Моя Игра

— Доброе утро, Тётя Петунья! – говорю я, пытаясь отвлечь её от переживаний. Мне жалко её. Я знаю, она хорошая, вот только застряла в паутине своей собственной зависти и общественного мнения. Но… хотел, как лучше, а получилось, как всегда. Она вздрагивает от неожиданности, совсем чуть-чуть, и она бы порезалась об нож, что я моментально выхватываю, не давая тем самым ей пораниться, и кладу его рядом на стол. – Осторожнее.

— Что ты тут делаешь, мальчишка? – она пытается сделать пренебрежительный вид, но по тому, что она облегчённо вздыхает, я понимаю, она рада, что со мной всё в порядке.

— Ничего, – беззаботно улыбаюсь я, будто ничего вчера и не было. А с чего бы вдруг мне предавать этому слишком много значения? Боль… я чувствовал и похуже. Не убил, да и ладно. Впрочем, убить меня сложно, почти невозможно. Если я сам этого не захочу. А это уже вряд ли. Я ещё мстить собираюсь. Внимательно смотрю на Тётю. Так… А вот это мне уже не нравится. Замечаю красный, чуть темноватый след на её скуле. Синяк?! Так… непорядок. Ну, вспоминай, Гарри… Что произошло, после того, как Дурсль наступил мне на правую кисть, раздалбливая кости на мелкие кусочки «Сделай Сам»? Я… потерял сознание? Мне что, нужна запредельная боль вроде Круцио, чтобы сознание не терять, как малолетняя девица?! Так, Гарри, успокойся. Этому телу всего четыре года. Мне четыре года. Это нормально. А вот, что было потом? Крик, явно принадлежащий Тёте. Она, что, вступилась за меня?! Вступилась, даже в такой ситуации, когда этот ублюдок был в невменяемом состоянии?! Кто ты и что ты сделала с моей Тётей Петуньей?! Аккуратно кладу свою маленькую ладошку на её ранение и чуть прикрываю глаза. Я чувствую, как моя Магия медленно, но ощутимо тянется от моего Магического Ядра по резервам, скапливаясь на кончиках пальцев моей руки, и уже оттуда к синяку, излечивая, возвращая скуле первозданное состояние. – Так лучше?

— Д-да… – она ошалело кивает, но быстро приходит в себя. А затем задаёт вопрос, на который и так знает ответ. – Как ты это сделал?

— Как?.. – я хитро улыбаюсь, делая драматическую паузу, чтобы потом выдать. – Магия!

— Магии не существует! – чуть прикрикнула она, отворачиваясь от меня и возвращаясь обратно к готовке.

— Тётя, - зову её я. Она оборачивается, и смотрит на меня слегка раздраженным взглядом. – Я всё знаю.

— Знаешь что? – она настороженно смотрит на меня.

— А вы никогда не изменитесь. – я улыбаюсь, отчего она испуганно вздрагивает, ведь среди ровных зубов видны маленькие клычки – часть моего Наследия, разблокированного Серой Госпожой. Надо будет научится их окончательно скрывать. – Не бойтесь, я не собираюсь причинять вреда ни вам, ни Дадли. Я знаю про Магический Мир, про саму Магию, про то, как на самом деле погибли мои родители, кто их убил и кто поспособствовал этому.

— Кто тебе рассказал? – она отложила нож в сторону и впилась в меня нетерпеливым взглядом.

— Никто. – Я улыбаюсь. – Я всё знаю сам. Но, если вы хотите выслушать всю историю полностью, то вам лучше присесть. – Тётя кивает и садится на ближайший стул. – Итак…

Через полчаса моего рассказа – даже обидно стало, что вся моя предыдущая Жизнь уместилась в такое скудное время, пусть и без особых подробностей – Тётя Петунья начала напоминать мне Добби. Нет, она не кинулась мне в ноги с счастливым визгом: «Гарри Поттер, сэр!», нет, она не стала искать вещи, об которые можно побиться, просто её глаза стали размером с два блюдечка.

— Это… правда? – выдавливает из себя после долгого молчания она.

— Да. Хотя вы можете сделать вид, что это мои выдумки, как и в случаях с Магией.

Возникла неловкая тишина, я не говорил, да и она не спешила рассеивать её.

— И что ты собираешься делать? – всё-таки задала вопрос Тётя.

— Я не собираюсь оставаться больше здесь. Скажу прямо, как только Дамблдор узнает, что меня здесь нет, его реакция будет крайне негативной по отношению к вашему семейству. И если Вернону я так и так собирался мстить, то вас с большим Дэ жаль. Поэтому я предлагаю вам укрытие.

