Страница 3 из 11
– У всех.
– Надеюсь, вам не следует напоминать, что с этого момента каждый из вас становится самим собой?
– Не следует, босс, мы всё хорошо помним, – за всех ответил долговязый.
– Хорошо, – подытожил босс, окидывая четверых спутников критическим взглядом. – Ждите меня здесь.
Подхватив тяжёлый рюкзак с военным обмундированием, он направился назад к озеру. Минут через десять вернулся, но уже налегке.
– А рюкзак? – поинтересовался белобрысый.
– На дне, – ответил босс, переводя дух. Затем вынул из кармана пистолет с глушителем, проверил магазин и сунул обратно. – Всё. Теперь мы можем двигаться дальше, здесь нас больше ничто не держит.
Вскоре они вышли к шоссе. Нельзя сказать, что движение здесь было слишком оживлённым. Изредка проносились автомобили всех мастей и размеров, но ничего подходящего до поры до времени не подворачивалось.
Совершенно неожиданно из-за поворота вылетел военный грузовик, битком набитый чернокожими солдатами, и на бешеной скорости промчался мимо. Но вот наконец появилось то, чего босс ждал уже добрых пятнадцать минут.
Это был старенький микроавтобус. Салон пустовал, за рулём сидел здоровенный негр с круглой лоснящейся физиономией. Босс выскочил на дорогу и яростно замахал руками. Раздался скрип тормозов, автобус остановился.
– В город, – коротко бросил босс и сунул в окошко несколько долларовых бумажек. Физиономия негра расплылась в широкой довольной улыбке.
– Садитесь, – кивнул он. – Ручаюсь, у господ туристов не будет оснований сердиться на старого Джо.
Босс дал знак своим спутникам, и вскоре пятёрка респектабельных мужчин не спеша разместилась в салоне микроавтобуса.
Дальнейшее происходило строго по сценарию. В небольшом приграничном городке, куда доставил их добродушный водитель автобуса, все пятеро рассредоточились, и впоследствии каждый из них добирался до цели собственным, строго выверенным и до мельчайших деталей проработанным путём. А цель у них была одна – Европа.
Глава вторая
В тёмную августовскую ночь на окраине Милана, в квартале, где обычно селились рабочие и служащие среднего достатка, происходили странные события. По пустынной, освещённой редкими фонарями улице торопливо шёл невысокий человек. Ночь была тихая, безветренная, душная. Тучи ещё с вечера заволокли всё небо – город замер в ожидании грозы. Человек шёл хорошо знакомой ему дорогой и вскоре добрался до стоявшего чуть в стороне трёхэтажного дома. Вся улица утопала в зелени, и дом не был исключением: кусты сирени и жёлтой акации облепили его со всех сторон, а старый развесистый платан полностью скрывал от взоров посторонних. Свернув к одному из подъездов, мужчина внезапно остановился. От стены отделилась тёмная тень и шагнула ему навстречу.
– Синьор Риччи? – спросила тень.
– Допустим, – не очень учтиво ответил синьор Риччи. – А вам какое дело?
– О, не волнуйтесь, я вас долго не задержу, – заверил его незнакомец, медленно приближаясь. Свет от подъездного фонаря падал исключительно на лицо Риччи, оставляя фигуру незнакомца в тени. Было в его облике что-то такое, что заставило Риччи вздрогнуть.
– Кто вы? – глухо спросил он. – Что вам от меня нужно?
– Один небольшой пустяк, маленькая, так сказать, формальность, всего лишь несколько штрихов из вашей анкеты.
– Я не намерен иметь с вами никакого дела, – упрямо заявил Риччи. Голос неизвестного не то чтобы казался ему знакомым, но наводил на какие-то странные мысли. Необъяснимый ужас по капле вливался в его душу.
– Вы служащий мэрии? – спросил незнакомец.
– Не ваше дело, – резко ответил Риччи.
– Вы женаты, и вашу супругу зовут Кристина Риччи?
– Повторяю, это вас не касается.
– У вас двое детей-близнецов? А в прошлом месяце вы растратили казённые деньги и путём подлога сумели скрыть это?
– Ложь! – закричал Риччи. – Наглая ложь! Не было ни кражи, ни подлога! Убирайтесь прочь, мерзавец! Ваш гнусный шантаж не пройдёт!
