Начинающий писатель

- Что стало с твоими книгами?

Она протянула рукой по плечу.

- Я сжег то немногое, что не смог сбавить в макулатуру.

- Как?

Кровать слегка заскрипела – она видимо приподнялась.

- Очень просто. Взял и сжег. У меня в общежитии есть котельная – местный книжный крематорий. Там сгорело столько творческих сил и желаний, что одному богу известно, как эти бесчувственные железяки не ожили и не начали блевать.

- Зачем ты так говоришь?

- Это все в прошлом. Забудь. Теперь этих книг нет. Точнее одна осталась, но я не открывал ее с того самого момента, как все это случилось.

- Покажешь мне?

Она вдруг перевалилась через меня, стараясь не отлипать от меня своим голым телом, и взглянула широко открытыми глазами. Они горели так ярко и заинтересованно, будто два ограненных алмаза, затем вспыхнули и в туже секунду губы ее соприкоснулись с моими.

- Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста…

- Ну хорошо, - капитулируя, произнес я, - правда не пойму зачем тебе это?

- Мне интересно. Ты писатель. Никогда не общалась с писателями, - потом стыдливо опустила глаза, добавила – тем более никогда не спала с ними.

- Думаешь, тебе понравится?

- Ну если ты пишешь так же классно, как и занимаешься любовью – определенно.

Любовь? Разве она у нас была? Быть может это просто интрижка. Секс на вечер и разбежались. Я думал над этим, пока она, выпорхнув из-под одеяла, совершенно голая продефилировала в полупустой комнате к своему шкафу и не начала одеваться. Размышлял на долго ли у нас это? Я ведь ее совершенно не знал. Тот раз в банке мне даже в голову не пришло, что все может произойти именно так. Бар, незнакомка, книги, пьяный угар и утро в объятиях прекрасной кассирши. Какой-то парадокс, перемешанный с мистикой, но мне хотелось вновь вернуться туда. В этот запыленный, шумный бар, в распахнутые руки барной стойки, прямо к ним, к разноцветным бутылям с алкоголем. Погрузиться в туман, увидеть ее, услышать голос, поговорить о книгах, о творчестве. Спросить, что мне сделать, чтобы наконец стать тем, кем я мечтал быть уже очень давно.

Но как это часто бывает ничто и никогда не случается именно так как хочется тебе. День тянется слишком долго, вечер подозрительно оттягивает свое появление на горизонте, а ведь только начало десятого утра!

Я встал следом за ней, когда все ее прекрасное тело спряталось в привычной одежде, укуталось словно мотылек в свой маленький кокон и стал безличным, чтобы ночью опять превратиться в бабочку.

Мы пили чай как муж и жена. Обсуждали новости, читали газеты, планировали день, словно меня и ее уже связывает нечто большее, чем просто секс по пьяне, где имена и фамилии всегда обретают ложный оттенок и возраст уже не играет никакой роли.

- Я иду в магазин, - начала она, - поможешь мне?

- Конечно, но разве тебе не на работу?

Она улыбнулась.

- Сегодня выходной.

На улице по дороге в ближайший супермаркет, я увидел что нахожусь почти в другом конце города. На самом его отшибе, в спальном районе. Если бы можно было провести черту от общежития и до этого места, то все бы уместилось как раз в противоположных концах. Наши миры, где жил каждый из нас, были полными антиподами. Здесь практически отсутствовала суета, люди не бегали толпами от одного здания к другому, не оккупировали остановки рано утром, не кричали уступить дорогу и не сигналили клаксонами, требуя привилегированной полосы. Здесь будто вымерла тревога, уступив место буддийскому спокойствию и рассудительности. Такая же обстановка встретила меня и в супермаркете. Толпы людей, словно сделанных из воска, стояли у касс и мирно ожидали своей очереди. Тихо пищал детектор на столе у женщин-кассиров, охранник внимательно осматривал посетителей. Мы прошли вдоль длинных рядов, подхватив с собой тележку и уже через несколько минут наполнили ее до самого верха. Хлеб, молоко, алкоголь на похмелье, десятки различного товара о которых я и не мог догадаться, сейчас лежали у меня перед глазами, пролетая через руки толстенькой кассирши, увеличивая размер оплаты небывалыми темпами.

- Оплачивать карточкой?

- Нет, - вклинилась моя «жена». – Наличными. – потом повернулась ко мне и легонько поцеловала в щечку.