— Зачем тебе это? – недоверие, я явно вижу его в глазах Миссис Дурсль.

— Я крайне щепетильно отношусь к своей семье, кем бы они мне не приходились и как бы они ни поступали. Например, мой крёстный, вместо того, чтобы забрать меня с развалин, в которые превратился наш дом, пошёл мстить предателю-Петтигрю, но я всё равно люблю его. Вы же мои единственные родственники. Не сказать, что я люблю вас, но за прошлую свою Жизнь я, скажем так, привязался к вам и Дадли. К тому же, вы единственная моя память о маме. Вы видели в Магии только угрозу, следовательно, и во мне. Я пугал вас своими странностями, не в силах контролировать их. Именно поэтому я понимаю логику вашего мышления и причину такого поведения Дадли. Сделаем вид, что я и вы просто совершили ошибку. А исправлять свои ошибки лучше поздно, чем никогда.

— У меня есть время подумать? – тихо спросила Тётя.

— Да, но только до завтра. Сегодня Дурсль не будет меня трогать, думая, что я до сих пор валяюсь без чувств в чулане, так что, день ожидания – это ещё терпимо. Но вот быть покусанным собаками Мардж послезавтра мне совсем не улыбается. – И если у Петуньи ещё были сомнения, то после того, как я назвал имя вроде как незнакомой мне родственницы Верона, они рассеялись.

Спустя сутки Петунья приняла решение, - как бы она ни привыкла к обыденной жизни, но семья у неё всегда была на первом месте, а так как она, что я ещё по первой своей Жизни понял, Вернона не особо любит, и тот удар стал для неё последней каплей, она будет всеми силами защищать Дадли, и если я способен их защитить, то она не против уйти в Мир «Ненормальных».

Выхожу из своего чулана без особого груза: поношенная одежда Дадли, которую я поменяю уже сегодня, на мне, Альбом с детскими фотографиями моей мамы, что я нашёл на чердаке, когда убирался там, и детское вышитое моей мамой одеяльце, меня в корзинке с ним и подбросили, а нашёл я его там же. Вот и все мои вещи, возможно я бы оставил и их, но эти вещи слишком родные и личные, они – моя память.

Тётя нашлась в гостиной с двумя массивными чемоданами по бокам от неё и с Дадли на руках, она затравленно озиралась, ей не нравилось, что мы выходим так поздно, ведь Вернон скоро вернётся. Я, конечно, понимаю её чувства, она ведь боится своего мужа, но, собственно, эту излишнюю медлительность я затеял специально. Как я и сказал, я отомщу ему за всё.

— Идём? – с надеждой спрашивает Тётя.

Я хотел уже ответить, как к дому подъехала машина Дяди. Тётя инстинктивно сжалась, будто ожидая удара, а глаза её выражали чистый и неподдельный страх. Я её понимаю, для Дурсля самое важное – общественное мнение, и логично, что он отреагирует крайне негативно на то, что от него уходит жена, да ещё и с их сыном.

— Не бойтесь, всё будет в порядке. Просто не вмешивайтесь, чтобы ни случилось, – успокаиваю я Тётю, и как раз в эту же секунду хлопает входная дверь.

Через мгновенье, Вернон уже находится в гостиной, удивлённо взирая на свою семью и недовольно на меня.

— Петунья, дорогая, мы куда-то уезжаем? – спросил Вернон, смотря на свою супругу и огромные чемоданы подле неё.

Тётя всё молчит, а Дурсль начинает терять терпение.

— Мы – да, ты – нет, – всё-таки отвечает Петунья, сумев сдержать свой страх.

— В смысле? – да, а вот разумом этот представитель человечества всегда был обделён.

— Всё просто, Дядя Вернон… - пропел я, жутко улыбаясь. – Тётя Петунья уходит от вас…

— Что?! – мне срочно нужна колдокамера, такой кадр пропадает! Эта мимика, эти эмоции, это выражение лица… Австралопитек, версия – безмозглый свинтус. – Как?!

— А вот так! – хмыкаю я, и легко уворачиваюсь от дядиного пудового кулака. Ещё несколько уклонов, и Дядя выдохся, а я без единой царапинки вышел из боя, мне просто надоело. Обездвижил его с помощью Магии - зачем нужны заклинания или волшебные палочки, если у тебя её вагон и маленькая тележка?! Небольшая ментальная вкладка, и Дядя не только забывает, что произошло, кто была его женой, были ли у него сын и ненавистный племянник, но и вообще всё. Он потерял сознание, и я развеял сдерживающие чары. Завтра он проснётся и испытает на своей шкуре всё то, что я от его тяжёлой руки и в Прошлой, и в этой Жизнях. – Идёмте.