Черный скрипач

Он придвинул к кровати сумку с вещами, собранными его матерью.

- Так что твоя задача: вымыться, переодеться, взять на кухне хлеба, согреть чая и позавтракать. И ждать меня. Ты понял?

Ни слова, ни жеста – Дэна словно парализовало. Понятно, он действительно уверен, что на принца покушался его брат. Значит, Тэллин обработал обоих мальчишек. И, по своему обыкновению, нимало не позаботился о том, что с ними произойдёт после дела. Убьют их, искалечат, посадят в тюрьму, лишат эмоций – это Тэллину, мерзавцу, неинтересно. Его это, негодяя, не беспокоит.

Чезаре зашёл на кухню, проверил – еды немного, он нечасто обедал дома, но хлеб, сыр, масло, сахар и чай – всё имелось, так что голодная смерть ребёнку не грозила. Дэнни, оказывается, тихонько проскользнул следом за ним и теперь смотрел во все глаза. Ну да, небольшой беспорядок. Когда он в последний раз прибирался тут? Чезаре не помнил. Он всегда старался мыть посуду, ставить вещи на место, протирать пыль – но, конечно, идеальным порядком в кухне и не пахло.

- Ты сможешь сам вскипятить воду для чая, малыш? – спросил Роз.

Он не очень хорошо представлял, что может уметь мальчик возраста Дэнни. Сам он в десять лет, кажется, только и делал, что пропадал во дворе или на речке с другими мальчишками. Они играли или рыбачили, купались или строили шалаши из тростника. Мог ли он поставить на плиту чайник? Роз не мог вспомнить. На память приходили разве что бесконечные костры и поджаривание мелкой рыбёшки на палочках. Снаружи рыба обугливалась, изнутри оставалась полусырой, и была удивительно вкусной даже без соли.

- Сможешь?

Дэн презрительно посмотрел на Чезаре и кивнул.

- Мне десять лет, а не один год, - сказал он.

- Хочешь, я принесу сюда из участка свою лютню?

Роз сам не знал, зачем это спросил. И тут же раскаялся – ещё придётся объяснять мальчику, зачем потащил музыкальный инструмент на работу! А ведь давно надо было забрать. Это они сидели в весеннее равноденствие, праздновали день рождения Солнца, пели песни…

Но Дэнни покачал головой, и Чезаре уловил в его взгляде страх.

- Ненавижу лютни, - сказал мальчик.

- Ну, как хочешь. Я приду только вечером. Сиди тихо, малыш. Никто сюда не придёт.

«А если и придёт, то без меня не сунется», - мысленно добавил про себя Роз.

Дэн вздохнул и кивнул.

- Мне некуда деваться, - буркнул он.

Он сел на табуретку и скрестил руки на груди.

- А Гуди вы тоже приведёте сюда, как поймаете, эн Роз?

Чезаре не нашёлся с ответом. Пожал плечами, надел шляпу и ушёл на службу.

***

Утро встретило Сарвена Дарда, ученика мага ложи Смерти, свежестью и прохладой. Кажется, собирался дождь. Ещё оно приветствовало его отвратительным смрадом, идущим от ямы с отходами, заскорузлой одеждой – где он только так извозился? – головной болью и частичной потерей памяти.

Кажется, вчера вечером они с учителем после хорошей пьянки раскопали на свалке чьи-то кости, связали их верёвочками и заставили плясать. Потом залезли на чужой погост, сломали дверь в богатый склеп, забрали оттуда свежую покойницу, старую даму в шёлковом платье, как у невесты. Положили на её место пляшущий скелет и закрыли крышку гроба, не забыв открыть на ней окошечко. Оно-то как раз и послужило идеей для забавы. Очень уж смеялся учитель на похоронах дамы, увидав это оконце. Только представьте себе: обитый бледно-розовой тканью и украшенный ленточками и рюшечками гроб – и окошечко, да ещё открывающееся и снаружи, и изнутри!

…Про то, что оно изнутри отворяется, они уже потом увидали – когда старушку изымали из домовины…

Дальше Сарвен Дард по прозвищу Упырёк совсем ничего не помнил. Он привстал на локте, озирая свалку. Горы мусора и ямы, словно язвы на коже. И ни одной старушки в светлом шёлковом платье – ни живой, ни мёртвой. Учителя Сарвен тоже нигде не видел.

