Ночные фиалки

Когда Детлафф резко обернулся и шагнул к испуганной Рен, девушка вздрогнула. Пальцы на ее собственном горле сжались, ладонь безвольно поползла вниз, защищая тело. Девушка вздрогнула, пытаясь пятиться дальше, только упираясь в шершавую деревянную стену. Его сердце сжалось от осознания. Она не просто боится его так, как раньше, не опасается. Девчонка в ужасе.

В ужасе от того, с кем имела неосторожность связаться, от того, кто держал ее под руку, провожал домой. Чудовище, монстр, которому только чудом удавалось сдерживать собственные инстинкты. Рен зажмурилась, когда вампир не остановился. Он шел вперед, к ней, а девчонка не могла двинуться прочь. Страх держал ее за плечи, прижимая к скамейке все сильнее, хотелось плакать, но слезы не могли выбраться наружу. Рен кусала губы, плотнее закрывая глаза.

– Тише, – мягко шепнул вампир, наклоняясь над ней. – Тише, тебя здесь никто не обидит.

Нет, больше она в это не поверит. Вампир положил руку девушке на оголенную коленку, ее кожа ответила холодом. Мужчина мягко погладил ногу Ирены, вниз, вдоль икр, к щиколотке, пытаясь успокоить ее так, как успокаивают напуганных лошадей. Гладят по загривку, потной морде, шепча на ушко о том, что все хорошо. Но с Иреной это не работало, страх все глубже вонзался в мышцы, сковывая их, подминая под себя.

Она не двигалась, не отвечала. И только заметив, что вампир двигается к ней все ближе, девушка отчаянно дернулась в сторону. Детлафф поймал ее окровавленную руку в полете, предупреждая удар. Его холодные глаза следили за каждым ее движением, каждым вздохом. Рен попыталась толкнуть мужчину, избавиться от его общества, но не могла. Детлафф это уже видел.

Так люди, жившие в сладком неведении, блаженной тишине существования, реагируют на таких, как он. На монстров, скрытых ночной тенью, на противные человеческой природе существ. Так они отрицают произошедшее, прячутся в воспоминаниях, наполненных чем-то менее тягостным. Вампир прижал девчонку к своей груди, его холодные руки медленно скользили по ее темным волосам. Рен пихалась, она пыталась отодвинуться, убежать… Но после нескольких тщетных попыток послушно сдалась.

Послышался тихий всхлип, затем громкий вой. Ирена застонала, прижимаясь к Детлаффу все сильнее. Ее ослабшие пальцы сжимали его плащ, грубая черная материя мялась в ее руках. Чуть широковатые плечи девушки вздрагивали в рыданиях, слезы текли по щекам, впитывались в ткань, делая ее чуточку темнее и тяжелее.

– Я… Я… – лепетала она, пока губы девчонки дрожали от страха. – Не хочу.

– Все хорошо, – тихо повторил вампир. – Хорошо, Рен. Тебя никто больше не тронет.

Брукса с земли не поднималась, она продолжала хмуриться, не желая отвечать разъяренной Венере на удары, что та нанесла ей ранее. Регис наблюдал за нежным общением друга и его спутницы с немым интересом, чувствуя, как сожаление выбирается из его груди, покидая тело. Кажется… Кажется, с ней все в порядке. Да, испуг, да, потрясение, но смертельного в этом ничего не было.

Детлафф отстранил все еще плачущую девушку от себя, чтобы оглядеть ее шею. Укус красным пятном виднелся прямо над ключицей, кровь уже остановилась, страшных последствий легкой травмы вампир не видел. Следы от зубов совсем скоро затянутся, не останется даже шрама, способного напомнить Ирене об этом вечере в далеком будущем, когда она будет баюкать детей на ночь.

Холодные пальцы пробежались по ее розовеющей коже, вампир осторожно поднял девушку со скамейки. Ее руки сами собой обхватили его шею, девушка плотнее прижалась к своему спасителю. Он вытащил ее из лап хищника во второй раз, во второй раз и толкнул в них. Но сказать точно, кто в этом виноват… Глупость самой Рен, что тащится в логово зверя, нежелание Детлаффа ее остановить, проказы жестокой Судьбы? Нет, тут не разберешься.

– Мы уходим, – прошипел вампир, обернувшись к распластанной на земле Ориане. – Но я еще загляну к тебе.

– Да я бы не причинила ей…

– Замолчи, – гаркнул в ответ Регис. – Ты сделала все, что могла, Ориана, помолчи. На сегодня тебя достаточно.

