Паутина

Она еще надеялась, что ошиблась. Размышляла, вспоминала, но мысли крутились вокруг одного.

— Об Альвине… — Эвита отсела подальше.

Агата думала, что приготовилась к такому повороту, но услышанное имя заставило ее окаменеть. Все чувства пропали, осталась только беспомощность. Она не хотела верить, смотрела на подругу и искала в ее лице намек на шутку. Однако его не было.

— Ты ума лишилась? — выпалила она, когда пришла в себя. — Зачем ты приплела сюда мою дочь?!

— А что мне оставалось? — Эвита вскочила на ноги. — Они мне угрожали!

— И ты сразу же все выболтала?

— Не сразу!

Крики стихли так же внезапно, как и начались. Агата медленно осознавала произошедшее, старалась собрать картину воедино. Казалось, что сбивает присутствие Эвиты, и она отошла.

— Ты рассказала о ней. Что дальше?

То ли ответа долго не было, то ли время текло медленнее. Девушка успела придумать множество бед, которые Маршал готовился обрушить на нее. Но действительность оказалась страшнее всех.

— Они привезли Альвину сюда. Она в Эреборе.

Агата снова растерялась — впервые за несколько лет ее дочь оказалась так близко. Она даже не почувствовала этого, спокойно жила и ничего не знала. Развлекалась с Леголасом, пока ее ребенка тащили по степям чужие люди.

— Ты видела ее? Как она? С ней хорошо обращаются? — скороговоркой произнесла она.

В груди потяжелело, и девушка скомкала воротник платья. Эвита молчала, и это страшно раздражало.

— Не молчи, ответь мне!

Агата взглянула на подругу, едва подавляя гнев.

— Только мельком, — ответила женщина.

— С ней все хорошо?

— Кажется, да.

— Кажется? Ты знаешь, что из себя представляет Маршал, и даже не поинтересовалась?

— Ну извини, мне было как-то страшно вмешиваться. — Эвита обняла себя за плечи и отвернулась.

Девушка чувствовала, что ее начинает трясти. Она забыла про украшение и думала только об Альвине. О том, кто сейчас рядом с ней. Малышке всего четыре года, наверняка она боится, хочет домой. С этим нужно что-то делать.

— Я поговорю с Леголасом, — бросила она и шагнула к двери.

— Да, а он тут же кинется тебе помогать.

В голосе подруги было столько иронии, что Агата остановилась. Она пыталась думать, но разум заглушала необходимость забрать Альвину немедленно. Или хотя бы делать что-то для этого.

— Сама подумай, — Эвита заговорила где-то рядом, но ее слова казались неразборчивыми, — если Маршал узнает, что ты рассказала им про девочку, значит, ты либо рассказала и про шантаж, либо они сами поняли. И тогда она ему будет не нужна.

— Думаешь, он может… — Агата не закончила.

Она не решилась даже подумать о том, на что способен этот человек.

— Это было бы уж совсем жестоко, но он в отчаянии: в Рохан путь заказан, а кому еще нужен старик? Если ты разрушишь его планы, он очень расстроится.

— Я все объясню Леголасу. Он придумает, что можно сделать.

Девушка схватилась за дверную ручку, но Эвита оттащила ее и заговорила громче:

— Что придумает? В окно к гномам влезет?

— Да хоть бы и так!

Агата толкнула ее, но вырваться не смогла.

— Послушай! — крикнула Эвита, — у Лихолесья с Эребором и так напряженные отношения, они воевать собираются! Представь, что будет, если гномы заметят вломившихся к ним эльфов. Я вижу, что у вас с Леголасом все хорошо, но на такое он явно не пойдет!

Это напоминало правду. Наверняка Маршал все продумал и не поведется на хитрость. Девушка знала, что нравится принцу, но вряд ли он развяжет войну в неподходящее время. К тому же, сперва придется объяснять, откуда у нее взялся ребенок. На помощь Трандуила и рассчитывать не стоило — Альвину придется выручать самой.

Стало жутко, и Агата едва не заплакала. Она отстранила Эвиту и пошла куда-то, стараясь избавиться от навязчивого холода. Холода Горы, в которой была ее девочка, одна, среди злых незнакомцев.

— Да, еще, — неуверенно заговорила подруга, — чтобы принести украшения, у тебя есть неделя. А не то хуже будет, как сказал Маршал.