Ученик некроманта сел и потёр виски. Он выбривал их, оставляя волосы расти широкой полосой посередине головы. Сейчас под пальцами уже шуршала отросшая щетина. Голова казалась ему жбаном, полным боли. Она там внутри переливалась и перекатывалась, и, кажется, даже булькала. Тут в горле Дарда что-то и впрямь забулькало, и он согнулся, ожидая приступа рвоты. Нет, пронесло.

Дард с трудом встал и осмотрелся. Если не считать ворон и чаек, на свалке он был один. Наверно, учитель ушёл домой. Хотя кто его знает? Может, сидит где-нибудь в кабаке и глушит дешёвое вино. И курит самокрутки, которые своей вонью затмевают даже запахи помойки. Когда Дард служил в отряде копунов, там выдавали папиросы. По пачке раз в два дня. Это было огромным благом. А в приюте для детей казнённых магов можно было украсть хорошее курево, высший сорт – у благодетеля. Бывало, подползёшь на пузе к его окнам, стукнешь в стекло, а напарник в это время внутри, в карманах его пальто шарит… Да, пожалуй, Сарвен определился с ближайшими планами: найти курево.

Легко сказать: найти. Сарвен Дард похлопал по карманам. Мелочь нигде не звякала, бумажки не хрустели. Да и пованивает от него, небось… Дард поморщился. Где-то поблизости должен был протекать ручеёк. Конечно, возле свалки он может считаться только условно чистым, но всё-таки проточная вода.

Оскальзываясь на всякой пакости и пошатываясь, Дард спустился к ручью и тут обнаружил ту самую старую даму. Не то чтобы Сарвен по ней скучал! Но всё же немного обрадовался находке. Вода тут была грязная, но он всё-таки напился до отказа. Подумав, умылся, застирал рубашку и напялил на покрывшееся мурашками тело. День выдался нежаркий и ветреный, но дождь идти пока не надумал – и на том спасибо.

Покойная старушка, вчера поднятая из склепа пьяными некромантами, сидела пригорюнившись, склонив голову набок, не понимая, что такое происходит. От неё шёл очень слабый запах тлена – детки-богачи, видимо, не поскупились на услуги бальзамировщика. Эмоциональный фон старушки чувствовался ещё слабее – её дух витал где-то очень далеко. Поднятое тело должно было подчиняться воле некроманта. Жив-курилка, вот она что такое. Тупая бессловесная мёртвая чья-то тётушка.

- Вставай, - сказал ей Дард и поморщился от боли в голове. – Помнишь, где твоё кладбище? Ступай туда!

Старушка поднялась. Платье у неё здорово испачкалось, волосы растрепались, но в целом она была в очень хорошем состоянии. Прямо сказать – в лучшем, чем Дард.

«Это потому, - подумал Дард, - что у неё ничего не болит!»

От этой мысли ему стало весело. И Упырёк пошёл следом за жив-курилкой. Интересно, далеко ли кладбище? Почему-то ему никак не вспоминалось, где они вскрыли склеп. Зато окошечко на крышке гроба Дард помнил отлично.

Кладбищенская ограда показалась нескоро. Дард узнал белокаменный склеп, похожий на миниатюрный дворец – с башенками, столбиками и даже с маленьким флюгером.

У склепа столпились безутешные родственники. Они уже заметили подмену – видимо, пришли к тётушке или бабушке на поминки, а в гробу увидели пляшущий скелет на верёвочках. Упырёк едва не расхохотался, но вовремя опомнился. Сгорбился, съёжился и подтолкнул вперёд старушку.

Родственники, вяло переругивавшиеся у могильника, как по команде повернулись к покойнице. На их лицах отразилась работа мысли. Упырёк их очень хорошо понимал. Он и в лучшие дни не красавец писаный, чего уж там. Хоть и не урод.

- Кхм, - кашлянул в кулак Дард. – Ясных дней. Вам её упокоить или как?

Безутешные дети, племянники и внуки обступили покойницу.

- А она жива? – спросил один из них, постарше прочих. Но вроде бы помоложе старой дамы.

- Ну вот ещё. Вы ж на двенадцатый день пришли! На дюжины! – не удержался, усмехнулся Дард. – Если б вы сразу после её преждевременной кончины спросили… Так что, живые? Хоронить покойницу будем?

- Мы уж не спрашиваем, отчего она вдруг решила погулять, - склочно начала молодая веснушчатая женщина с жидкими волосами, зачёсанными за уши. – Но вы нам её, пожалуйста, обратно в гроб положите, как была!