Венера пыталась заглянуть вампиру за плечо, чтобы посмотреть на испуганную Рен. Только ее видно не было, девчонка укрылась за широкой спиной. Ее руки все еще дрожали, но пальцы крепко цеплялись за ворот плаща. Это приносило вампиру дискомфорт, шею его сдавливало, но мужчина сносил все молча, чувствуя свою долю вины за произошедшее с несчастной девчонкой. Сиди она дома, в кругу семьи, собирай цветочки и играй в куклы…

Рен не видела мелькавших по обе стороны от нее пейзажей, не чувствовала ветра на своем лице. Вампир ее двигался быстро, его фигуру нельзя было заметить во мраке голодной ночи. Девушка тихо всхлипывала, пытаясь остановить слезы. Только они не слушались, лились и лились, а щеки все краснели. Дрожь сошла, оставив после себя слабость мышц, легкую боль в пальцах.

Красная дверь его старого дома не скрипнула. Ее никто не тронул. Детлафф зашел через окно, вечно распахнутое и ждущее. Вампир бережно усадил Рен на кровать, с трудом отлепив ее от себя. Пальцы девчонки обрели силу, вернули ее вместе с сознанием. Синие глаза слипались от усталости, ноги безвольно подкашивались. Вампир помнил о том, что должен был перевязать ее раненую ногу, но действовать сейчас не решился.

– Ты… Ты видела меня, девочка? – спросил он тихо, устало. – Видела, на что я на самом деле похож?

– На чудовище, – подтвердила девушка.

Голос ее сел, охрип. И странно это, ведь крик с губ дочери кузнеца сорвался только один, не было в нем порочной силы ужаса, способной сотворить с голосовыми связками нечто неприятное. Рен замолчала, молчал и Детлафф, угрюмо рассматривая пол. Чудовище. Разве не был он в ее глазах человеком?

Вампир вздохнул. Он медленно опустился рядом, матрас прогнулся под весом его тяжелого тела. Рена не дрожала от холода, но руками она обхватила собственные колени, прижимая их все ближе к себе, пытаясь согреться. Слезы снова полились по щекам, стройными дорожками они капали на бордовое покрывало, на испорченное мутными кровавыми разводами платье. Детлафф знал, что окутавшее комнату молчание придется разбить именно ему.

– Клянусь, Рен, я не хотел, чтобы это случилось с тобой, – произнес мужчина слишком резко, чтобы слова его сошли за сожаления. – Я был против этой затеи.

– Хватит, – протестовала она, но просьба ее не нашла отклика. – Не нужно больше говорить об этом.

– Ты должна была понять еще в тот раз, Рен, что я… Что я не тот, кем кажусь окружающим. Не добрый незнакомец с пристани, не щедрый клиент, не безликий сосед в неизменном черном плаще, Рен. Я даже не человек.

Она молчала, кусая губы, рассматривая подол собственного платья, лишь бы не глядеть сейчас на него. Девчонка знала, знала об этом, но не представляла масштаба собственной ошибки. Не человек, не зверь и не монстр, таящий в себе голод и злость. Девушка подняла взгляд, встретив серо-голубые глаза вампира. Она уже не могла отвернуться, словно завороженный огнем мотылек.

– Ты спас меня… Дважды, – прошептала она.

– Ты сказала, что я – чудовище, Рен, – напомнил он почти столь же тихо. – И ты была права в своем предположении.

– Нет, – запротестовала девчонка, протянув вампиру руку. – Я сказала… Что ты похож на чудовище. Похож. Лицом, зубами, глазами… Когда злишься, – вспоминала она. – Но в любую другую минуту… Ты – человек.

– Почему, Рен?! – вскричал вдруг Детлафф, чувствуя и злость, и отчаяние. – Почему ты не спросишь о том, кто я есть, если не человек?

– Мне… Мне не интересно, – ответила она шепотом.

– Нет, не ври мне. Ты спрашиваешь обо всем. О рисунках на стенах, о том, что таится в банках на полке, о том, какие цветы я люблю… Не ври мне, Рен. Не нужно. Ты сгораешь от любопытства, я чувствую. Так почему же не спросишь?

– Хватит, – шикнула она. – Перестань…

– Потому что боишься, – ответил за девчонку вампир.

Ирена замолчала. В комнате было темно, луну закрывали тучи, ее скудный свет не мог пробить их плотные шкуры, как бы ни пытался. Девчонка смотрела на вампира, а он – на нее. Молчание топором висело в воздухе, молчание обступило обоих, и каждый ждал ответа. Детлафф не мог разлепить губ, Ирена предпочитала держать свои мысли при себе. Сердце ее колотилось о ребра все быстрее.