Страница 7 из 16
На место они добрались глубокой ночью. Больше суток без сна, дети отключились еще в такси, которое удалось отыскать в поселке и которое согласилось довезти их до Приусадебного. Еще одной поездки в автобусе с выводком она бы не выдержала. К тому же это было опасно. Они себя не контролировали, в разговоре переключались на английский, постоянно называли друг друга английскими именами, а к ней обращались «Глафира».
Надо будет посидеть в глуши, дать детям время переварить изменения в жизни, привыкнуть к новым именам, а затем набраться смелости и все им рассказать.
Идея поехать в село к бабушке и поселиться в ее доме пришла спонтанно. Вначале она хотела затеряться в большом городе, но потом подумала, что там не получится избежать вопросов. Они обязательно привлекут внимание. В селе это тоже неизбежно, вот только слухи вряд ли смогут далеко расползтись. А еще здесь, в отличие от города, можно жить без интернета. Кейт и Димитрий отлично ориентируются в сети, нужно во что бы то ни стало помешать им прочитать новости и сделать собственные выводы.
Ей придется держать детей постоянно занятыми, чтобы у них не было ни времени, ни сил, ни желания обзавестись интернетом. И, естественно, договориться о домашнем обучении. Как она будет их обучать, она с трудом представляла, но надеялась, что, даже если год Кейт и Димитрий проболтаются без школы, ничего страшного не произойдет. В любом случае в том частном британском пансионе, в котором они проводили большую часть времени, им наверняка дали задел на будущее.
Спрятаться, залечь на дно, как дикие звери, на которых открыли охоту. Она не была уверена, сработает ли ее план, удалось ли ей обмануть британскую полицию и выдать себя за другого человека. Но даже если и нет, то здесь их не найдут.
Свою сим-карту вместе с банковской картой она разрезала на части и смыла в унитаз в аэропорту. Ни одним из своих электронных адресов она уже никогда не сможет воспользоваться, чтобы не привлекать внимание. Впрочем, как и счетами. Глафира чертыхнулась: заработанных сумм было жаль, но себя было жаль еще больше. Наличности, которую сняла со счета Натали, им хватит на некоторое время, а дальше она что-нибудь придумает.
– Приехали, – тихонько сказал шофер, тормозя у покосившейся развалюхи.
Глафира глубоко вдохнула. Может быть, им надо было поехать в другое место? Но куда? Снять или купить дом означало бы засветить документы. «Соберись, тряпка», – приказала себе Глафира, протягивая водителю купюру.
– Сдачи не надо, подождите, пожалуйста, я затащу сумки в дом, а потом заберу детей, – так же тихо попросила она.
– Давай помогу, – предложил любезный водитель, вылезая из салона вслед за Глафирой.
– Беда какая-то случилась? – Он пристально посмотрел на худенькую девушку, вытаскивающую из багажника огромный чемодан.
Та кивнула вместо ответа и заторопилась к дому. Водитель достал два увесистых рюкзака, которые тащили на себе дети, и направился вслед за ней.
Старая калитка едва держалась на ржавых петлях, ее даже открывать не пришлось, сама поддалась, стоило легонько пнуть носком. По заросшей за лето сорняками тропинке Глафира направилась к дому. Тот являл собой плачевное зрелище. Некоторые окна выбиты, остальные наглухо заколочены ставнями. Глафира бросила тяжелый чемодан на пороге и, стараясь ни о чем не думать, чтобы не завыть от ужаса, отправилась за детьми.
Водитель поспешил за ней и достал из багажника еще один чемодан.
– Как же вы тут жить будете? – открывшаяся ему картину удручала даже в темноте. Старая лачуга была совершенно не приспособлена для жизни даже взрослого человека, что уж о детях говорить.
– Как-нибудь будем, – оборвала разговор Глафира, беря маленького Энтони на руки. Мальчик был весь мокрый, несмотря на то что она сменила подгузник. Возможно, сделала это неправильно.
– Эй, Катя, Митя, просыпаемся, приехали. – Она чуть повысила голос, пытаясь разбудить старших.
– Давайте с малышкой помогу, – снова предложил водитель.
– Нет, спасибо, я сама, – отрезала Глафира, возвращаясь в сад и снова подходя к дому. Входная дверь протяжно заскрипела, стоило ей толкнуть полуразвалившуюся створку.
