Всегда чувствовала связь между нами.

— Бля, Лекс, она сейчас разрыдается, — взволнованно отозвался Дэниел. — Ты же знаешь, мне трудно выносить женские слезы.

От такого я даже фыркнула и рассмеялась:

— Не переживай, Дэниел, об тебя слезки вытирать не буду.

Так было странно видеть этого плохиша почти паникующим.

— Почему это тебя так расстроило? — В его драконьем голосе сквозила обеспокоенность.

Пришлось немного прокашляться, прочистить горло.

— С самого начала я чувствовала связь между нами. Даже задолго до встречи. Как когда, помнишь, ты подъехал на машине, приостановился и приоткрыл окно. Было одновременно страшно, но так хотелось выломать дверь и посмотреть, кто же там внутри. Даже твой дом всегда притягивал меня.

Лексен кивнул. Он точно знал, о чем я.

— Когда ты похитил меня и вел себя как козел, — продолжала я. — Это чувство было легко спрятать за враждебностью и досадой, но чем ближе тебя узнавала…

— Тем сильнее оно становилось, — закончил за меня он.

— Ну да.

Я уже хотела спросить, что он имел в виду под его миром и втягиванием меня, как заметила, что пейзаж под нами сменился, огненная страна осталась позади.

— Полоса Малинты… монстров, — ответил Дэниел, вероятно проследив за моим взглядом. — Радуйся, что у Лексена хватило сил перенести нас через нее.

«Хорошо» — не то слово! Край песков. Не так зловеще звучит, если не обращать внимания на когти, показывающиеся из оранжевого бархана, при каждом дуновении ветерка. В песке и по нему ползали тысячи и тысячи ужасных монстров, названия которых я не знала, и которые будут приходить ко мне в ночных кошмарах. Они рвали друг друга и, судя по всему, остатки душ Даэлайтеров. В воздухе то и дело раздавались громкие отчаянные крики. Я побыстрее отвернулась, чтобы не стошнило.

— Эмма, смотри на меня, — сказал Дэниел, когда я осмелилась еще раз глянуть вниз. — Запомни, в Каскадах Правосудия каждый Даэлайтер сам за себя.

— Как ты вообще можешь жить рядом с этим ужасным местом? — пробормотала я, сквозь зубы, стараясь изо всех сил сдержать слезы. Невыносимо было слышать вопли, мольбы и крики душ.

Его лицо было серьезно, глаза ничего не выражали.

— Как и у Лексена, у меня нет выбора. Я родился в Доме Империал и обязан следовать своей судьбе — служить живым и наказывать мертвых.

Судя по тону — последнее, что он хотел бы делать.

— А бывало такое, что Даэлайтеры сразу попадали в Землю Искупления, там, внизу?

Дэниел пожал плечами:

— В Империал попадают существа со всего Надмира. Некоторые злые, какие-то добрые. Очень немногие добираются до нижней ступени. Точнее, до нижних — там три платформы.

— Мы долго живем, — напомнил Лексен. — Даэлайтеры не умирают своей смертью. Сеть питает нас энергией, поэтому мы сильные и выглядим вечно молодыми. Так что сюда, в дом Империал мы попадаем очень не скоро.

Наверное, долгожительство Даэлайтеров — еще одна причина, по которой у нас с Лексеном ничего не вышло бы, ведь я умру лет через шестьдесят, а он останется… Вообще, выбор Лексеном именно меня — довольно глупая шутка судьбы. Нет, я с радостью проживу эти отпущенные шестьдесят лет, но не факт, что он согласится на такое.

Ой, да о какой херне я думаю? Мне всего семнадцать ведь…

— Какое сегодня число?

Если кто-то из них удивился, то удивления не выказал.

— Здесь мы считаем время и дни по-другому, но я держу в голове и ваш календарь, так что сегодня шестнадцатое сентября, — сказал Лексен.

Мой день рождения был вчера.

Мне стукнуло восемнадцать, а я даже не знала. Не удивительно, меня запихали в чертово яйцо! Это был день рождения без единого поздравления, подарка, друзей и без папы с мамой.

Мощная рука сжалась, большой палец Лексена начал медленно гладить меня по спине, показывая, что он рядом.

— Дыши, Эмма, дыши. Я с тобой.

Его низкий голос вырвал из нестерпимой боли, грозящей сломать и уничтожить меня. Чья-то рука смахнула мои слезы. Я повернула голову и глянула в глаза Дэниелу. Мы долго и неотрывно смотрели друг на друга, ведь оба жили с дикой болью в сердце, то и дело грозящей убить.