Страница 10 из 11
Миллер заёрзал в кресле и неловко кивнул вошедшему.
– Садись, Клод, и будь как дома, – сказал Сэндерс, указывая на свободное кресло. – Честно говоря, не ожидал тебя увидеть.
«Не ожидал? – в недоумении подумал Реналь. – А телеграмма?» Но приобретённое с годами профессиональное чутьё не позволило ему высказать своё недоумение вслух. Комиссар предпочитал больше слушать, чем говорить. «Кроме того, – предположил он, – у Сэндерса вполне могут быть причины не упоминать о телеграмме при постороннем».
– Решил вот навестить старого друга, – улыбнулся Реналь, закуривая. – Столько лет не виделись…
– Ты прекрасно сделал, что приехал, Клод, – отозвался Сэндерс и залпом выпил содержимое своего стакана.
Где-то за стеной послышался едва различимый шорох. Сэндерс и Миллер быстро переглянулись, затем Миллер поднялся и, извинившись, вышел из кабинета через вторую, только сейчас замеченную комиссаром, дверь.
– Тебя не узнать, Джил, – сказал Реналь, – ты стал настоящим рантье. Как живёшь, старина?
Сэндерс усмехнулся.
– Прекрасно, Клод. Наконец-то я обрёл покой и тишину. Надоело всё… – Он махнул рукой и замолчал.
И всё-таки было в его глазах что-то неприязненное, напряжённое. Реналь видел, как он постоянно, но не открыто, а исподтишка наблюдает за ним.
– Ладно, Клод, поболтали и будет, – отрезал Сэндерс. – Выкладывай, с чем приехал. При нём, – он кивнул на пустое кресло, где только что сидел Миллер, – можешь говорить всё без утайки. От него у меня секретов нет.
– Кто он?
– Я же сказал, – в голосе Сэндерса внезапно послышалось раздражение, – это мой компаньон. Надеюсь, ясно?
– Ясно, – проворчал Реналь.
Не нравился ему Сэндерс, видит Бог, не нравился, появилось в нём что-то отталкивающее, пугающее и, главное, чужое. Будто подменили его.
Подменили?!
Реналя прошиб холодный пот. Нет, не может быть. Чушь какая-то!.. Реналь тряхнул головой и сосредоточился.
– Послушай, Джил, мне нужна твоя помощь.
– Помощь? – Сэндерс пожал плечами. – Ты же знаешь, Клод, я отошёл от дел.
– Да, я слышал. Но всё же выслушай меня, Джил, может быть, моё предложение всё-таки заинтересует тебя.
– Изволь. Но мой ответ ты знаешь наперёд.
Тихо, почти бесшумно вошёл долговязый Миллер и сел в кресло у балкона. Руки его дрожали.
Что-то мешало Реналю начать свой рассказ. Но вот он справился с одолевающими его сомнениями и поведал Сэндерсу всё, что знал об исчезновении трёх мужчин – двух французов и одного итальянца. Миллер слушал, закрыв глаза, с трудом сдерживая бившую его сильную дрожь, а Сэндерс сидел неподвижно и в упор смотрел на рассказчика. Наконец рассказ подошёл к концу.
– Я был бы очень признателен тебе, Джил, – добавил в заключение Реналь, – если бы ты помог мне разобраться в этом тёмном деле. Мне нужен твой опыт, старина.
Несколько минут в кабинете царила тишина. Долго, очень долго, как показалось Реналю, Сэндерс мерил кабинет упругими шагами. Трижды наливал себе виски. Но вот он замер, широко расставив ноги.
– Клод Реналь, – заявил он официальным тоном, – я внимательно выслушал твоё предложение и вынужден ответить отказом. Вот уже пять лет, как я отказался от участия в подобных авантюрах. Довольно крови, Клод. Я хочу умереть в собственной постели. Это всё.
– Но, Джил, – вскочил Реналь, – поверь, готовится крупная афёра! Мы не можем остаться в стороне, не имеем права!
– Моё решение окончательное, – сухо отозвался Сэндерс.
Клод Реналь вдруг понял, что дальнейший разговор бессмыслен.
– Извини, Джил, что нарушил твой покой.
– Да, именно покой, – холодно перебил его Сэндерс, – покой, о котором я мечтал долгие годы. Покой, который не променяю ни на какие блага мира.
– Ну, благ у тебя предостаточно. – Реналь обвёл взглядом богатые апартаменты Сэндерса.
– Эти блага я заслужил собственным потом и кровью, – с вызовом ответил тот. – И не тебе упрекать меня, Клод Реналь.
