Моя Игра

— Лили, бери Гарри и уходите! – кричит Джеймс, подбегая к двери.

Лили тут же прижала ребёнка к себе ещё сильнее и побежала на второй этаж в детскую, не замечая, как Гарри лишь качает головой на такое безрассудное поведение, отец пошёл на Тёмного Лорда без волшебной палочки, в руках его матери этого незаменимого предмета тоже нет. Мальчик слышит стук упавшего тела и быстро смаргивает слёзы. Ладно.

Лили аккуратно кладёт своего сына в его кроватку и садится на корточки около него.

— Гарри, мама любит тебя, папа любит тебя. Будь сильным…

Возможно, она хотела ещё что-то сказать, но помешал взрыв. Дверь разлетелась вдребезги, и в помещение вошёл Тёмный Маг с вполне нормальной внешностью, лишь багровые глаза выдавали в нём знакомого младшему Поттеру колдуна. Мать заслонила своего сына собою.

— Только не Гарри, пожалуйста, только не он…

Сколько чистых эмоций, чувств. Вот что значит материнская любовь. Лили всё ещё надеется защитить своё дитя хоть таким глупым, но единственным доступным сейчас способом. Достучатся до невменяемого, испуганного возможной собственной смерти? Глупо. Невозможно. Бессмысленно. Гарри уже чувствовал, как Серая Госпожа медленно поднимается по лестнице, развевая за собою Ауру Смерти.

— Отойди, глупая ты девчонка! – приказал Риддл. Он бы сразу убил бы её. Но Снейп просил оставить Грязнокровке жизнь. А Зельевар был слишком полезен.

— Пожалуйста, только не Гарри! Только не мой мальчик! Пожалуйста!..

Видимо, Лили даже не слушала его. Она всеми силами хочет защитить своего сына.

В комнату лёгкими шажками входит Смерть, улыбаясь своему маленькому Господину, и Гарри отчётливо понимает: всё, это конец, сейчас и произойдёт то, что снилось всё время ему в ужасных кошмарах.

Как оказалось, юный Поттер прав, Лорду это всё надоело, и он, нацелив свою волшебную палочку на молодую волшебницу, произнёс смертельное заклятье. Секунда, мелькнула зелёная вспышка, вновь оставляя свой отпечаток во взгляде изумрудных глаз, и бездыханное тело упало на пол, издавая характерный стук.

Волдеморт презрительно посмотрел на труп у своих ног и подошёл ближе к детской кроватке, где малыш с какой-то грустной улыбкой смотрел на тело своей матери, но Лорду было не известно то, что видел мальчик, а он внимательно смотрел на то, как Серая Госпожа «провожает» Душу Лили Эванс-Поттер.

Лорд хмыкнул чему-то своему, тем самым прерывая столь прекрасное и печальное одновременно действие, за что и получил укоризненный взгляд зелёных глаз, но Смерть уже закончила свою работу здесь, однако, она не собиралась пока оставлять своего Господина одного.

Гарри окинул «Великого и Ужасного» скептическим взглядом, да так, что Тёмный Лорд даже опешил, но он быстро взял себя в руки и нацелил на мальчишку свою волшебную палочку. Губы маленького мальчика расползлись в улыбке-ухмылке, казалось, он сейчас засмеётся над более взрослым магом, над убийцей своих родителей. Роковые слова, зелёная вспышка смертельного заклинания, летящая в малыша с колдовскими зелёными глазами, но тут же отражается и летит обратно в своего создателя, Лорд не успевает отреагировать и луч попадает в него, оставляя лишь пепел и волшебную палочку на том месте, где секунду назад стоял Тёмный Лорд. А на лбу малыша огнём горит шрам в виде молнии, но боль тут же убирает Серая Госпожа.

Тут же кто-то вваливается в дом и медленно поднимается по лестнице. Если сначала Гарри думал, что это Сириус, то, когда этот «кто-то» спокойно прошёл мимо Поттера-старшего, понял, что ошибался.

В комнату, ранее бывшей детской, вошёл маг, закутанный в чёрную мантию, и, как только увидел мёртвую женщину, упал прямо на пол рядом с ней, издавая звуки, очень похожие толи на скулёж, толи на вой побитого пса. Он обнял ещё тёплое тело рыжеволосой ведьмы и прижал к себе, слёзы потери катились по его щекам. Горькие слёзы. Он потерял. Он не помог. Он обрёк её на это.

«Профессор Снейп?» - как-то удивлённо подумал Гарри, вспоминая этот момент в воспоминаниях Ужаса Подземелий.

Северус тут же повернулся к маленькому мальчику, будто услышав его мысли, и, отпустив свою мёртвую подругу из рук, подполз к детской кроватке, а затем и вовсе взял его на руки. Малыш с колдовскими зелёными глазами и шрамом в виде молнии на лбу, спокойно сидящий на его руках, улыбался ему. А улыбался бы он так, понимая, что здесь произошло, и кто виновен в этом? Вряд ли. Но малыш не плакал, лишь спокойно сидел на руках, будто вовсе и не его родителей убил злой волшебник, будто ни он стал свидетелем убийства его матери.