Внутри взыграло мужское самолюбие. «Наверное эта толстуха подумала, что я подкаблучник? Что у меня нет денег и я вообще нищий. Да как она посмела!» Внутри меня бурлил вулкан, готовый взорваться в любую секунду. У меня есть деньги! Я могу оплатить все сам! Клянусь, если бы мы не вышли вовремя из зала и двери за нами не захлопнулись в миг моего максимального возмущения, меня вряд ли что смогло остановить. Но…

- Я не мог их потерять.

- Что ты сказал? – она повернулась ко мне. – Прослушала.

- Деньги! – вдруг вскрикнул я. – Они были здесь! В кармане! Я точно помню.

Но дело обстояло иначе. Карманы оказались пусты – не было даже одной маленькой монетки. Все, что Евгений передал мне в знак помощи испарилось самым непостижимым образом, оставив меня в очередной раз на мели.

- Я уже все оплатила. Чего ты?

- Мои деньги! Черт! Я посеял последние сбережения!

Разочарованию не было предела. Вывернув наизнанку пыльные карманы и убедившись в последний раз, что они пусты и от денег остались лишь воспоминания, мои глаза тут же наполнились слезами. Как у маленького ребенка, у которого только что отобрали мечту, заставили забыть о большой и мягкой игрушке, обещанной купить ему на день рождения, я рыдал внутри себя навзрыд, глотая слезы и упрекая себя в невнимательности и рассеянности.

Последние несколько сот метров до дома прошли в полном молчании. «Жена» старалась не тревожить меня и мысли накинулись как озверевшие дикари. Уже в лифте, поднявшись на нужный этаж, я спросил ее о том, не говорил ли ничего о них, когда я попал к ней домой?

- Так ты все-таки ничего не помнишь, - ее взгляд стал враждебным.

- Не то чтобы…

- Я так и знала.- она быстрым шагом направилась к двери и вставила ключ в скважину. – Сразу подозревала, но ты на время убедил меня в обратном.

Теперь скрывать это было затруднительно. Войдя на кухню, я сел напротив нее и принялся помогать раскладывать продукты, но она отмахнулась от помощи, бросив что-то вроде «без тебя разберусь». Наверное, ее коробило даже не то, что мы переспали друг с другом, а те слова, которые были сказаны мною в ту ночь и о которых я даже понятия не имел, ибо действительно не помнил ничего, что произошло после посиделок в баре.

- Ты говорил, что любишь меня, - вдруг вырвалось из ее груди. – Пел как соловей, только пьяный вдрызг, а я дура поверила тебе.

Пожал плечами и молча продолжил слушать.

- Какая же дура!

Она схватила пакет с молоком и швырнула его в сторону холодильника. Содержимое выплеснулось и вся поверхность металлически-серого дверца окрасилась в белоснежный молочный цвет. Капли струйками стекали до самого пола, где вскоре образовали солидную лужу. Вместе с плачем она продолжала выдавливать из себя те остатки слов, что еще находились в ее памяти с того вечера.

- Немного, - ответил я.

- А что из тебя еще можно было выжать, - ее покрасневшие глаза посмотрели на меня, - ты был пьян и едва мог говорить, правда к твоему счастью на эрекции это никак не сказалось, что очень удивительно.

Это был упрек и комплимент одновременно, но радоваться этому я мог недолго. Она быстро встала со стула, подошла ко мне и, вытянув свою тоненькую руку, указала на дверь.

- Видеть тебя не хочу. Проваливай!

Я не стал перечить и быстро покинул квартиру. Уже на улице я с сожалением констатировал для себя, что бездарно потерял хорошую девушку с которой после расставания с бывшей мог да что-нибудь создать. Семью или нечто похожее на это. Конечно, все это могло иметь место, если бы не одно НО… я до сих пор думал о ней. О той незнакомке, что так неожиданно возникла возле меня в тот самый вечер в том самом баре.

Я возвращался в бар с чувством нарастающего напряжения, ожидая найти там нечто сокровенное и давно дожидавшееся моего появления. Но когда открылись двери и слегка подвыпивший посетитель пролез возле меня, грубо оттолкнув в сторону и бросив напоследок что-то похожее на «чмо», мои глаза уставились на ту самую барную стойку, где совсем недавно мне пришлось встретиться с незнакомкой лицом к лицу.