Начинающий писатель

- Тут жаловаться грех. Хотя мне это все уже начинает надоедать.

- Почему? Тебе не нужны деньги?

- Дело не в деньгах, Света. - я встал из-за стола, так и не допив чай. - Я не люблю лицемеров. Не люблю, когда люди откровенно врут, зная, что они не говорят того, чего хотят. Все эти три года я только и делаю, что вру людям, вру своим поклонникам, рассказывая как обожаю воображать все эти никчемные истории любви в своих книгах. Я устал. Я попытался взять на себя ответственность, которую не могу тянуть. Конечно, все это приносит мне деньги, но иногда и они не могут перевесить нежелание продолжать заниматься всем этим.

- Женя знает об этом?

- Да, - я сел обратно на стул, - он был не в восторге от моего заявления. Я заключил договор с издательством и за этот год мне нужно написать как минимум три книги.

- Три?

- Три...четыре...восемь...двадцать две. Какая разница?! Когда пишешь дерьмо ты обязан постоянно напоминать о себе, иначе читатели просто забывают кто ты и, что вообще тут делаешь. Издательства быстро найдут замену и тогда все, конец. Забвение. А учитывая тот факт, что ничего другого я делать не умею, разрыв договора повлечет за собой непоправимые последствия. Это конвейерная работа.

В дверь постучали.

Света отошла от стола, направилась через длинный коридор прямиком к входной двери и вскоре, может через три или четыре секунды, я услышал голос Евгения. Он был пьян, почти никакой, если бы мне пришлось оценивать степень выпитого им и то, каким он сейчас предстал перед своей женой. Света ничего не сказала, развернулась и направилась обратно на кухню, где я все так же находился в недоумении, что и как мне сейчас придется говорить.

- И ты...ты... - пытался говорить мой старый друг, - даже не... поможешь мне раздеться!

Она молча прошла к тому месту, где последний раз стояла пока в дом не постучал Женя.

- Милая...я это... потерял ключи... прости меня.

Света нисколько этому не удивилась.

- Наверное, - начал я, поднимаясь со стула, - мне стоит уйти.

- Да нет, - она остановила меня громким голосом, - останься. Посмотрим как его сиятельство писатель-графоман отреагирует, что его жена пьет чай с посторонним человеком, пока ее муж шляется невесть где.

Наступило молчание. Пропал даже шум, создаваемый неуклюжей ходьбой пьяного в дрызг супруга. Потом где-то неподалеку появились робкие шажки, за ними сопение, а следом и тело, которое сейчас едва напоминало моего старого друга с которым мы много времени проводили вместе.

- Будь я проклят, - вдруг выпалил он, - Вик. Какого черта ты тут...

- А как ты думал. - вдруг вклинилась в разговор Света в тот самый момент, когда я был готов ответить. - Моего мужа дома нет, а значит на его месте должен был появиться кто-то другой.

- Витек, - Евгений выпучил глаза так широко, что мне казалось они скоро выпадут из орбит, - да как ты мог...

- Подожди, старик, - я попытался успокоить Женю, - сейчас я тебе все объясню.

Глаза его налились кровью. Внутри ослабленного тела писателя начинала кипеть ненависть и вскоре все это могло выплеснуться в непредсказуемую драку. Этого мне хотелось меньше всего, особенно сейчас, особенно со своим другом.

- Ты все не так понял, дружище. Это не то о чем ты подумал.

Он оттолкнулся от стены, шатаясь и хватаясь руками за все столы и стулья, а так же оконный карниз, прошел вглубь большой кухни и открыл кран. Набрав в ладони холодной воды, выплеснул все на лицо, попытавшись тем самым быстро протрезветь, после чего, сохраняя последние остатки терпения, обратился ко мне.

- Черт. Прямо в моем доме, в моей постели... - он бормотал что-то еще, но разобрать хотя бы слово оказалось непросто.

- Ничего не было, - осторожно начал я, поглядывая краем глаза на Свету, стоявшую в углу совершенно спокойная и даже изредка посмеиваясь. - Я приехал сегодня рано утром, мне нужно было у кого-то побыть некоторое время. Я подумал о тебе. Дома была только Света. Вот и все.

- А твой дом, - он повернулся ко мне мокрым лицом с которого стекала вода.