– Да какие там упрёки, – махнул рукой комиссар. – Жаль, Джил, очень жаль, я так на тебя рассчитывал. – Он порылся в карманах, вынул визитку, набросал на ней несколько слов и оставил на столе. – Если вдруг надумаешь, найдёшь меня в этом отеле. Завтра в полдень я уезжаю. Прощай, Джил.
Реналь протянул руку, и Сэндерс нехотя ответил на рукопожатие. Вниз комиссар спускался один, Сэндерс провожать его не пошёл. Вскоре хлопнула входная дверь, и грузная, неуклюжая фигура комиссара показалась на садовой дорожке. Он шёл, понуро опустив плечи: замысел, на который Реналь возлагал столько надежд, кончился полным крахом.
Глава седьмая
– Ему всё известно! – завопил Миллер, как только силуэт Клода Реналя растворился в надвигающихся сумерках.
– Перестаньте скулить, Миллер, – раздражённо бросил Сэндерс, – и без вас тошно.
Долговязый Миллер забегал по кабинету, всплёскивая руками и хватаясь за голову.
– Он и нас расколет в два счёта, – твердил он. – Помяните моё слово, босс.
– Последний раз повторяю, – зло процедил тот сквозь зубы, – меня зовут Джилберт Сэндерс. Господин Джилберт Сэндерс. Ясно?
– Да, господин Сэндерс, – с видом побитой собаки отозвался Миллер. – Но что же нам теперь делать?
– Прежде всего, не терять головы, – жёстко произнёс Сэндерс. – Да, нам не повезло с самого начала: двоих из пятерых сумели разоблачить. Но в этом виновата в первую очередь досадная случайность. Кто же мог предположить, что дочь этого итальянца зовут не Джоанной, а Евой! И потом, этот чёртов шрам!.. Правда, шрам – это явный прокол майора Гросса, он должен был обратить внимание на столь существенную деталь физиономии Риччи. Но в остальном… Никто ж не знал, что этот дотошный дегустатор унюхает запах каких-то там духов. И ведь догадался, подлец, позвонить Реналю! Определённая доля вины лежит, конечно, и на самом Левьене – мог бы заранее сообщить Гроссу о проклятой способности своего дружка. И ещё одна случайность, по-моему, самая роковая: все эти промахи стали известны именно Клоду Реналю. Я проработал с ним не один год и могу поручиться, что более способного сыщика не найти по обе стороны Ла-Манша.
– О Боже!..
– Да, Клод Реналь – опасный противник, – повысил голос Сэндерс, окидывая неприязненным взглядом собеседника, – но не следует предаваться преждевременной панике, Миллер. Во-первых, всё, что нам сообщил Реналь, – всего лишь его домыслы…
– Но ведь это правда!..
Сэндерс усмехнулся.
– Об этом знаем только мы с вами, Миллер. Версия Реналя не подтверждена ни одним достоверным фактом, ни одним доказательством, и ему это отлично известно – иначе он не стал бы проводить расследование частным образом, а подключил бы к делу сыскную полицию. Нет, Клод Реналь отлично понимает, что он одинок в своих поисках, потому и обратился за помощью ко мне. Самым уязвимым местом во всей этой истории остаётся шрам Риччи, но и здесь положение не так уж безвыходно, как это может показаться на первый взгляд. Можно, если постараться, найти объяснение и зарубцевавшемуся шраму, которого ещё вчера не было.
– Да какое же здесь может быть объяснение?!
Сэндерс снова усмехнулся.
– Ещё великий Холмс говорил, что не существует таких событий, для которых человеческий разум не смог бы найти объяснений. Читали Конан Дойла, Миллер?
– Мне не до шуток, господин Сэндерс.
– А я и не шучу. Если Риччи не круглый идиот, то, будучи припёртым к стене, вполне может предложить следующую версию. В уличной драке он получает удар ножом по лицу, затем, не теряя ни минуты, спешит за помощью к знакомому экстрасенсу, и тот в два счёта рубцует шрам какими-нибудь пасами, заклинаниями или чёрт знает чем ещё. Вы наверняка наслышаны о возможностях нынешних экстрасенсов. Так вот, попробуйте доказать обратное, если Риччи будет стоять на своём. Уверен, ни одна медицинская экспертиза не возьмётся за это.
– Хорошо, пусть будет по-вашему, – сдался Миллер, – но ведь есть ещё показания Пьера Лебона! От них так просто не отмахнёшься.