Черный скрипач

«Дэниэл Альсон, Светлый маг, первая ступень. Азельма, улица Ручьевая, дом 16, квартира 6», - вот что там было напечатано. Без завитушек и украшений. И две квадратные печати – одна со знаком Ордена Отражений, а вторая – с гербом города Азельмы. Дэнни сглотнул.

- А что Гуди? – спросил он.

- Гуди?

- Гудвин Софет ван Лиот, мой брат, - Дэнни будто со стороны услышал свой голос – тоненький и жалкий. Будто щенок скулит.

- Твой брат? А что с твоим братом? – пуская дым, небрежно спросил Чезаре. Его глаза казались всё такими же пустыми.

- Что с ним?

- Его нет. Твой дом проверили, - Чезаре говорил словно через силу. – Его там нет. Твоих родителей задержали. Ваш дом под наблюдением.

Он вздохнул.

- Я же говорю, малыш. Всё плохо.

Дэнни тоже вздохнул – ему словно воздуха стало мало. Но он промолчал. Он решил как можно больше молчать.

Чезаре словно опомнился после его вздоха.

- Я принёс поесть, - сказал он.

Но еда мало интересовала сейчас Дэна.

Развернувшись, от медленно ушёл к себе.

Ничего-то у них с Гуди путного не вышло.

Ох, как же он ошибался! И дня не прошло со смерти принца Ромила, как Азельму, а следом и всю страну захватили мятежи. Тёмные маги отказывались повиноваться старой королеве. У неё ведь не было власти. Наследовать трон могли только кровные родственники Кешуза! Сухая, бесчувственная Элоди Кешуз не нравилась никому во всей Тирне – за два месяца, проведённых у власти, она снискала столь сильную нелюбовь простых людей и магов, что можно было только диву даваться. В страхе после покушений Элоди попыталась задушить Тирну десятком нелепейших указов, в числе которых был полный запрет на любую магию. Уже одно это возмутило магов «тайного круга». А приказ о полном запрете на огнестрельное оружие? О закрытии линии железных дорог якобы потому, что она мало приносит стране? Королева также ввела комендантский час, но ведь ловцам и городской страже было отныне запрещено пользоваться магией и оружием, так что поддерживать его оказалось страшно затруднительно.

Из провинции в Азельму выехала любовница Ромила с четырнадцатилетним сыном. Их арестовали, едва они оказались поблизости от столицы, и сейчас, по словам Чезаре, при дворе шли ожесточённые споры о том, кто будет править страной.

Простые жители Тирны разделились на два лагеря – тех, кто всё-таки поддерживал королеву в её стремлении ограничить магию, и тех, кто был за юного бастарда родом из магической семьи. Поднялась та самая буря, о которой грезил юный Гуди, а с ним и ещё несколько таких же, как он юнцов. Пользуясь тревожными настроениями в столице, они попытались упрочить положение Тёмных магов в Тирне. В городе вовсю уже заговорили о некоей новой ложе, которую называли ложей Смуты. Нелепое название! Тёмные действительно делились на разные ложи, но назывались соответственно основным негативным эмоциям или состояниям. Так, в Ордене Теней были известны ложи Боли, Власти, Страха и Смерти. Зарегистрированных магов Ордена Теней Светлые проверяли чуть ли не ежедневно, незарегистрированных принялись ловить с утроенной энергией.

Дэнни обо всём этом слышал от Чезаре. Мальчика так и не посадили в тюрьму. Наверно, до него никому уже не было дела. Он слышал, как Чезаре уже представляет его кому-то как своего ученика. От этого вранья мальчика тошнило, но он не возражал – просто потому, что решил молчать. Всегда молчать. В нём жила боль – эмоция его настоящей ложи. Он убил человека, убил короля. Что бы там ни говорил Гуди про то, что тот «сам умрёт», он врал. Дэн видел во снах сухие руки, схватившиеся за подлокотники, страшные белые зубы между синеватыми бескровными губами. Слышал тишину, обрушившуюся на него после того, как смолкла музыка. Видел и каждый такой сон переживал два чувства. Вину и эйфорию.

