Страница 10 из 25
– Сколько времени она находилась в коридоре, убирая номера в этой части отеля? – уточнил комиссар.
Менеджер перевел и выслушал ответ.
– Уже полтора часа, – пояснил он.
– И «ничего не видела и не слышала»! Может, все же она заметила, как сюда кто-то входил?
Да Кунья перевел и удивленно поднял бровь. Дронго разобрал, что именно сказала горничная, но терпеливо ждал, пока менеджер переведет ее слова на английский язык.
– Она видела, как отсюда выходила немолодая женщина из другого номера. Женщина была в белом халате отеля. Она приехала с племянницей мистера Фармера. Это ее визажистка.
– Ясно, – нахмурился Брюлей, искоса поглядев на Дронго.
Тот пожал плечами. Ясно? По его мнению, ситуация становилась все более запутанной.
– Пропустите, – раздался крик из коридора, – пропустите нас!
В номер вошли Джеймс Фармер и еще несколько мужчин, – все, кто находился вместе с ним на поле для гольфа. Хозяин отеля Мануэль Сильва, не в силах успокоить дыхание, уставился на мертвое тело. Адвокат Карнейро, внимательно посмотрев на лежавшую в крови женщину, перевел взгляд на Брюлея и покачал головой, словно комиссар должен был обеспечить безопасность несчастной. Мурашенков, только глянув в сторону кровати, отвернулся. А пан Шокальский тяжело вздохнул и прошептал какую-то католическую молитву.
Фармер молчал. Он словно окаменел, глядя на погибшую супругу. Подобная сцена может остаться в памяти на всю жизнь, отравляя существование человека даже в его снах. Фармер сжал тонкие губы. Сделал несколько шагов и остановился перед кроватью. Он не кричал, не плакал, не прикасался к телу убитой. Он молча смотрел на труп Сильвии.
– Извините меня, – нарушил гнетущую тишину комиссар, – я думаю, будет лучше, если мы все отсюда выйдем и подождем приезда полиции.
Он посмотрел на Фармера, ожидая, когда тот выйдет. Но Джеймс Фармер был сильным человеком. Или безразличным. Он снова посмотрел на труп жены и взглянул в глаза Брюлею.
– Кто? – спросил он. Кажется, это было главным, что его интересовало.
– Не знаю, – ответил Брюлей, – мы пришли, когда все было кончено.
Фармер еще несколько секунд смотрел ему в глаза, затем повернулся и вышел из комнаты. Все остальные мужчины тихо вышли за ним.
Брюлей взглянул на Дронго.
– Теперь я буду твоим напарником, – тяжело вздохнув, сказал он, – и нам предстоит найти убийцу. Если, конечно, Сильвия не самоубийца. Но здесь нет оружия. Я его не вижу. И я еще не видел ни одного самоубийцы, который падал бы лицом в постель после того, как выстрелил себе в сердце.
– Я думаю, нам нужно начать с визажистки, – напомнил Дронго, – если полицейские узнают, что она сюда входила, несчастную сразу арестуют. Всем были известны натянутые отношения между Сильвией и племянницей ее мужа.
– Нам нужно поговорить с ней до того, как сюда приедет полиция, – согласился Брюлей, – пойдем, Дронго. Мы с тобой оказались не готовы к такому развитию событий.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Они вышли в коридор, где толпилось множество людей. Комиссар поманил к себе визажистку и что-то тихо шепнул ей. Она посмотрела на него и медленно кивнула в знак согласия.
– Ты не будешь возражать, если я побеседую с ней без свидетелей? – спросил комиссар.
– Конечно нет, – ответил Дронго, – я думаю, так будет лучше. Мне неудобно вам напоминать, но у нее достаточно сложное положение. Ведь она визажистка Кэтрин, а все слышали, как ссорились Кэтрин и погибшая Сильвия.
– Я с ней поговорю, – пообещал комиссар, – только не нужно сразу делать выводы. Эта несчастная женщина и без того напугана случившимся. Кстати, узнай, не вернулись ли назад Кэтрин и ее супруг. Они, кажется, выехали из отеля совсем недавно.
– Да, – подтвердил Дронго, – они отошли от меня за несколько секунд до вашего появления.
– Вот поэтому и узнай, – попросил Брюлей.
Дронго прошел по коридору. Остановился рядом с Мурашенковым и Сарычевым.
– Какое несчастье, – осторожно сказал Сарычев, – кто мог подумать, что она застрелится.