Мальчик встрепенулся и внимательно посмотрел на мужчину своим пронзительным взглядом, а затем сказал:

— Уходи.

— Правильно, что не хочешь меня видеть, я ведь…

— Нет. – он покачал головой из стороны в сторону, отрицая. – Ты – холоший. Но тебе пола…

— Да, ты прав. – Старший маг встал с пола и положил мальчика в его кроватку. Его скоро заберут. Дамблдор уже знает, что произошло. Значит, он или блохастая псина Блэк. – Увидимся позже.

Мальчик кивнул, улыбаясь вслед уходящей тёмной фигуре, что лишь грустно посмотрела на мёртвую рыжеволосую ведьму и вышла, а затем перевёл свой взгляд на Серую Госпожу, что аккуратно перебирала иссиня-чёрные пряди зеленоглазого Повелителя Смерти.

Когда в полуразрушенный дом протаранился Хагрид, Гарри уже почти что заснул.

Его подняли массивные руки полувеликана и, закутав в какое-то одеяло, понесли на выход.

Уже знакомое Гарри по рассказам путешествие от его родного дома, от которого остались лишь руины, до дома Дурслей на байке Сириуса, и, наконец-то, твёрдая земля под ногами.

— Хагрид, а вот и ты. Где Гарри? – спросил Дамблдор. – Откуда этот… транспорт?

— Я это… одолжил байк у молодого Сириуса Блэка. А Гарри… вот он. – Хагрид протянул Альбусу корзину, где находился полуторогодовалый младенец с шрамом в виде молнии на лбу. – Он заснул, когда мы летели над Бристолем.

Вновь фонившие притворством слова Дамблдора и слёзные прощания Хагрида, и вот корзина у порога дома, где малышу предстоит провести своё детство.

Маги уходят, просто так оставляя его там, на улице, морозной ночью, хотя на дворе не май месяц, и об их нахождении тут больше ничего не напоминает, кроме корзины с младенцем и письмом в его руках.

Тут же Тьма окутывает теплом ребёнка, и малыш распахивает свои невероятно зелёные глаза. Глаза цвета Авады…

Комментарий к Глава 3. Глаза цвета Авады

Группа про мои Фанфики - https://vk.com/club89977622

========== Глава 4. Побег из Мира Магглов ==========

Вновь знакомая темнота. Но она не та, не родная, которая помогает, лечит, спасает и учит. Эта та привычная до тика пыльная темнота маленького чулана под лестницей.

Всё ужасно болит после вчерашнего, Дядя чуть не забил меня до смерти, хоть это и маловероятно. Он напился до поросячьего визга и его потянуло на «подвиги», а я так некстати зашёл в дом, после того, как прополол клумбы на заднем дворе. Вернон был в таком вменяемо-невменяемом состоянии, что даже Тётя побаивалась вставить слово, хотя я по её глазам видел, ей действительно жаль. Впрочем, всё не так уж плохо. Меня больше интересует, почему я не помнил этой ситуации в Прошлой своей Жизни? Амнезия, стирание памяти?.. Или этой ситуации не было вообще. Хотя, я вру. Всё просто ужасно. У меня были сломаны почти все рёбра, а их осколки проткнули лёгкие, сломанная челюсть, ссадины, кровоподтёки, гематомы, вырванный клок волос, сломанная правая нога, вывих левой руки и, что самое страшное и странное, раздробленная кисть правой руки, будто для того, чтобы в дальнейшем я не смог колдовать с помощью волшебной палочки. Кто же ты, Вернон Дурсль?

Сверху прозвучал хлопок входной двери, а затем послышался звук отъезжающей от дома машины – Дядя поехал на свою работу.

Аккуратно встаю, пусть моя Жизнь и моё здоровье уже в не опасности, но отголоски той боли чувствуются до сих пор, и медленно поднимаюсь по лестнице. Открываю дверь, что удивительно, меня ведь запирали, и жмурюсь от яркого света, что резанул по глазам. Несколько раз моргаю, привыкая к нормальному освещению, и иду на кухню, где сейчас, как и обычно, находится Тётя Петунья. Она готовит завтрак, и потому, что меня не разбудил пронзительный визг: «Вставай, несносный мальчишка!», меня, похоже, решили пожалеть, или она просто не рассчитывала, что я так быстро оклемаюсь. Подхожу к ней, но она так заострила своё внимание на готовке, что не заметила меня. В её глазах застыла какая-то грусть, печаль, сожаление и сочувствие. От таких непривычных эмоций на лице Миссис Дурсль у меня перехватило дыхание.