Тёмных магов, походя обвинённых в заговоре, простаки выискивали по одному и нападали толпой. Заканчивались такие встречи плохо: Тёмные или старались не применять магию и погибали, или применяли, и тогда попадали в облавы. Светлые, возмущённые произволом зарегистрированных и подконтрольных магов Ордена Теней, которые посреди бела дня смели конфликтовать с простыми людьми, не утруждали себя разборками – кто прав, а кто нет. Тёмных арестовывали и изолировали. Тех, кто выживал. Хрупкое перемирие между Орденами, длившееся около двадцати лет, нарушилось.

Чезаре, принося эти новости в свой дом и сообщая их Дэну, только вздыхал.

- Похоже, малыш, никому нет дела до справедливого следствия, - говорил он. – И боюсь, если я сейчас приведу тебя как соучастника покушения в наш Комитет – нам обоим не сносить головы.

Дэн молчал. Он почти ничего не говорил уже две недели. Пока не устал от собственного молчания. К тому же очень сложно ни о чём не говорить с человеком, старающимся быть таким дружелюбным и участливым.

А Чезаре был дружелюбен, терпелив и тактичен. Он готовил нехитрую еду, прятал Дэнни, если кто-то навещал их с неприятным визитом, старался быть предусмотрительным и всячески опекал мальчика.

- Мне придётся что-то сделать с тобой, - сказал однажды Роз, придя домой тихим летним вечером.

- Вы меня убьёте? – дрожащим голосом спросил мальчик.

- Что? – Чезаре плотно занавесил шторы и устроился на диванчике возле курительного столика. Его вечерний ритуал содержал не менее десятка различных священнодействий с трубкой и табаком. – Убить тебя? Я ведь не палач какой-нибудь, Дэнни! Я хотел предложить тебе действительно стать моим учеником.

- Учеником Светлого мага? – опешил Дэн.

Он растерялся, как никогда. Гуди учил его магии тайком от родителей, считавших, что раньше тринадцати лет за это браться не стоит. Но это была магия ордена Теней, использование сильных отрицательных эмоций, на развитие которых Гуди с Дэном потратили немало усилий. Маленький Дэн учился забирать, преумножать и использовать сильные эмоции простаков, не пытаясь даже приближаться к магам. И, к чести его старшего брата, научился Дэн неплохо. Но гордостью Гуди были музыкальные способности младшего брата. Вдвоём они очень старались развивать их, однако здесь Дэн далеко превзошёл Гудвина Софета ван Лиота. Он воздействовал на эмоции музыкой, и воздействовал сильно. И никогда не считал это умение чем-то Тёмным. Тёмный маг старается в первую очередь брать самые негативные, самые тёмные чувства для подпитки энергии. Брать чужие или культивировать свои – тут уж как получится.

У Светлых же порядки были иные. Во-первых, они заведовали положительными эмоциями, в случае чего умея преобразовать отрицательные – злость в добродушие, ненависть в любовь и так далее, а что касалось сильных эмпатических ударов – Светлые разделяли. Если Светлый разделил твою эмоцию, то пиши пропало – полностью силу этой эмоции тебе уже не восстановить. Многие Тёмные маги, не однажды принимавшие бой со Светлыми, поплатились за свою неосторожность: они больше не могли достичь былого уровня, их эмоции не восстанавливались. В борьбе против Светлого Тёмный мог впасть в аффектацию – в таком состоянии ему уже сложно противостоять, хотя состояние и длится совсем недолго. Но тут приходила иная беда - достичь состояния аффекта, используя свою ключевую эмоцию, Тёмный, попавший под разделение больше двух раз, уже не мог. Кроме этого, несколько Светлых магов, окруживших одного Тёмного, могли полностью взять под контроль его чувства. И тогда выйти в состояние аффекта не представлялось уже возможным.

Вот то, что маленький ван Лиот усвоил из уроков брата. Противостоять Светлым в одиночку невозможно, при поединке Тёмный может победить лишь с помощью подлой уловки или неожиданного аффекта. Именно это и произошло в доме ван Лиотов, когда Дэн ударил первым, но то была чистая случайность.

- Ты очень сильный маг, Дэнни. Вообще у Тёмных магов особенно сильны дети и подростки, - сказал Чезаре, выбирая из четырёх разложенных в ряд трубок. Взял одну, короткую вишнёвую, подержал в руке, словно взвешивая, потом отложил в сторону. Выбрал другую, чёрного дерева, старую, с трещинкой в чубуке. И задумался над ящиком с крошечными, на две-три набивки, табакерками.