– Хорошо, хорошо, – зачастил незнакомец, в знак примирения выставив вперёд ладони, – беру свои слова обратно. Пусть я ошибся, пусть. Но, – он на секунду умолк, – но, признайтесь, синьор Риччи, ведь была у вас мысль о краже? Была ведь, а?
И хотя лица незнакомца Риччи не видел, в тоне его он различил изрядную порцию издёвки. Это его окончательно взорвало. Сжав кулаки, он бросился на обидчика, но тот внезапно вынул из кармана плаща портсигар и протянул его Риччи.
– Курите, синьор Риччи. И не будем больше ссориться. Вы хотите знать, кто я? Извольте, я откроюсь вам. Только поумерьте свой пыл и прекратите махать кулаками.
Теперь голос его отливал металлом. Риччи замер в двух шагах от тёмного силуэта и тут же отпрянул, ибо незнакомец шагнул вперёд и вышел из тени. Свет фонаря упал на его лицо. Риччи вскрикнул и в страхе попятился.
– Вы узнали меня, Риччи. – Незнакомец криво усмехнулся. – Прекрасно, тогда перейдём сразу к делу.
– Вы… вы… – лепетал Риччи.
– Совершенно верно, я ваш двойник.
Напротив Риччи стояла точная его копия – те же черты лица, те же глаза, тот же голос, та же сутулость, и даже плащи у обоих были совершенно одинаковыми.
– Вы удивлены? Не стоит. Я прибыл сюда из мира теней, чтобы свести с вами счёты. Но прежде закурите, Риччи, прошу вас.
Он стоял, всё так же протягивая портсигар, а Риччи, лишившись дара речи, продолжал пятиться, пока не упёрся в невысокую изгородь. Глаза его были совершенно круглыми, нижняя челюсть сильно дрожала.
– Кто… вы?..
Вместо ответа двойник Риччи шагнул вперёд и властно потребовал:
– Курите! Ну!
Риччи в ужасе замотал головой.
– Что ж, это ваше право, – пожал плечами незнакомец. В руке его что-то щёлкнуло, крышка портсигара откинулась.
Всё происшедшее затем заняло не более пяти секунд. Силуэт Риччи внезапно покрылся голубоватым свечением, стал блекнуть, растворяться в темноте, таять – и вдруг исчез. Слегка запахло озоном.
Возвращавшийся в тот час с ночной смены Умберто Карризи, сосед синьора Риччи по этажу, видел, как тот, стоя под тусклым подъездным фонарём, достал из портсигара сигарету и закурил. Городские часы пробили два раза…
Словно вторя им, ударил гром. Хлынул дождь.
Глава третья
Серебристый «кадиллак», мягко шурша покрышками, бесшумно остановился у чугунных узорчатых ворот. Ворота так же бесшумно растворились, и автомобиль медленно въехал во владения Шарля Левьена. Длинная и прямая, словно стрела, дорожка, посыпанная красным гравием, вела к центральному подъезду богатой усадьбы.
Вилла Левьенов была поистине райским уголком. Она буквально утопала в субтропической зелени – благо мягкий климат Средиземноморья способствовал бурному её произрастанию. Главная аллея, ведущая от ворот к усадьбе, была ухожена с такой тщательностью, а обрамлявшие её два ряда кустарника, подстриженного в строгом соответствии с законами геометрии, настолько были уподоблены двум параллельным прямым, никогда не пересекающимся, что невольно возникала мысль: уж не сидит ли в засаде целая армия дворников и садовников и не следит ли она с превеликим пристрастием за каждой занесённой со стороны, дерзко нарушающей всеобщую гармонию, «чужой» песчинкой, за каждым вновь появившимся на свет Божий, но не отвечающим установленным стандартам листочком, за каждой травинкой, посмевшей на лишний дюйм возвыситься над своими унифицированными собратьями?.. Нет, никакой армии не было, но два штатных садовника работали на вилле от зари и до зари.
«Кадиллак» замер у главного входа. Возле дверцы тут же вырос туго накрахмаленный, с генеральской выправкой, привратник. Его каменно-учтивое лицо было лишено какого бы то ни было выражения.
– Прошу вас, месье Лебон. Хозяин уже дважды справлялся о вас, – бесстрастно произнёс привратник, помогая выйти полному, с короткой стрижкой мужчине лет тридцати.
– Спасибо, Франсуа, – ответил тот, отдуваясь и стирая пот со лба. – Фу-у, ну и печёт же сегодня.