– Почему вы так решили? – поинтересовался Дронго.
– Ее же не могли убить, – испугался Сарычев, глядя на молчавшего Мурашенкова, – или вы думаете иначе?
– Мне кажется, ее застрелили, – признался Дронго.
– Что? – еще больше испугался и удивился Сарычев. – Что вы такое говорите? Кто мог ее убить? Отель охраняется, вокруг полно людей.
– Подождите, – требовательно приказал Мурашенков, взглянув на Дронго, – вы считаете, что это убийство?
– Мне кажется, что безусловно. Иначе нужно допустить, что она выстрелила себе в сердце, затем спрятала куда-то пистолет и упала на постель, чтобы эффектно умереть.
– Ценю ваш юмор в такой ситуации, – хмуро парировал Мурашенков, – но кто мог это сделать?
– Если бы я видел, то обязательно сообщил бы об этом ее мужу.
– А кто ее нашел?
– Горничная. Она закричала, а я как раз в это время сидел под балконом на террасе.
Мурашенков оглянулся на толпу, стоявшую у дверей сьюита, который занимали Фармеры.
– Давайте отойдем, – предложил он.
Втроем они спустились в холл первого этажа. Перед стойкой портье было расставлено несколько кресел.
– Садитесь, – показал на них Мурашенков. Было заметно, что он привык отдавать распоряжения.
Но Дронго сначала подошел к портье. Вместо Жозе за стойкой он увидел молодую женщину.
– Сеньора Кэтрин Фармер не вернулась? – спросил он.
– Нет, сеньор, – испуганно ответила женщина, – они с сеньором Вилари уехали.
Дронго вернулся к креслам, где уже расположились Мурашенков и Сарычев. Первый снял очки и протер стекла. Затем обратился к Дронго:
– Мы ушли вшестером примерно в одиннадцать часов утра. Если исключить сотрудников отеля, горничных, служащих, охранников и обычных гостей, то из людей, знавших Фармера и его жену, в здании оставалось несколько человек. Ваш знакомый мсье Брюлей, польская спутница пана Шокальского, Кэтрин Фармер со своим мужем и их визажистка. Значит, у нас только пятеро подозреваемых, если не считать вас, господин Дронго.
Этому человеку нельзя было отказать в логике. Но Дронго улыбнулся и покачал головой.
– Нет, – сказал он, – не совсем так, как вы полагаете. Вы правильно решили насчет сотрудников отеля. Вряд ли мы можем подозревать кого-нибудь из них. Здесь работают в основном выходцы из небольшого Алвора, а там все друг друга знают: многие находятся в родственных отношениях или дружат семьями.
Но есть еще одно очень важное обстоятельство, которое вы не учли. Дело в том, что я сидел под балконом и мог услышать выстрел, если бы убийца выстрелил после того, как я появился на террасе. Но я ничего не слышал. Похоже, что женщину убили раньше. Учитывая, что здесь достаточно влажная и теплая погода, характерная для южного побережья Алгарве, можно предположить, что убийство было совершено примерно час назад. Тело еще не успело остыть, а кровь – впитаться в постель. Получается, что в ваших расчетах есть одно неучтенное обстоятельство.
– Какое? – быстро спросил Мурашенков.
– Вы вшестером вышли на лужайку перед зданием отеля, чтобы отправиться играть в гольф. Все видели, как вы собираетесь вместе. Это было бы великолепным алиби для всех шестерых. Однако один из вас мог войти в номер к Джеймсу Фармеру, выстрелить в его жену и лишь затем спокойно спуститься вниз, зная, что алиби ему обеспечено. Таким образом, мы можем подозревать еще пятерых, если не считать вас, господин Мурашенков, – вернул слова своего визави Дронго.
Арсений Викторович помолчал. Затем негромко сказал:
– А вы злопамятны.
– Нет. Я обязан рассмотреть все варианты. И в этом случае у нас не пятеро подозреваемых, а двенадцать. Две команды по шесть человек. И среди этих двенадцати может оказаться конкретный убийца, который выстрелил в Сильвию Фармер. Хотя одного человека я бы наверняка исключил.
– Себя? – иронично осведомился Мурашенков.
– Нет, – Дронго не стал подыгрывать своему собеседнику, – бывшего комиссара французской полиции мсье Дезире Брюлея. Я скорее поверю, что сам застрелил эту женщину, чем стану подозревать этого человека.