- Мы больше вместе не живем.

- Черт, - он опять набрал в ладони холодной воды из-под крана и вылил себе все на затылок. Рубашка на спине почернела, волосы прилипли к голове и стали блестеть как будто намазанные салом. - Я сейчас вернусь.

Он вышел, оставив нас со Светой наедине. Пробыл какое-то время в прихожей, затем вернулся, держа в руках пакет в котором бренчало что-то стеклянное и явно готовое к распитию.

- Вот, - он поставил бутылку водки на стол, открыл ее и попросил супругу подать два стакана прямо сейчас.

- Я тебе не служанка. Можешь позвать одну из своих любовниц пусть тебя и ублажают.

Он промолчал, хотя по нему было видно как сильно ему хотелось подняться и врезать этой наглой женщине по морде. Но Женя сдержался.

- Нам есть что обсудить.

Он разлил по стаканам спиртное, меня сразу стало воротить. Едва я только поднес стакан ко рту и резкий запах водки ударил мне в лицо, как желудок тут же свернуло и к горлу подкатил знакомый комок.

Я резко подпрыгнул с места, побежал по коридору и влетел в туалет, где тут же припал к белоснежному унитазу куда в следующую секунду вылилось то немногое, что еще осталось внутри меня.

- Что с ним? - спросил Евгений, глядя на свою жену. Та молчала. Ей вообще не хотелось говорить сейчас с ним. Она не любила своего мужа уже давно. Хотя и прошло несколько лет как они оба поклялись в вечной любви и верности, ее чувства угасали очень быстро, улетучиваясь пропорционально количеству женщин с которыми она видела своего ненаглядного. Жизнь как-то шла, она умудрилась привыкнуть ко всему в этому мире, но стала черствой, почти бесчувственной ко всему, что раньше ее так волновало и заставляло думать о муже. Теперь она превратилась в камень, которому было глубоко все равно, что творится вокруг нее.

- Прости.

Я вернулся, стыдливо вытирая рот и пытаясь не дышать мерзким запахом на Свету. Женя провел меня взглядом до стула, потом подтолкнул наполненный водкой стакан, от которого я тут же отказался.

- Я оставлю вас, - сказал Света, снимая фартук, - вам есть что обсудить вдвоем.

Евгений посмотрел на меня.

- Проклятье, - начал он не уверенно, - я думал она перебесилась уже.

- Ты о чем?

- Да ничего, - он махнул рукой и оттолкнул свой стакан, который, перевернувшись, покатился к краю и вскоре упал на пол. Треск разбитого стекла быстро стих и вонь от разлитого алкоголя вскоре распространилась на всю кухню.

- Ты где был? - спросил я его.

- У одной своей...полконницы. Планировал вернуться поздно вечером, но эта красотка не отпускала меня до самого утра. Я думал она из меня все соки высосет.

- Ты ведь в курсе, что твоя жена обо всем знает?

- Да, конечно.

- И что?

Он пожал плечами.

- А что я могу поделать? Я такой - меняться поздно.

- Ну попробуй остановиться.

- Слушай, - он резко оборвал меня, - не нужно этих нотаций, хорошо? Я чертовски устал. У меня болит голова и ломит шею. Последнее, что мне сейчас охота, так это выслушивать мораль от бездомного писаки.

- Не говори так.

Он наклонился к пакету и положил туда едва начатую бутылку водки

- Накрылось мое повышение в столицу, - внезапно продолжил Евгений. - Я столько времени и сил потратил на это, а мне указали на дверь.

- Чего это?

- Сказали, что я пока для них совсем не та курица, которая может нести золотые яйца. Мол, у них таких писак пруд пруди и мне их нечем удивить.

- Но ты зарабатываешь бешеные деньги.

- Для нашего города - да, но в столице меня не знают, я там - никто. Мой агент пытался убедить их, что реклама сделает свое дело и уже через полгода, ну может год, мои книги взлетят в топ, но те ни в какую.

Я подумал о том, что сейчас творилось у него в голове.

- И что теперь будешь делать?

Он пожал плечами, как бы давая понять, что и сам не знает.

- Ну, а ты? - он посмотрел на меня уставшим взглядом. - Я надеюсь ты не всерьез тогда говорил о том, что собираешься завязать со своим творчеством?