По зову долга

Чимбик мотнул головой, пытаясь избавиться от этого ощущения. Сердце гулко билось в груди, пальцы дрожали.

– Что за?.. – с трудом просипел он, и болезненно сморщился.

Любой звук вонзался в мозг раскалёнными иглами, словно после контузии. Чимбик обнаружил, что стоит на коленях, мотая головой, словно после нокдауна. Репликант упёрся ладонями в землю, и с трудом выпрямился. Голова гудела, ноги дрожали, во рту пересохло, словно после дневного перехода без глотка воды, а в горло словно напихали мотков колючей проволоки.

Махнув рукой брату, чтобы тот отошёл, сержант приник губами к трубочке гидратора, и сделал несколько жадных глотков. Вода прокатилась по горлу, но затруднённость речи не пропала.

– Что ты такое? – хрипло спросил Чимбик у Эйнджелы.

Блайз стоял, держа в руке нож, и сержант ни секунды не сомневался, что брат пустит его в ход не задумываясь, стоит только отдать приказ. Да и без приказа – тоже, если увидит угрозу, или попытку повторить психологическую атаку.

– Где тебя сделали? – продолжил Чимбик. – Номер, серия, место производства. Живо!

Последнее слово он проорал, что ранее было для сержанта просто недопустимым. Репликантов учили всегда сохранять спокойствие и хладнокровие, повышая голос лишь тогда, когда это действительно необходимо. Но сейчас все настройки полетели к чертям: ни в одном наставлении, ни на одном занятии ничего подобного не то что не описывалось, а даже отдалённо не упоминалось.

Теперь репликанты ощущали опустошённость, какая наступает после особенно сильных потрясений. К ней примешивались приглушённые чувства облегчения и страха.

– Я эмпат, – голос Эйнджелы едва слышно дрожал. – Меня никто не сделал. Моя мать была эмпатом. Это нормально на нашей родной планете, побочный эффект натурализации. Не убивайте нас. Мы сделаем всё, что вы прикажете.

“Натурализацией” назывались изменения, которым подвергались колонисты, чтобы лучше приспособиться к новым для человеческого организма условиям обитания. Проводимые на генетическим уровне, они зачастую приводили к довольно неожиданным результатам. Среди жителей Союза не удивлялись ни необычному цвету кожи, ни форме, размеру, или цвету глаз, ни каким другим мутациям – побочные эффекты от натурализации были непредсказуемы.

– Натурализация… – повторил Чимбик и подошёл к эмпату.

По мере его приближения безотчётный страх, заставлявший сердце холодеть, становился всё сильнее. Чимбик прилагал немало усилий, чтобы отделить себя от чужеродного воздействия. Наклонившись, он оттянул девушке нижнее веко, и придирчиво изучил слизистую, включив увеличение сенсоров шлема на максимум. У репликантов его модели клеймо располагалось на глазном яблоке, под радужкой. Но у Эйнджелы клеймо не обнаружилось ни на глазах, ни на веках.

Сержант полоснул ножом по путам, связывающим девушку, и приказал:

– Встать. Раздеться, руки поднять.

Девушка с болезненным видом распрямила затёкшее тело и неловко поднялась. Одежду она стаскивала поспешно и неуклюже, глядя на репликанта полными ужаса глазами.

– Нижнее бельё тоже, – приказал тот.

Когда приказание было выполнено, он внимательно изучил её тело, проводя рукой с встроенным в перчатку сканером.

Клейм не было. Ни пигментарных, ни чипа – ничего. Зато у основания черепа обнаружился имплант производства Консорциума. И, что интересно – заблокированный кодом, доступа к которому не было даже в армейском тактическом блоке репликанта.

Заинтригованный сержант освободил вторую девушку, и повторил процедуру осмотра.

Результат был точно таким же: никаких клейм, и заблокированный имплант в основании черепа.

Зато эмпатическое воздействие прекратилось. То ли способность черпала какой-то внутренний ресурс и выдохлась, то ли Лорэй успела успокоиться.

Трясущихся теперь уже от холода девушек Чимбик оставил под присмотром брата. Приказать им одеться сержант попросту забыл, погружённый в свои мысли. Всё так же задумчиво сержант выудил из машины бизнесмена.