— Украшения, — усмехнулась Агата, — и где я их возьму?

Она остановилась и зарылась пальцами в волосы.

— Спроси у Леголаса. — Раздался шорох одежды, и на плечо легла рука Эвиты. — И… нам с тобой лучше больше не встречаться. Эльфы будут сосредоточены на мне, а про тебя забудут, я думаю.

— Расспросишь Трандуила о камнях?

— Прости, но нет. Мне нужно вызвать в нем доверие, чтобы остаться, а не смущать всякими расспросами.

Ответ не удивлял. Агата вцепилась ногтями в кожу, чтобы хоть как-то удержать сознание. Но ее неумолимо затягивали собственные кошмары и предположения. В теле появилась дрожь, хотелось двигаться, бегать, делать что-то для Альвины, что угодно.

— Я пойду, хорошо? — Она вздрогнула, услышав голос.

— Иди.

Агата обняла себя за плечи и зажмурилась. Реальность и воспоминания смешались, тревога то возникала, то сменялась счастьем и образом дочки на своих руках. Она родилась такой маленькой, что ее страшно было целовать. Девушка только любовалась, часами сидела у колыбельки и наслаждалась радостью, которую испытывала. Война забрала у нее все, а Альвина придала жизни смысл, заставила иначе смотреть на мир. Это чувство и сейчас заставляло улыбаться, но оно превратилось в отчаяние, готовность пойти на все, лишь бы изменить данность.

Агата вспомнила, как разглядывала два окна на втором этаже дома, в которых горел тусклый свет. Там спала ее дочка, но муж не позволил им попрощаться.

— Госпожа, что такое?

Перед глазами появилось лицо Вигдис. Девушка не сразу поняла, что ей нужно, и несколько секунд молчала.

— Иди, со мной все хорошо. — Она махнула рукой и направилась к кровати.

Ноги болели: видимо, Агата долго стояла без движения. Сев на покрывало, она вновь погрузилась в недра сознания. Хотелось понять, верно ли она поступила, когда ушла без дочери. Муж выставил их с любовником из дома, куда бы она забрала младенца? В неизвестность, чтобы скитаться?

Поселившись в Эдорасе, Агата воспользовалась связями любовника и привезла Альвину в столицу. Она знала, что муж не успокоится, поэтому боялась каждого стука. Но шли месяцы, ничего не происходило, и страх расставания сменился беспокойством за будущее. Агата каждый день брала дочь на руки и садилась у окна, рассматривала людей, вспоминала, как они шушукались за ее спиной. Для всего мира она стала изгоем, падшей женщиной, чуть ли не ведьмой. Было неприятно, но девушка волновалась только о том, как ее поступок отразится на Альвине.

Агата перебирала рыжеватые волосы дочки и радовалась, что она такая маленькая. Но дети растут быстро, и когда-нибудь встанет вопрос о ее замужестве. Хорошее образование и приданое затмят опороченное имя матери, позволят рассчитывать на достойную жизнь. Только Агата не была уверена, что любовник захочет тратиться. Он не интересовался Альвиной, а их отношения быстро разладились. Она старалась что-нибудь придумать, однако разум твердил, что дочке будет лучше с отцом: он любил ее, а в степях никто не знал о произошедшем. Там ее жизнь не будет зависеть от денег.

Расставаться было трудно. Она оттягивала этот момент, но в итоге вернула Альвину мужу. По возможности девушка отправляла им деньги и вещи, писала письма, умоляя чаще привозить дочку в столицу. Но муж отнекивался, ссылался на занятость: он мстил Агате, которая не могла приехать сама, чтобы не давать повода для разговоров. Главным было сохранить тайну и сберечь репутацию Альвины ради ее будущего.

Каждый день она спрашивала себя, правильно ли поступила? Казалось, что да, ведь мать должна заботиться о ребенке, а не держать при себе любой ценой, руководствуясь одними желаниями. Но что-то внутри говорило об ошибке. Тогда Агата осталась наедине со всем этим, рядом не было никого, кто мог бы дать совет. Может, этот поступок оказался неверным, но она искренне хотела сделать Альвину счастливой.

— Что с тобой, эй?

Девушка не поняла, как долго смотрела на Леголаса. Он сидел перед ней на корточках и хмурился. Все вокруг казалось туманным, поэтому она протянула руку и погладила его по волосам.