Энтони пошевелился и слабо застонал во сне. Глафира на автомате попробовала его лоб губами – горячий. Она чуть не застонала вместе с малышом. Лекарства она, естественно, прихватить с собой не догадалась. И добыть их было негде. Водитель! Может быть, он согласится сгонять в поселок в круглосуточную аптеку и вернуться назад? Она тут же отмела эту мысль – вызовет подозрения. Как могла мать четверых детей отправиться в дорогу без лекарств?
С малышом на руках она зашла в дом и направилась к панцирной кровати, стоящей посреди большой комнаты и прикрытой кипой одеял. Наклонилась, чтобы положить мальчика, но стоило ей дернуть одно одеяло, как кипа вдруг зашевелилась и начала распадаться на части, источая жуткое амбре.
Глафира заорала от ужаса. Прижимая к груди проснувшегося и зарыдавшего малыша, она отшатнулась и стремглав бросилась к входной двери. Сердце колотилось как сумасшедшее.
– Кто здесь? – глухо поинтересовалась куча.
Глафира выскочила на улицу и вручила хнычущего малыша подошедшей к доме Кейт.
– Присмотри за ним, я сейчас, – развернувшись, она снова бросилась в дом, едва не споткнулась о толстую корягу, валяющуюся возле крыльца, схватила ее и вошла в избушку.
Куча обрела очертания. Пьяный бомж сидел на кровати и икал.
– Тебе чего надо? – поинтересовался он.
– А ну убирайся отсюда! Это мой дом, – заявила Глафира и, держа палку наперевес, направилась к бомжу. Лица мужчины скрывала темнота, зато запах, который он источал, был настолько густым, что, казалось, его можно резать топором. Ужасный запах давно не мытого тела и застарелого дешевого алкоголя.
– Нет, это мой дом, – вдруг заявил бомж, – точнее, ничей, хозяйка померла давно – и никому он не нужен.
– Хозяйка – моя бабушка, Глафира Никифоровна.
– А ты кто? – Мужик неожиданно встал, и Глафира с трудом поборола искушение сделать несколько шагов назад. Высокий и крепкий, пожалуй, случись им сцепиться, вряд ли ей поможет палка.
– Я… Я Наташа, – твердо заявила Глафира.
– Наточка, детонька, выросла-то как! А я тебя и не признал. – Мужик вдруг широко распахнул руки и попытался обнять Глафиру.
– А ну, не приближайся. – Она резко выставила руку с палкой вперед и попыталась оградить себя от пьяных объятий.
– Ты прости, детка, просто мне жить негде было, вот я и занял избу бабушки твоей. Ты проходи, а я пойду, завтра загляну, приберу тут, насорил немного, – вдруг вполне внятно сказал мужик и, обогнув Глафиру, направился к выходу. Тусклый лунный свет выхватил седую голову и согнутые плечи, когда он проходил мимо разбитого окна.
Глафира молча наблюдала за тем, как он вышел из дома. Шаркающей походкой направился куда-то в глубину сада. Ладно, сейчас нет времени о нем думать и рыскать по участку в попытке прогнать его окончательно.
Бабушке принадлежал почти гектар земли, и если Глафира что и ненавидела в своей жизни, так это ежегодные приезды сюда на картошку. В отличие от Наташи, бабушку любившей и никогда не отказывающейся помочь. Жара, пыль, колорадские жуки. Глафиру передернуло от одного воспоминания. А теперь ей придется со всем этим жить.
Оставив палку на полу, она вернулась за детьми, завела их в дом. Кейт держала на руках задремавшего Энтони, Димитрия шатало из стороны в сторону, но он все равно крепко держал на руках малышку Мэри, единственную, кто не проснулся от всего этого бедлама.
– Подождите! – Глафира остановила детей на пороге, а сама втащила в дом тяжелый чемодан. Какая же она непроходимая тупица! Еще и недальновидная, не способная просчитать все на два шага вперед. Как она собирается обмануть полицию и избежать ее внимания, если она элементарные вещи не в силах предусмотреть?
Она быстро достала из чемодана спальные мешки (конечно же, о них позаботилась не она, а… нельзя думать, нельзя!).