– Я с этими шлюхами никак не связан! – заорал тот, едва репликант швырнул Ларста на землю. – На корабле подцепил, содрали втридорога! Знал бы…

Репликант разрезал его путы и молча пнул в живот. Когда Твид смог восстановить дыхание, Чимбик сказал:

– Ты говоришь тогда, когда я разрешаю. Итак, говоришь, на корабле…

Сержант обернулся к сёстрам.

– С какой целью вы знакомились? Отвечай.

– Деньги, – коротко ответила Ри, стуча зубами. – Мы раскрутили нескольких толстосумов на хорошую оплату. С этим заключили контракт на неделю.

Чимбик повернул голову к Ларсту. Покрытый собственной кровью бизнесмен заскулил, и вжался спиной в борт машины. Держался он, к удивлению репликанта, с куда меньшим самообладанием, чем девушки.

– Чем ты занимаешься. Отвечай, – не скрывая презрения к этому трясущемуся слизняку, спросил сержант.

– Нижним бельём, – быстро ответил тот. – Моя фирма занимается продажей нижнего белья.

– Армии? – насторожился сержант. – Отвечай.

– Нет, – даже ужас не смог скрыть разочарования в голосе бизнесмена от упущенной выгоды. – Тендер мы проиграли. Так что только гражданское. Зато дорогое и качественное.

– Ясно, – теперь уже разочарование проскользнуло в голосе сержанта.

Протянув руки, он рывком свернул бизнесмену шею, и переключил внимание на сестёр. Те наблюдали за ним с насторожённым вниманием. Внезапная смерть недавнего спутника, похоже, не слишком их взволновала.

Чимбик, глядя на них, обдумывал дальнейшие действия. Куртизанки, секс за деньги… Как это увязывается с необходимостью доставки этих вот “куртизанок” на Эльдорадо? Вопрос вертелся на языке у сержанта, и от озвучивания его удерживали лишь дисциплина и намертво вбитая привычка не лезть не в своё дело. А вот то, что девушки вели себя куда спокойнее покойного продавца трусов, настораживало.

Сержант почувствовал растущую внутри злость. Злость на себя, не способного решить этот ребус, на покойных СБшников, не удосужившихся объяснить хоть что-то, на этих вот “куртизанок”, заставивших гоняться за собой едва ли не через весь Союз…

Чимбик ухватил покойника за воротник костюма, легко поднял, и отшвырнул в сторону, словно тряпичную куклу. А потом шагнул к сёстрам, вытянув руку. Свитари отшатнулась назад, наткнулась спиной на Блайза и вздрогнула. Эйнджела осталась на месте, не сводя взгляда с приближающегося репликанта.

Сержант молча схватил её за руку и повёл к машине.

– Садитесь, – глухо приказал он, распахивая заднюю дверцу.

Инфразвуковой динамик репликант отключил.

– Вы тоже, мэм, – он поманил Ри пальцем и Блайз дружелюбно пихнул её в спину, придав подобающее случаю ускорение.

Девушки всё так же молча забрались в салон машины и притихли, ожидая дальнейших указаний.

Сержант молча собрал их вещи, и одним комком закинул в салон.

– Одевайтесь.

И уже Блайзу:

– Заводи. На базу…

В этот момент в голову сержанту пришла ещё одна мысль. Быстро подойдя к трупу бизнесмена, он вывернул его карманы, и, найдя туго набитый кошель, сунул трофей в подсумок.

– Пригодится, – объяснил он свои действия брату.

Усевшись рядом с ним, сержант обернулся к пленницам.

– Я надеюсь, вы не будете больше создавать нам проблем, мэм? – спросил он.

– Ни одной, – заверила его Эйнджела.

Чимбик секунду разглядывал её, а потом отвернулся.

– Поехали, – приказал он брату.

Автомобиль выехал на дорогу и направился к городу.

Глава 4

Планета Новый Плимут. Управление Службы Контрразведки

К радости лейтенанта Нэйва, после передачи данных на Новый Плимут от дела его не отстранили. Более того – пришёл приказ командировать лейтенанта в помощь коллегам в столицу свежеобразованного Союза, как наиболее вникнувшего в материалы дела. Умом Нэйв понимал, что жест это больше символический, должный обозначать укрепление Союза, но всё равно радовался предстоящей командировке. Старшие коллеги, глядя на восторг молодого лейтенанта, понимающе переглядывались, вспоминая себя в его годы.